Книга Право Света, право Тьмы - Надежда Первухина

— Мешаешь! Да тебе и жить-то не положено, паскудница! Убирайся из храма, место святое не скверни!

— После тебя, как после собаки паршивой, церковь заново святить надо! — заявила старушонка-постница. — Убирайся!

— Послушайте! — закричала Зоя. — Какое вы имеете право так со мной поступать?!

— Потому что мы люди крещеные и православные, а ты нет! Ты вообще нелюдь! Убирайся!

Тут, видно, среди толпы пронесся слух, что из церкви гонят оборотниху. А так как город был здорово взбудоражен недавним убийством, то вопль «Убирайся!» подхватили многие.

Зоя беспомощно и затравленно огляделась. Вокруг были люди. Вроде бы люди. Но от них исходил запах каких-то очень жестоких и крупных хищников, изгоняющих пришельца со своей законной территории.

— Прошу вас! — воскликнула Зоя, и тут перепостившаяся старушенция не выдержала:

— Ах, будь ты проклята, анафема тебе! — и вкатила Зое пощечину.

Удар был не очень сильный, но Зоя пошатнулась. Лицо ее побелело, и только там, где старушенция приложила свою костлявую лапу, алело пятно. Люди притихли, смотрели на девушку, прижимавшую руку к пылающей щеке.

— Ну, зачем так-то уж? — сказал кто-то в толпе. Неловко, тихо и вроде бы сострадательно.

Зоя медленно прошла к двери. Перед ней легко расступались, прятали глаза. Когда за оборотнихой захлопнулась дверь, старуха-постница картинно перекрестилась и сказала:

— Слава Тебе, Господи, отделались!

Зоя уходила от церкви, а в морозном воздухе празднично, гулко, ясно благовестили колокола. Начиналось торжественное богослужение.

В восемь часов вечера того же дня в клубе снова собрались актеры. Но репетиции не было. Потому что Зоя не пришла. Ольга волновалась: домой Зоя не заходила и с Федором Снытниковым больше не встречалась. Федор, кстати, как ни в чем не бывало сидел в кресле возле сцены и перечитывал текст своей роли.

— Сеня, — спросила Ольга мужа, — как могло случиться в церкви такое подлое дело?

Дьякон мрачно свел брови.

— Разве уследишь за этими пр-рихожанками! — рыкнул он приглушенно. — Ишь, благочестивые развелись! Это же все Фомаидка Ломодубова выступает да еще ее подруга Катенька. Точнее, святая великомученица Катерина. Она сама себя так именует: я, говорит, святая великомученица Катерина, меня после смерти прямо в рай заберут, безо всякого суда и разбирательства. Др-ряни, что натворили! Отец Емельян, как узнал, просто не в себе был. Завтра станет говорить проповедь на ранней обедне насчет того, как положено обращаться с ближними, даже если эти ближние оборотни. А Фомаидку с Катериной не будет допускать до причастия.

— Это ведь моя вина, — стиснула руки Ольга. — Захотела послушать архиерейских певчих. Ушла в собор, Зою одну оставила. Раньше она спокойна была, знала — в случае чего я за нее заступлюсь. Ох, Сеня, куда она могла уйти? Где ее искать? Что теперь делать?

— Не знаю, — честно ответил дьякон. — Будем надеяться, она вернется. Может, даже сейчас придет. И давай все-таки репетировать. Обещали же, что будет пьеса.

— Да, — встрепенулась Ольга, хлопнула в ладоши, — все на сцену, пожалуйста! Репетируем явление Ангела пастухам. Батюшка, Артем, Тавифа, начинайте.

Отец Емельян кивнул и заговорил безо всякого выражений:

Взгляни, мой друг, какой прекрасный свет,

Как будто вестник там стоит небесный.

Тут вступил Артем — «подпасок»:

О, я своим глазам не верю, нет!

Ведь это ангел, ангел бестелесный.

Скорей бежим! Мы грешники с тобой

И на небесный свет взирать не смеем.

Отец Емельян:

Да поспешим, гони овец домой,

Покуда солнце эту ночь не сменит. Бежим!

Тавифа — Ангел: Постойте!

— Вот именно что «постойте»! — В голосе Ольги слышалось искреннее огорчение. — Вы будто не в пьесе играете, а кого-то хороните! Нельзя же так.

— Душа не лежит, Оля, — сказал отец Емельян и сошел со сцены. — Не до спектаклей. Тошно мне, как узнал, что Фомаидка Ломодубова да Катерина Потрясюк над Зоей в храме учинили. Мне теперь покою не найти. Девушка в отчаянии, в скорби, в одиночестве ходит где-то, а мы пиески разучиваем! Увольте меня от этого.

И отец Емельян вышел из зала.

— Ладно, — вздохнула Ольга. — Репетиция на сегодня отменяется. Все свободны.

— А в чем дело? — полюбопытствовал Федор Снытников. — И действительно, где Зоя?

Ольга вздохнула, посмотрела на мужа:

— Рано или поздно этому Федору все равно придется узнать, кто такая Зоя на самом деле. Так пусть узнает сейчас. Если он ее любит, так поймет и поможет ее искать, а если нет… Пусть проваливает. А роль царя Ирода можно будет дать Фомаидке — ей она в самый раз.

— Знаешь, а я бы все же не стал ему рассказывать про Зою, — проговорил дьякон.

— У меня нет другого выхода, — ответила Ольга и добавила: — Федор, присядьте, нам нужно поговорить. И это серьезно.

Следующие три с половиной недели навсегда запомнились щедровцам. Историю «великой пагубы» еще долго пересказывали потомкам, чтобы не повторить подобной беды. И не переживать заново стыда, который угрызает человеческую душу порой сильнее пресловутого адского «червя неистребимого».

Лучше всего события «великой пагубы» изложили статьи местных газет.

«Щедровские вести», раздел «Криминальная хроника»: «Шестого декабря в два часа пополудни на территории недостроенной медсанчасти № 6 обнаружен труп мужчины средних лет. Труп обнаружил Сайкин А. В., гражданин без определенного места жительства. По утверждению Сайкина А. В., труп принадлежит П. П. Конычеву, также гражданину без определенных занятий и места жительства. По заключению судмедэкспертов смерть гр. Конычева П. П. наступила около часа ночи в результате рваной раны, предположительно нанесенной неизвестным видом холодного оружия либо крупным хищником. Начальник ГУВД г. Щедрого полковник В. Д. Жабин оставил данный факт без официальных комментариев, но в приватной беседе с корреспондентом „ЩВ“ сказал, что не советовал бы жителям города бродить по улицам в одиночку, в безлюдных местах и позже полуночи». «Реальный рубеж», раздел «Местные ужасы»: «Новым чудовищным преступлением потрясены жители нашего многострадального города! Поистине наша жизнь есть не что иное, как триллер, написанный кровавыми буквами на снежном поле вечности. Но оставим эмоции и обратимся к фактам. Ранним утром девятого декабря пенсионерка Е. И. Потрясюк, проживающая в частном секторе на ул. Пожарского, отправилась, по ее словам, за свежим молоком в палатку „Щедровский молокозавод“. Однако палатка вопреки режиму работы была закрыта. Пенсионерка Е. И. Потрясюк справедливо возмутилась таким нарушением трудовой дисциплины и принялась стучать кулаком в ставни палатки. Каково же было потрясение уважаемой пенсионерки Е. И. Потрясюк, когда ставни палатки от ударов разошлись, и на старушку из разбитой витрины уставился мертвыми глазами истерзанный труп! Хорошо, что у наших щедровских пенсионеров крепкие нервы! Е. И. Потрясюк не упала в обморок, не бросилась бежать без оглядки от страшного места. Она криком остановила проходящего мимо дошкольника Диму Крепкокрылова, отобрала у него мобильный телефон и вызвала милицию. Прибывшим по вызову оперативникам Е. И. Потрясюк сообщила, что в трупе она опознала свою подругу, пенсионерку Ф. Г. Ломодубову, которая тоже каждое утро ходила в палатку „Щедровский молокозавод“ за ряженкой. Как выяснила экспертиза, смерть гражданки Ломодубовой вызвана чудовищными рваными ранами в области шеи и сердца. Е. И. Потрясюк заявила, что. это явно дело клыков оборотня, и она даже знает какого. Смелая пенсионерка призывает всех цивилизованных граждан нашего города сплотиться и дать отпор преступной нелюди. Полный текст обращения пенсионерки Е. И. Потрясюк „К Людям города!“ вы можете прочесть на заборе возле торговой палатки „Щедровский молокозавод“. Автор статьи — Сидор Акашкин.