Книга Где моя сестра? - Дэвид Бальдаччи

Рассел прервал ее размышления.

– Хотите что-нибудь выпить? Или вы на работе? – спросил он.

– А что будете пить вы?

– Джин с тоником. «Бомбей сапфир» – мой любимый выбор оружия.

– Я буду только тоник, благодарю.

Рассел провел ее по коридору к большой овальной резной деревянной двери – такие обычно бывают в церквях, – распахнул ее, и они вошли в просторную комнату, обставленную как библиотека или кабинет.

Вдоль трех стен шли шкафы, заполненные книгами. Посреди комнаты стоял огромный письменный стол, под которым лежал потускневший восточный ковер. Здесь также имелся камин, а еще удобный кожаный диван и стулья. И небольшой комод, на котором стояли бутылки и стаканы.

– Со льдом? – спросил Рассел, взяв два стакана. – Для вашего тоника?

– Да, спасибо.

Он открыл филенчатую дверь шкафа, за которой оказался морозильник, разрезал лайм, лежавший в вазочке на комоде, положил по ломтику в каждый стакан, затем налил джин с тоником себе и только тоник ей. Она наблюдала за ним.

Слегка встряхнув стаканы, Рассел протянул один Пайн, взял пульт управления и навел его на камин; раздался щелчок, свист загоревшегося газа, и в камине запылало голубое пламя. Хозяин дома сел на диван и указал на один из стульев.

– Приятная комната, – сказала Пайн, усаживаясь на стул и оглядываясь по сторонам.

– На самом деле я люблю здесь работать и провожу тут довольно много времени.

– И чем именно вы занимаетесь? – заинтересовалась Пайн.

Рассел сделал глоток. Выражение его лица – и до того не слишком приветливое – стало еще более холодным.

– Это вас не касается – вот первый ответ, который приходит мне в голову. Если у вас нет ордера. Но даже и тогда я не обязан отвечать. А теперь расскажите о Бене.

– Он исчез.

Рассел ничего не ответил, только слегка повернул голову и стал смотреть на синее пламя.

– Вас это не слишком удивило, – заметила Этли.

Он пожал плечами.

– Бен регулярно исчезает.

Пайн решила рискнуть, рассчитывая, что Рассел поведет себя более открыто.

– Неужели его регулярно похищают и увозят на вертолете? – поинтересовалась она.

Ее слова привлекли внимание Рассела.

– Это гипотетическое утверждение или вы говорите об известном факте?

– Он в беде. В большой беде. Давайте пока ограничимся этим.

– Я готов ограничиться этим, – заявил Рассел.

Пайн оглядела комнату.

– Если бы мне пришлось составлять ваш профиль на основании того, что я увидела у вас в доме, я написала бы, что вы из богатой семьи, много путешествовали, интересуетесь геополитикой, излишне бдительны и вас беспокоит будущее вашей страны.

– Я не стану делать наш разговор длиннее, спрашивая, как вы пришли к таким выводам.

Однако Пайн продолжала:

– Серебряный набор на столе – от «Тиффани». Монограмма показывает, что это, скорее всего, семейная реликвия. Могу спорить, что он старше, чем ваши бабушка и дедушка. Значит, вы получили его по наследству. О людях, у которых имеются такие вещи, обычно заботятся и в других отношениях. Остальные мои рассуждения основаны на книгах, многочисленных замках и системе безопасности, а также детальных картах Китая и Среднего Востока на стене.

– А беспокойство о нашей стране? – поинтересовался Рассел.

– На стене висит фотография в рамке с благодарностью предыдущего президента за службу.

Казалось, теперь Рассел посмотрел на нее совсем другими глазами. Он сделал еще глоток джина с тоником и кивнул.

– Хорошо. Не исключено, что ваш анализ верен. Что вы хотите от меня сейчас?

– У вас есть какое-то представление о том, над чем работает Бен и могло ли это привести его к неприятностям?

– Мы не работали вместе.

– Но я слышала совсем другое, – возразила Пайн.

– В таком случае ваш информатор ошибся.

– Вы никогда не обсуждали с ним рабочие вопросы?

– На то не было никаких причин.

– А он ничего не обсуждал с вами?

– Я думал, что уже ответил на ваш вопрос.

– Он живет в Александрии, а вы – здесь. Как ему удалось убедить вас играть в церковной лиге?

– Наверное, на какой-то скучной вечеринке у нас зашел разговор о церкви и баскетболе.

– Значит, вы не имеете никакого представления о другом парне?

– О каком еще другом парне? – резко спросил Рассел.

– И о защищенном паролем послании, оставленном Беном.

Теперь хозяин дома не спускал с Пайн глаз, позвякивая льдом в стакане.

– Что с вашим лицом? – спросил он после паузы.

– Налетела на дверь, – ответила Этли.

– Да, вы на что-то налетели… Может быть, на кулак.

– Издержки профессии.

– Могу я спросить, как вы оказались вовлечены в это дело? – осведомился Рассел.

– Это моя работа.

Рассел откашлялся.

– Вы работаете в Отделе национальной безопасности Бюро? Или в разведке? – Он немного помолчал. – Но, если мне будет позволено делать выводы, скажу, что вы не похожи на сотрудника Национальной безопасности или разведки.

– Значит, вы с ними знакомы. И вам известно о существовании таких отделов в Бюро. Из чего следует, что какой-то информацией вы обменивались. – Увидев, что он не намерен отвечать, Пайн добавила: – И к какой категории, по-вашему, я отношусь?

– К тем, кто не поддается контролю, – сразу ответил Рассел.

Этли показала на полки:

– У вас тут книги на русском, китайском, корейском и арабском языках. Вы говорите на всех?

– Как и многие другие в этом городе.

– Я пришла к вам, решив, что это будет кратчайший путь к решению моей задачи; я всегда стараюсь так поступать – конечно, если есть возможность.

– Сожалею, что разочаровал вас, – сказал Рассел.

– Значит, вы просто отдельно взятые игроки одной баскетбольной команды?

Рассел сделал большой глоток, прежде чем ответить на ее вопрос.

– Он хороший легкий нападающий. – Вытер рот тыльной стороной ладони. – Может сделать отличный пас после прохода и создать себе возможность для броска. Его бросок в прыжке со средней дистанции работает как часы. Тут ему следует отдать должное. Ну а я с моим ростом живу в трехсекундной зоне. Броски в прыжке с разворотом, крюки, броски от щита, борьба за подборы. Раньше я мог забивать сверху. Теперь мои колени отказываются делать такую работу.