Книга Долгий, долгий сон - Анна Шихан

Это было настолько чудовищно, что я вдруг почувствовала слабость. Кровь отлила у меня от лица. Я не могла отвести глаз от Гиллроя. Как он мог сказать такое? Как он мог сказать, что гибель половины населения планеты была лучшим выходом для всех? Что хорошего в том, чтобы умереть? Не говоря уже о том, что оказаться забытой в стазисе на шестьдесят лет было вовсе не лучшим выходом лично для меня!

— Я всегда так считал, — продолжал Гиллрой, словно услышав мой безмолвный ужас и решив отстоять свою точку зрения. Сделав большой глоток, он направился к своему креслу. По дороге он едва не споткнулся, наступив на ковер, но сумел устоять на ногах и тяжело рухнул в кресло, обитое золотым жатым бархатом. — И все-таки, как подумаешь о том, что твой отец пытался сделать, прямо диву даешься! Сумел удержать компанию. Ты же представляешь, сколько народу перемерло. Во время Темных времен у нас умерло столько сотрудников, что нам даже не пришлось проводить много сокращений. Не то что в других местах! Нет, ты не подумай, у нас тоже были свои Темные времена. Черт побери, я же тебе говорил — у этой компании были свои взлеты и падения. То и дело приходилось терять кучи денег. Скажем, десять лет назад мы понесли убытки на фондовой бирже, пришлось уволить кучу народу. Потеряли много хороших работников. Да что там, я сам так заработался, что потерял собственную жену!

Я не хотела этого слышать. Не хотела этого слышать.

— Хорошо еще, что нашел понимающую душу в компании, она очень меня поддержала, — упрямо продолжал Гиллрой. — Она у меня тоже отличная работница, ты понимаешь, о чем я? С ней я снова чувствую себя молодым.

А вот этих откровений я не просила, не желала их выслушивать и хотела бы поскорее забыть. Что мне делать с этими признаниями? Это меня не касалось!

— Чувствую себя почти таким же молодым, как ты, — продолжал Гиллрой, и я снова покраснела до ушей. — Надо бы нам познакомить тебя с кем-нибудь! Что там у тебя с этим парнишкой Сабахов? Как его зовут?

Я не хотела открывать рот, но боялась, что если не отвечу ему, разговор пойдет еще хуже.

— Брэн, — прошептала я.

— Да, точно! Брэн. Хороший парнишка, Брэн. Я пару раз обыгрывал его в теннис.

Я подозревала, что он соврал. Или это случилось, когда Брэну было лет восемь.

— Его родители — хорошие сотрудники. Мне нравится Сабах, у него есть чувство собственного достоинства. Но ты же понимаешь, противоположности притягиваются, потому-то он и женился на Рози. — Я не поняла, на что он намекал. Какие такие противоположности были у Роузанны и мистера Сабаха? — Да-да, противоположности притягиваются, и ничего с этим не поделаешь. Я всегда говорю — проверяй, с кем общаешься, в таком деле береженого Бог бережет. И мне не нравится, что Брэндан валандается с этим выродком с Европы.

Нет. Нет, пожалуйста, не надо приплетать сюда Отто!

— Просто не понимаю, — рявкнул Гиллрой. Он уже начал слегка проглатывать звуки. — Все твердят, что у этого парня светлая голова, трясут у меня перед носом его стипендией, тестами и всем прочим. Но я не понимаю! Они просто пекутся о так называемом многообразии, вот как я это называю! Пускай с тестами у него все в порядке, но сам он — чертов зомби с вечно кислой физиономией. Даже говорить не умеет, а все туда же!

Теперь я понимала, почему Отто никогда не прикоснется к Гиллрою, даже если бы у него появилась такая возможность. После проникновения в такие мысли потребуется срочно принять ментальный душ. Может быть, именно поэтому Отто посещает доктора Биджа — не столько из-за своих проблем, сколько из-за чужих.

— Они должны понять — этот парень просто выродок, и ничего с этим не поделаешь. — Гиллрой покачал головой и сделал еще один глоток. — Нужно набраться мужества и закончить этот неудавшийся эксперимент!

Неужели мне не почудилось и он действительно сказал то, что сказал? Кровь снова отхлынула от моего лица, превратив меня в белую розу. Закончить? Что это значит? Убить? Мои руки сами собой стиснулись в кулаки, то ли от гнева, то ли от ужаса. Я даже пожалела, что не взяла предложенный Гилроем напиток — было бы что выплеснуть ему в лицо. Я вся покрылась мурашками, мне казалось, что с меня сползает кожа, словно даже она не могла выносить близости жуткого позолоченного существа, сидевшего передо мной.

Гиллрой посмотрел на меня затуманенным взглядом.

— Знаешь, а ты хорошенькая, — сказал он вдруг. — Очень хорошенькая девчушка. — О боже! Но ведь он собирается… облапать меня или что-то такое? Где же мой сотовый? Черт возьми, я оставила его в ванной! Гиллрой покачал головой. — Как подумаешь, что с тобой станет, так прямо с души воротит.

Я наклонила голову.

— Что… — из моего горла вырвался сиплый шепот ужаса. — Что вы имеете в виду?

В следующее мгновение я узнала ответ на свой вопрос.

Дверь широко распахнулась, но Гиллрой даже не вздрогнул.

— Розалинда Саманта Фитцрой. Пожалуйста, сохраняй неподвижность для проведения идентификации сетчатки.

— Вы! — закричала я в лицо Гиллрою. Он поднял голову и посмотрел на меня, но я не поняла выражения его пьяных глаз. Тем не менее все выглядело совершенно логично. Имя Гиллроя стояло первым в списке людей, которые могли бы хотеть моей смерти. И потом, как еще Пластин мог узнать, что я здесь? Значит, Гиллрой нарочно все это подстроил!

Я попятилась, судорожно сжимая в руках свой альбом. Бежать я не могла. Мое тело еще не пришло в себя после вчерашнего нападения. Звать на помощь было некого. Гиллрой был заодно с Пластином, к тому же он сам сказал мне, что комнаты здесь звуконепроницаемые. Я перебрала в памяти наставления родителей. Беги, кричи, сражайся. Похоже, остается только последнее.

Пластин лишился своей шоковой дубинки, но контрольный ошейник все еще был при нем, зажатый в левой руке. Правой он тянулся ко мне. Я схватила его за запястье и резко крутанула в сторону. Потом поднырнула ему под руку и ударила локтем в бок, чтобы вывести из строя и получить возможность сбежать. Точнее, таков был мой план. Но вместо этого я едва не сломала локоть о его ребра. Жуткая боль пронзила плечо, а сама рука мучительно онемела. Я завопила в голос, испугавшись, что непоправимо повредила что-нибудь.

В голове у меня гудело. Проклятый Пластин оказался жестким как сталь. Но я еще не забыла того, как спаслась от него в своей студии. Отказавшись от обороны, я перешла к тактике маневрирования, хотя понимала, что долго мне так не продержаться.

Я танцевала вокруг Пластина, кружила и увиливала, стараясь стать скользкой и увертливой, как угорь. Но я уже начала выдыхаться. К тому же я так увлеклась беготней вокруг Пластина, что забыла о Гиллрое, стоявшем у меня за спиной. Внезапно он схватил меня за руку, удерживая на месте. Странно, что при этом он не закричал своему дружку: «Давай, хватай ее!» Нет, он просто смотрел на меня безумными, выпученными глазами. Возможно, он не планировал лично присутствовать при моем убийстве. Проклятый трус!

Пластин бросился к нам и ударил меня слева, намереваясь нокаутировать. Но я не стала избегать удара, а, наоборот, поймала его и с размаху врезалась головой в голову Гиллроя. Он еще крепче вцепился в мою руку и попытался подтянуть меня к себе, но я не позволила ему этого. Я изо всех сил наступила на его ногу в открытой сандалии. Гиллрой со стоном выпустил меня, а я лягнула его ногой в пах. Застонав от боли, он рухнул на колени, как подстреленный олень.