Книга Как не возненавидеть мужа после рождения ребенка - Дженси Данн

Во время следующего визита к родителям в Нью-Джерси я сажусь за стол на их солнечной кухне и рассказываю маме о нашей финансовой терапии. Я жду, что она поднимет меня на смех, но она говорит, что идея не лишена смысла.

– Когда вы были маленькими, счетами всегда занимался твой отец, и я их не касалась, – говорит она, ставя перед нами две чашки мятного чая. – А когда умер отец Джея, выяснилось, что его мать в жизни не подписала ни единого чека. Она была в полной прострации.

Выдавив себе в чай меду из контейнера в форме мишки, моя мать продолжает:

– Для меня это было как отрезвляющий душ. Плюс, я в то время как раз вышла на работу. В итоге я наконец начала интересоваться нашими финансами и теперь рассчитываю семейный бюджет. Мне нравится, что тут все четко и ясно. Думаю, денежные страхи – это, по сути, боязнь неизвестности.

Я отправляюсь на поиски отца и нахожу его на подъездной дорожке, где он моет мою машину. Он делает это каждый раз, когда я приезжаю.

– На лобовом стекле пыльца, – говорит он. – Снижает видимость. – Он садится на корточки и, поджав губы, осматривает мои шины. – Воздуха маловато, – сообщает он, сверля меня суровым взглядом, в котором читается: «Если тебе все равно, что спущенные шины ухудшают торможение, маневренность и устойчивость, на здоровье. Только имей в виду, что, когда эти шины перегреются и дело дойдет до отслоения протектора, тебе крышка. В прямом смысле слова, потому что ты сто процентов угодишь в аварию. Впрочем, делай как знаешь».

Когда я рассказываю ему о финансовой терапии, он фыркает.

– Говоришь, обсуждаете денежные вопросы? – Отец проводит ветошью по лобовому стеклу моей машины и прищуривается. – Просто откладывайте 10 процентов от заработка и не тратьте денег, которых у вас нет. Пшик. Нет больше вопросов.

– Пап, теперь не все так просто.

Он удаляется в гараж за чистой тряпкой.

– В мое время, – ворчит он по дороге, – не было никаких вопросов.

Бардак: меньше хлама – меньше ссор

В одну дождливую летнюю субботу я гощу у сестры Хезер. Мы валяемся у нее на диване, поедая свежеиспеченные по семейному рецепту Даннов сырные слойки (покупаем готовое слоеное тесто для круассанов, режем его на дюймовые квадратики, оборачиваем каждый квадратик вокруг кубика сыра «Веселая Буренка», если душа просит праздника, посыпаем кунжутными семечками, запекаем 12 минут при температуре 190 °C).

Хезер обводит мрачным взглядом гостиную, по которой кучками разбросаны вещи мужа и двоих сыновей. «Хоккейная экипировка моей малышни смотрится тут особенно эстетично», – замечает она, отправляя в рот очередную сырную слойку. Поскольку ее рабочий день в школе, как правило, длится добрых десять часов, после чего она в качестве второй смены развозит детей по тренировкам и гостям, обычно у нее не остается сил даже думать о наведении порядка.

Я говорю, что понимаю. Что нас с сестрами роднит – так это привычка препираться с мужьями по поводу бардака в доме (вкратце: мужчин он вполне устраивает, а женщин… не очень). В первые годы после наших свадеб это была мелочь, над которой потешались на семейных сборищах («Зачем Патрику 100 бейсболок? Для каких случаев человеку нужна бейсболка? Может, есть повседневные и нарядные бейсболки? Или большинство из них можно носить с утра до вечера?») Однако с появлением детей столкновения во всех трех лагерях стали ожесточеннее.

Проскакивая мимо, Роб закладывает вираж в направлении кофейного столика, чтобы захватить пару слоек, и при виде того, как он склоняется над пизанской башней непрочитанных библиотечных книг и канцелярского мусора, Хезер вспоминает о недавней стычке. Не давая мужу донести добычу до рта, она начинает:

ХЕЗЕР:

– Я, конечно, люблю своего мужа, но устала уже целый год раз в неделю просить его, чтобы он убрал в гараже. Каждую неделю!

РОБ (ВЕСЕЛО):

– Так не проси! По мне, не такой уж там беспорядок. «Беспорядок» – это когда не можешь добраться до ворот.

ХЕЗЕР:

– Если он может протиснуться между залежами хлама к выходу, чтобы вынести мусор, его все устраивает.

Я:

– По крайней мере, он его выносит.

РОБ:

– Спасибо.

ХЕЗЕР:

– Он говорит: «Я уберу в гараже потом». И это «потом» превращается в «никогда».

РОБ:

– Там же прорва работы!

ХЕЗЕР:

– Убрал бы раз как следует, и потом было бы легче.

РОБ:

– Но я так выматываюсь за рабочую неделю, что на выходных хочу просто почитать. Расслабиться. Иначе какие это выходные, верно?

ХЕЗЕР (ЗАКРЫВАЯ ГЛАЗА И УСТАЛО ДОЖЕВЫВАЯ СЫРНУЮ СЛОЙКУ):

– У женщин никогда не бывает выходных.

Когда Роб уходит, Хезер говорит: «Знаешь, что мне нужно? Пригласить кого-то из профессиональных организаторов пространства, которые врываются в твою жизнь и наводят там порядок».

Засилье хлама, безусловно, проблема первого мира, но напряжение, которое оно порождает, вполне реально. Опрос интернет-издания Huffington Post показал, что бардак является одним из главных источников стресса для американцев, которые ставят его в один ряд с непредвиденными расходами и нехваткой времени на близких людей. Опросив пары в Соединенном Королевстве, компания «ИКЕА» выяснила, что в среднем ссоры из-за беспорядка и нагромождения хлама возникают дважды в неделю (исследователи не стали углубляться в вопрос, сколько хлама производит сама «ИКЕА»).

Еще ближе к опасной зоне теснят нас горы барахла, которые растут в доме вместе с детьми: спортивное снаряжение, грязная обувь, школьные принадлежности. Не забываем также про вереницы плюшевых мишек: профессор социологии Джульетта Шор подсчитала, что американские дети получают в среднем семьдесят новых игрушек в год.

Многие семьи задыхаются от избытка вещей. По оценкам американской Ассоциации компаний индивидуального хранения, почти каждая десятая семья сдает то, что не помещается дома, в хранилище. Проводя исследование, на которое я уже ссылалась, сотрудники Центра семейной повседневности при Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе находили дома, доверху заваленные имуществом: три четверти гаражей, которые они осматривали, были так забиты барахлом, что хозяева не могли поставить туда машину (у Роба хотя бы получается пока втискивать в оставшуюся расселину свою «хонду»).

И весь этот бардак, выяснила команда Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, действует на нервы в первую очередь матерям. Когда исследователи ходили по домам и просили хозяев описать свое жилище, мамы использовали полуизвинительные фразы вроде «очень хаотичное», и уровень гормона стресса кортизола, измеренный в образцах их слюны, зашкаливал. Когда же отцы проводили ученым аналогичную экскурсию по дому, беспорядок их не беспокоил – для большинства избыток вещей (или, по терминологии социологов, «артефактов») служил источником удовлетворения и даже гордости.