Книга Сознайся - Анджела Корн

Кофе кажется абсолютно безвкусным, дизайн кафе не заставляет задержать взгляд ни на чем конкретном. Просто тихо сижу и чувствую, что что-то во мне умирает. Это чертовски больно. Намного больнее всех прежних предательств, что были в моей жизни. Кажется, будто никто и никогда не мог меня ранить сильнее, чем это сделал Томас Кент. Почему? Почему он это сделал именно тогда, когда я решила ему рассказать о своих чувствах? Или, может, он делал это и раньше, просто в этот раз попался? Все может быть. Это же чертов Томас Кент. Почему так больно?

Не замечаю сколько прошло времени, недопитый кофе стал совсем холодным, а за спиной раздалось покашливание бородача.

— Эллиз, а вот и я.

С неохотой обернулась на голос Стюарта и его улыбающееся лицо вмиг переменилось.

— Что-то случилось, Эллиз? Я могу помочь?

— Не обещаю, что что-нибудь тебе расскажу, но сейчас просто сделай так, чтобы я не думала ни о чём, кроме нашего обеда. Сможешь?

— Очень постараюсь, — закивал Стюарт, беря меня за руку, — пойдем, Эллиз. Нам нужно убраться отсюда и отвлечься. Верно?

— Верно, — поднялась со стула и послушно проследовала в автомобиль Стюарта, не вырывая своей ладони из его руки.

Мне сейчас абсолютно на все плевать, главное — попробовать не думать о предательстве того, кому доверилась и полюбила. Гори все синим пламенем, я не хочу больше ни о чем думать, не хочу чувствовать этой боли…

Глава 34

Лиззи

Все происходит будто со стороны. Не со мной. Ощущение, что я смотрю фильм, в котором сложно найти что-то интересное. Постоянно думаешь о том, что нужно выключить эту муть, но все же надеешься, что чуть позже сюжет закрутится и станет хотя бы сносно. Мне сейчас абсолютно не интересно все, что происходит вокруг. Я закупорилась в стеклянную банку. До лета не открывать. И вообще, лучше отставить в сторону и никогда не трогать. Меня будто нет. Будто это не я сижу в том ресторане, в котором всегда надеялась оказаться. Словно не мне приносят коронное блюдо от шеф-повара, чтобы я оценила непревзойдённый вкус и изящество этой пищи. Как будто не я получаю то, о чем грезила как-то с Мари на диванчике, попивая апельсиновую “отвертку” из пластиковых стаканчиков. Я попросту не могу оценить того везения, что на меня напало, потому что, кажется, что это не со мной. Потому что после того, как моё сердце вырвали, от меня осталась только оболочка, не способная здраво мыслить. Все словно в тумане.

Смотрю в окно немигающим взглядом, просто отключившись от реальности. Сейчас в моей голове пусто и, единственное чего мне на самом деле не хочется, чтобы мысли начали снова кружиться вихрем и делать мне больно каждым движением. Бородач что-то чирикает о своей встрече, шутит, сам смеётся. А мне совершенно все равно. Интересный он человек, ему и компания, в принципе, не нужна: сам пошутил, сам посмеялся. Сейчас он ни что иное, как фоновый звук в моем маленьком мирке. Поэтому меня даже не смешит его следующий вопрос, я понимаю, что он просто хочет меня переключить на другую волну.

— Эллиз, а как ты относишься к полуденному сексу в общественных местах с применением кляпов, цепей и кожаных плетей?

— Стюарт, а поехали к тебе?

— Что?

— Мне срочно нужно скрыться ото всех. Ты мне поможешь?

— Черт, я подумал, что ты намекаешь на интим, — шутит бородач.

— Я могу тебе довериться? — произношу, не улыбаясь, пристально смотря ему в глаза. Лицо Стюарта меняется и он кивает несколько раз, соглашаясь.

Он долго смотрит на меня, а я на него. Хотя, вру, я смотрю сквозь него…

— Что же у тебя все-таки случилось? — шепчет Стюарт.

— Просто спрячь меня от всего, — щурюсь, пытаясь оставаться спокойной.

— Поехали, — произносит бородач, швыряя на стол несколько крупных купюр.

И я еду со Стюартом к нему домой. Сейчас тот, кого я и знать не хотела, становится моим шансом зализать раны. Шансом переварить и пережить этот день. Шансом сделать боль на сердце менее ощутимой.

***

Это многоэтажное здание с квартирой на каждом этаже. Одна из квартир принадлежит Стюарту. Это дорогое помещение, об этом можно судить, как минимум, по швейцару, что открыл нам двери. Но мне абсолютно плевать на то, что все вокруг так и кричит о прекрасном благосостоянии жильцов этого дома. Единственное, о чем я думаю, хотя пытаюсь всячески отбросить все воспоминания, это о долбанном лживом Томасе Кенте, которого я всей душой ненавижу, но все равно люблю. Это даже смешно: я всегда знала кто он такой, на что способен, но закрыла глаза на все и просто втюрилась в бабника, свято веря, что и он любит меня. Я такая идиотка…

Мы поднимаемся на лифте на, фиг его знает какой этаж, потому что я даже не смотрела, на какую кнопку нажал парнишка-лифтёр. Бородач может оказаться маньяком, который ведёт меня распотрошить, а я даже не сопротивляюсь. Забавно будет умереть под скальпелем бородатого дядьки в день, когда моё сердце кровоточит без ножа. Долбанная лирика…

Двери открываются и мы заходим в просторное помещение. Стюарт поднимает вверх палец, намекая, что я должна его подождать, потому я и стою, как идиотка, в этой квартире, не двигаясь с места. Не знаю куда он решил отойти, но если он принесёт скальпель, я не удивлюсь. В конце концов, сегодня я крайне удачлива.

Смотрю вперёд на огромное окно, что заменяет стену. Снова впечатление, что я нахожусь в стеклянной банке, но мне все равно. Если Стюарту нравится щеголять перед людьми в нижнем белье, а то и без, перед этим окном — это проблемы Стюарта и бедолаг, что додумаются поднять голову вверх. Мне же просто противно на душе, даже ровно стоять сложно, все не так. Я не в ладах со своим телом, со своей головой, со своим внутренним миром. Мне кажется, что здесь не хватает воздуха, что меня душит что-то. Кажется, что я должна отключиться и уснуть крепким и долгим сном. Может, тогда станет хоть на йоту легче?

Справа появляется улыбающийся Стюарт, но мне совершенно не весело, о чем я не брезгую заявить.

— Так гадко…

— Во рту? Я приготовил тебе комнату, там и ванная есть, и зубная щётка под раковиной-можешь почистить зубы.

— Стюарт, — вымученно улыбаюсь и шагаю в сторону отведённой мне комнаты, — ты — золотце. Спасибо. А гадко на душе. Хотя, после той мерзости, которой ты меня накормил, во рту тоже словно кошки нагадили.

— Господи, блюдо от шеф-повара восхитительно, Эллиз. Какая ты все-таки вредная.

— Ага, а ещё колючая и злая, — киваю, сама себе, удаляясь.

— У меня есть потрясающее шампанское, давай расслабимся? — ласково произносит бородач, но я не одариваю его даже взглядом.

— Чао, Стюарт, — буркнула я и закрыла дверь, оставаясь одна в незнакомой мне комнате, в квартире неособо знакомого мне мужчины. Да пофиг. Падаю на кровать лицом в подушку и чувствую, как все напряжение начинает меня захлёстывать с новой силой. Кричу в подушку от бессилия, а потом начинаю плакать. Теперь можно не сдерживаться. Плачу громко, с соплями и завываниями, кусая сжатый до боли кулак. Как же мне сейчас больно. Как же я ненавижу чертова Томаса Кента! Но еще больше я ненавижу себя, ведь единственное, чего мне по-настоящему хочется — это чтобы он крепко меня обнял и заставил обо всем забыть. Заставил снова почувствовать себя целой, защищённой и счастливой. Какая я все жедура!