Книга Исцели меня собой - Мила Ваниль

«Мне нужен ребенок! Сейчас, а не через год или два».

«Что ты творишь… А как же доверие?»

«Все равно не получится. Хоть попробую…»

Одержимость. Голоса в голове вопили на все лады. Почему она не остановилась? Почему?!

Руки дрожали. Шприц она купила давно и спрятала в своей косметичке. Ванная комната не запиралась.

«Бред! Какой-то сюр! Нет, я не буду этого делать!»

Поздно.

На пороге стоит Павел. С бледным и перекошенным лицом. И сереет на глазах.

Надо что-то сказать. Надо. Как обычно, получается только беззвучно открывать рот. Соня – как рыба, выброшенная на берег. Нет, на раскаленный песок пустыни.

«Я не сделала бы этого!»

Разве теперь можно что-то доказать?

- Это то, о чем я подумал? – спросил Павел так тихо и так спокойно, что Соня затряслась от нехороших предчувствий.

Да и с чего им быть хорошими?!

Она замотала головой, так и в силах произнести ни звука.

- Зачем тебе это? Шприц, сперма… Чтобы забеременеть?

Она кивнула.

«Но я отказалась…»

- Убирайся вон. Немедленно, - произнес Павел, развернулся и вышел, хлопнув дверью.

Соня в шоке опустилась на пол. Ноги подкосились – и она осела, больно стукнувшись спиной о край раковины. Боль привела ее в чувство. Кое-как поднявшись, она побежала следом за Павлом.

- Паша… я все об… - Соня осеклась, увидев, чем занят Павел.

Он сгребал с полок шкафа ее вещи и кидал их в большую дорожную сумку.

- Ты меня даже не выслушаешь? – еле-еле выдавила Соня.

Язык почти не шевелился, и во рту было сухо-сухо.

- Не хочу ничего слушать, - процедил Павел и вышвырнул сумку вниз, на середину комнаты. – Собирай, что осталось, и убирайся вон. Я вызову такси.

Какая забота!

Соня понимала, что виновата, но боль оттого, что ее вышвыривают на улицу, смешалась с обидой. Все же она не решилась идти до конца. А Павел… Павел говорил, что любит. И теперь не дает ей сказать ни слова в свое оправдание. Он думает, что после такого она уйдет, забрав его подарки?

Павел ушел на кухню, загремел чем-то в холодильнике. Соня выудила из кучи вещей самые простые брюки и свитер. Их она тоже не хотела брать, но не уходить же голой. Других вещей тут нет. И эти она вернет, обязательно. Она оделась и аккуратно сняла с себя все украшения, которые Павел ей подарил, сложила их на журнальном столике. Кольцо не снималось.

Павел проскочил мимо, поднялся наверх. Кажется, одевался. На кухне Соня попробовала снять кольцо, подержав руку под ледяной водой, потом капнула маслом – никак не получалось. Хоть палец режь!

Она вернулась в комнату.

- Такси подъедет через десять минут, - рявкнул Павел сверху. – Поторопись!

- Не могу снять кольцо, - крикнула ему Соня.

- Я не просил его снимать.

- Верну позже…

Вот и все? Больше ей тут нечего делать. Соня посмотрела наверх, все еще надеясь, что Павел передумает, хотя бы выслушает ее жалкие оправдания. Но нет, в спальне было тихо.

Ее взгляд упал на букет васильков, которые она поставила в вазу всего пару часов назад. На глаза навернулись слезы.

Соня выбросила цветы в мусорное ведро. Тащить их с собой по морозу нелепо, оставлять на видном месте как-то неловко. Потом надела ботинки и куртку, намотала на шею шарф, нацепила шапочку. Еще раз прислушалась к тишине. Вздохнула и тихо выскользнула из квартиры. Щелкнул замок, отрезая ее от Павла. Навсегда.

Если он не захотел ее выслушать, то никогда и не простит.

У подъезда стояла машина такси. Соня прошла мимо нее. Пусть она саба, даже рабыня, но Павел больше не ее хозяин. И она обойдется без его подачек.

Телефон она тоже оставила на журнальном столике, ведь и его подарил Павел. Позвонить Лео или Дине Соня не могла, да и не хотела. В конце концов, деньги у нее есть. Ее деньги, собственные. Она только прогуляется, пройдется, а потом поймает такси и поедет домой. В свой флигель. К прежней жизни.

Новогодняя сказка закончилась быстро.

Соня гуляла, пока не промерзла насквозь. На московских улицах удобно плакать – никто не смотрит тебе в лицо. К тому же она выбирала переулки, где почти не было людей. В такси она согрелась и уже не плакала – смотрела в окно пустым взглядом.

Дома ее ждали. Лео с Матильдой прогуливались вдоль забора по улице. Лео кинулся к ней, едва она вышла из машины.

- Соня! Слава богу! Я знал, что ты вернешься.

Он обнял ее, но Соня отстранилась.

- Простите, Мастер. Я не могу сейчас…

- Хорошо, хорошо. Пойдем. Переночуешь в доме.

Наверное, Павел позвонил ему, когда обнаружил, что Соня проигнорировала такси. Интересно, так и сказал? Мол, выгнал за обман?

Соня пошатнулась, Лео подхватил ее под руку.

- Ничего, все в порядке, - произнесла Соня. – Я к себе. Поговорим завтра.

Если это завтра для нее наступит. Она не испытывала желания напиться таблеток или вскрыть вены. Ей казалось, что все произойдет естественным путем. Как бы она не обижалась на Павла, это ее вина. Можно уйти с гордо поднятой головой, но нельзя обмануть себя. Она любит его. Она не сможет без него жить.

Лео не стал настаивать – проводил до флигеля и ушел к себе. Соня переоделась, аккуратно сложила одежду, которую покупал Павел, в пакет. Кольцо так и не снималось. Какая насмешка! Кольцо на безымянном пальце, подарок от любимого. Должен же быть способ снять кольцо!

Соня накинула куртку, чтобы выйти на улицу, но в дверях столкнулась с Диной.

- Ты куда? – испуганно спросила та.

- За топором, - мрачно ответила Соня.

- Не смей! Я… я Лео позову! Соня!

- Да не затем… - она вздохнула и посмотрела на перепуганную Дину. – Кольцо снять не могу.

- Ду… дура… - всхлипнула подруга.

- Дура, - согласилась Соня.

И они заплакали, обнявшись.

Из-за Дины Соне пришлось взять себя в руки. Беременная же, ей нельзя нервничать!

«У меня никогда не будет малыша…» - думала Соня, соглашаясь со всем, что предлагала ей Дина.

Чай с травами. Успокаивающие капли. Все, что угодно, лишь бы не волновать подругу. Когда Лео пришел за женой, Соня уже засыпала. От лошадиных доз лекарств, не иначе. Может, и к лучшему…

Утром Соня с удивлением обнаружила, что жива. Но вскоре истерически расхохоталась. В далеком и почти забытом детстве, когда Соня не слушалась, а потом падала или ударялась коленкой, мама говорила ей: «Это тебя боженька наказал». Вот и теперь он ее наказал.