Книга Пламя Яхве. Сексуальность в Библии - Ричард Дэвидсон

Если человек тайно оклеветал равного себе, сказав: «Его познают», или во время ссоры публично сказал ему: «Тебя познают» и еще так: «Я сам клятвенно обвиню тебя», но не обвинил и не уличил, должно дать этому человеку 50 палочных ударов, он будет в течение месяца выполнять царскую работу, должно отрезать ему волосы, и он должен уплатить 1 талант олова.[492]

Судя по всему, в ассирийском обществе считалось постыдным и унизительным, когда мужчину «познает» другой мужчина как женщину, – независимо от степени добровольности акта. «Быть регулярно познаваемым другими мужчинами значило вести себя с этими мужчинами как женщина, а значит, уступать им по чести и статусу… Было нечто неправильное и странное в любом мужчине, который хотел, чтобы его познавали как женщину».[493] Большинство ученых согласны, что речь здесь не идет об изнасиловании. Сказано ведь: «познают» (т. е. регулярно). А так естественно сказать о гомосексуальных отношениях по согласию.

Гомосексуальная практика напрямую затрагивается в § 20: «Если человек познал равного себе, и его клятвенно обвинили и уличили, должно познать его самого и кастрировать его».[494] Многие ученые относят это лишь к гомосексуальному насилию и понимают наказание следующим образом: «Мужчина, который имел женскую роль в отношениях с другим мужчиной, утратил свою мужественность. Мужчина, который попытался лишить другого мужчину его мужественности без его согласия, будет лишен мужественности через кастрацию».[495] Дэвид Гринберг пытается доказать, что «залог глагола na-ku в данном отрывке предполагает насилие… Если бы речь шла о связи по согласию, наказание не имело бы смысла. Имеется в виду принуждение, к которому затем применяется расхожая для древнего права логика: «око за око», «насилие за насилие»».[496] Из того факта, что наказан лишь мужчина, выступающий в активной роли, также выводят, что пассивный партнер не давал согласия.

Но Дональд Уолд возражает: аккадское слово nâku не указывало на насилие, а применялось к сексуальным отношениям самого разного рода.[497] Уилфрид Ламберт добавляет: если бы имелось в виду изнасилование, было бы использовано наречие emūqamma («силой»), как в случае с гетеросексуальным изнасилованием в § 16.[498] То есть, запрещается не только гомосексуальное насилие, но и сама гомосексуальная практика. Всякая анальная гомосексуальная связь запрещена: «Согласно этому среднеассирийскому законодательству, гомосексуальное поведение – вне закона».

Уолд далее отмечает, что суровое наказание lex talionis («око за око») действительно прослеживается в этом уставе применительно к гомосексуальности по согласию:

Если нарушитель привлечен к суду и осужден, он получает суровое наказание, – достаточное, надо полагать, чтобы отпугнуть от однополых сексуальных связей. Наказание двойное: гомосексуал насилуется – видимо с целью унижения (но без легитимации гомосексуальных актов), – а затем кастрируется, чтобы он не совершил данное преступление повторно… Обоснованием кастрации явно был принцип lex talionis: око за око, зуб за зуб, акт за акт.[499]

Мартти Ниссинен соглашается, что ключевое аккадское слово (nâku) «само по себе не указывает на насилие со стороны правонарушителя». Однако он уточняет тезис Уолда: здесь принимаются меры против «активного и доминирующего партнера в сексуальной связи», поскольку для мужчины считалось постыдным, когда его неоднократно познавали в качестве пассивного партнера. «Познание» мужчины равного статуса «было равнозначно насилию и сознательному бесчестью, ибо активный партнер меняет роль своего партнера с активной (мужской) на пассивную (женскую)».[500]

Доводы Уолда и Ниссинена убедительны: среднеассирийское законодательство показывает, что всякая гомосексуальная деятельность – во всяком случае, за пределами культа и между мужчинами равного аристократического статуса – считалась серьезным преступлением, за которое наказывали кастрацией.[501] Сексуальная связь между мужчинами рассматривалась как унизительная для пассивного партнера, познаваемого анальным способом.

Вавилонский магический текст «Шумма алу» (до VII века до н. э.) содержит учебник примет. Пять из 38 примет касаются гомосексуальных связей:

Если у мужчины была связь с задней частью своего равного (мужчины), этот мужчина будет первым среди своих братьев и коллег.

Если мужчина жаждет выразить свою мужественность, пребывая в тюрьме, и, как у культовой проститутки мужского пола, совокупление с мужчинами становится его желанием, ему будет зло.

Если у мужчины была связь с культовой проституткой (мужского пола), беда оставит его.

Если у мужчины была связь с придворным (мужчиной), на целый год забота, которая терзала его, исчезнет.

Если у мужчины была связь с рабом (мужского пола), у него будут неприятности.[502]

Как минимум две из этих примет – положительные.[503] Нигде нет нравственного осуждения самой гомосексуальной деятельности. По мнению Гринберга, ключевую роль играет статус партнера: секс с мужчиной высокого социального статуса – хорошо, секс с мужчиной-рабом – плохо; узурпировать в тюрьме прерогативы культовой проститутки мужского пола – плохо. Первая из названных примет, видимо, предполагает, что в месопотамском обществе сексуальная связь с партнером равного социального положения снижала статус пассивного партнера по отношению к статусу активного партнера.[504]