Книга Выбор всей жизни - Юрий Корчевский

Решение пришло моментально:

– Давайте счёт.

– Счёт? А что вы хотите? Вы что, сумасшедший олигарх?

– Да какая разница? – устало отмахнулся Николай.

Всхлипывая и утирая слёзы и сопли, трясущимися руками женщина достала из пакета пачку документов, нашла и протянула Николаю счёт.

Он вернулся в бухгалтерию.

– Что-то не так? – улыбнулась бухгалтер.

– Всё так, просто мне надо оплатить ещё один счёт.

У бухгалтера брови полезли на середину лба. Но она сдержалась и не сказала ни слова.

Николай оплатил счёт, принял ордер и счёт со штампом, в коридоре вручил всё это женщине. Та побледнела и осела на банкетку. Она явно не могла поверить, что нашёлся абсолютно незнакомый человек, который помог ей.

– Вы понимаете, что я не смогу вернуть вам эти деньги? Я библиотекарь, живу без мужа, и все деньги уходят на лечение Андрюши.

– Разве я дал вам их в долг?

– Тогда возьмите, что у меня есть! – женщина достала портмоне.

– Вам ещё жить в Москве на что-то надо, взятые деньги вернуть. Вы о сыне думайте.

– Как хоть звать вас? Я в церкви за вас молиться буду!

– Николай.

Женщина неожиданно схватила его руку и поцеловала. Николай отшатнулся – ему стало вдруг как-то стыдно и унизительно. Несправедливо устроен мир, если жизнь и здоровье ребёнка зависят от наличия денег у родителей.

Женщина снова зарыдала, и слёзы потоком лились из глаз.

– Я… к кому только не обращалась… никто… А до квоты… сынок не доживёт… – слова прерывались рыданиями.

Николай её понимал. Он сам оказался в подобной ситуации, с той лишь разницей, что у него были деньги. Да и то повезло. А что бы он предпринял, если бы не было наследства? Иногда не знаешь, что тебя ждёт в следующую секунду за углом. А ведь и работа была любимая, без которой себя не мыслил, и жена, и ребёнок, и квартира… И всё его благополучие рухнуло в один момент. Воистину – все под богом ходим.

Николай шагнул к женщине, погладил её по голове, успокаивая. А та прижалась к нему, как будто ища в нём защиту и опору.

Постепенно она успокоилась.

– Простите, прорвало. Я, наверное, нехорошо выгляжу. Она достала платок – скомканный и мокрый.

– Подождите, – Николай достал свой платок и протянул ей.

– Спасибо, – женщина вытерла глаза. – Меня Любой зовут.

– Идите к сыну, Люба, вы ему сейчас нужнее. И перестаньте слёзы лить. Всё наладилось, операцию парню сделают – ещё завидовать будут, таким здоровяком вырастет.

– А вы работаете здесь?

– С чего вы взяли? Я дочь на операцию привёз.

– Так мы коллеги по несчастью?

– Вроде того. Удачи вам! – Николай повернулся и твёрдым шагом направился к лифту. О том, что он оплатил чужой счёт, жене решил не говорить. И дело не в том, что Надя могла осудить. Нет, не осудила бы она, и в укор не поставила бы – не пропил ведь, и не на пустое истратил… Но как-то неловко было признаваться Николаю в своей жалости к чужой беде, в слабости. Ведь он сейчас не разумом действовал, а сердцем решение принял. А сам думал: это каким же дубовым надо быть на месте тех чиновников или депутатов, к кому обращалась за помощью библиотекарь Люба? Никто не озаботился, не помог. Для чего же тогда все эти фонды? Всё-таки хорошо иметь деньги, когда не надо считать каждый рубль. Правда, деньги не им заработаны. Но и не на себя, любимого, он их все тратить собирается.

Однако, зайдя в коридор, где ждала жена, он напустил на лицо улыбку:

– Ну вот, всё прекрасно! Счёт оплачен, идём в отделение.

– А вдруг у них мест нет?

– Должна быть палата, причём, как мне сказали, повышенной комфортности.

– Господи, да я готова в чулане тёмном жить, лишь бы у дочери всё прошло хорошо!

– Зачем так уж? Будем лечиться цивилизованно.

Отделение оказалось небольшим, но уютным. Понятное дело, по медицинским меркам – отдельная палата, все удобства.

Николай вертел головой по сторонам. Если есть что-то новое, удобное, надо и у себя в клинике внедрить.

Тут же появилась палатная медсестричка и проводила их к заведующему отделением.

– А, Жарикова! Звонили уже. Располагайтесь, ваша палата четвёртая. Завтра сделаем некоторые исследования, а потом наметим день операции. И, пожалуйста, впредь в отделении появляться только в медицинской маске, знаете ли. Нам только ОРЗ или гриппа не хватало. Ребятишки слабенькие: сердечки-то больные, иммунитет ослаблен.

– Простите, исправимся.

– Мамочка, вы располагайтесь. А где же ваши вещи? Я имею в виду соски, подгузники…

– Сейчас привезу.

Пока Надя располагалась, Николай поймал такси, съездил в гостиницу и взял всю сумку целиком. Жена сама отберёт, что ей надо.

Но почти всё содержимое сумки и осталось в палате – в основном брали детское.

Заглянула медсестра:

– Просим вас покинуть отделение, после восемнадцати часов посторонним находиться в отделении запрещено.

– Да я же отец пациентки…

– Порядок для всех одинаков. У нас отделение для маленьких деток, у них режим.

– Всё-всё, ухожу…

Николай поцеловал жену, погладил ручки дочери.

Он вернулся в гостиницу – надо было поспать, набраться сил. Приняв душ, Николай улёгся в постель. Но сон не шёл. Как-то всё сложится? Дочь совсем ещё мала, сосудики крохотные. Как хирург, он представлял себе всю техническую сложность предстоящей операции. И как в дальнейшем будет у неё со здоровьем? Вопросы, вопросы, и все без ответа.

Забылся он уже под утро. Проснувшись, выпил горячего чаю с лимоном – еда просто не лезла в горло.

Приехав в больницу, Николай Нади с дочерью в палате не обнаружил. Он сразу кинулся к постовой медсестре.

– Папаша, что вы так волнуетесь? На обследовании ваш ребёнок.

Надя с дочерью на руках появилась часа через два.

– Бедняжка, она так плакала! Ей все пальчики искололи, кровь брали.

– Успокойся, родная, это необходимо. Ты хоть спала?

– Немного вздремнула. Спать не могу, вся на нервах.

– Покорми дочь и ложись спать. Будешь изводить себя – молоко в груди пропадёт.

Выглядела Надя неважно: она была уставшей, под глазами – тёмные круги, и никаких намёков на макияж.

– Да, отдохну, что-то я себя неважно чувствую.

Надя приложила ребёнка к груди.

Поев, Настя уснула. Прилегла на кровать и жена.

А Николай уселся на стул и сам не заметил, как под ровное дыхание жены уснул.