Книга Ангелы Черчилля - Руби Джексон

Она навещала его ежедневно и в зависимости от состояния раненого либо целовала на прощание местечко на его лице, на котором не было царапин и кровоподтеков, либо нет. Эдейр ничего об этом не говорил. В первый раз, когда она поцеловала его в губы, он лежал без сознания – или отбыл в свое «плавание»?

Как же ей не хватало опыта! Не надо было отвергать предложение Роуз пойти на танцы. Ей запало в память признание Роуз, что со времени ухода из школы она целовалась уже с девятью парнями – если не сбилась со счета…

Это последнее обстоятельство повергало Дейзи в настоящее отчаяние. Большинство людей, встречаться с которыми доводилось за эти пять лет ей самой, были либо милыми старичками, вроде Фишера, либо совершенно неподходящими для отношений персонажами, офицерами: Томаш Сапенак, Эдейр Максвелл…

В его палату она вошла с заготовленной улыбкой. Некоторые больные сидя беседовали с посетителями, но таких было меньшинство. У большей части родные и друзья жили слишком далеко, чтобы регулярно их навещать. Несколько коек были отгорожены шторами – их владельцы оставались в критическом состоянии. Дейзи обратила внимание на женщину средних лет, сидевшую у койки человека, который, скорее всего, не знал о ее присутствии. В два своих предыдущих посещения Дейзи видела ее в такой же позе. Она подозревала, что женщина вообще не покидала палату. Каждый раз она выглядела одинаково: шляпка, пальто, перчатки – лучший воскресный наряд. Может, это мать раненого?

С грузом чужого горя на плечах Дейзи добрела до койки Эдейра, но там повеселела. Он ждал ее сидя. Она взяла его руку.

– Привет.

– Привет, Дейзи Петри.

Ей не хватало слов. С чего начать, что вообще сказать?

Она ухватилась за тему медбрата.

– Моя мать решила присматривать за Фрэнком Уишоу. Ему понравились ее пирожки с яблоками, этого достаточно, чтобы ей понравился он сам.

– Я очень рад. Он чудесный человек, но такой одинокий!

Оба немного помолчали, не осмеливаясь высказать свои сокровенные мысли.

– Итак, твой отпуск подошел к концу, Дейзи.

У нее защипало от слез глаза:

– Да.

– Ты знаешь, куда тебя определят?

– Я еще не получала никаких предписаний.

– Я не спал, Дейзи. Я был в сознании и все помню.

Она опустила голову.

– Ты бы меня не поцеловала, если бы знала?

– Не знаю.

Он протянул левую руку, уже без гипса.

– Подойди поближе, Дейзи Петри.

Она сделала шаг вперед и уперлась коленями в край койки у самой его головы. Его левая ладонь оставалась в ее ладони.

– Вот табурет, сядь.

Она послушалась.

– Мне нравится видеть, как ты сидишь рядом. Вообще нравится на тебя смотреть.

Совсем не похоже на любовную сцену в кино… Неужели это любовная сцена? Что говорить, что?!

Правду!

– Мне тоже нравится на тебя смотреть, Эдейр.

– Настолько, чтобы наклониться и поцеловать меня?

– О, Эдейр, конечно! – Она потянулась к нему, и он прошептал: – Теперь не мои раны.

Пришлось поцеловать его в губы. Она выпустила его руки. Он привлек ее к себе и тоже поцеловал. Этот поцелуй был уже не нежным, а таким, от которого все ее тело вспыхнуло огнем.

– Отпустите свою гостью на воздух, майор, – сказал подошедший к ним Фрэнк. – Врач хочет осмотреть его ногу, Дейзи. Не подождете несколько минут снаружи?

Дейзи встала.

– Вы бы не жалели для него своего лекарства, от него ему как будто лучше, – сказал Фрэнк.

Дейзи покраснела, но с готовностью наклонилась к Эдейру опять, хотя в этот раз поцелуй получился целомудренный, в лоб.

– Полюбуйтесь на мою физиономию, – обратился Эдейр к медбрату. – Заживает на глазах!

Дейзи прыснула и убежала ждать конца врачебного осмотра в больничный буфет.

Вернувшись, она с удовольствием выслушала пересказ заключения врача о благополучном заживлении ран Эдейра и о том, что его скоро переведут в отделение для выздоравливающих, где ему будут проводить физиотерапию поврежденной ноги. Врач заверил пациента, что он успешно поправляется. От возвращения в строй майора авиации Максвелла отделяли уже не месяцы, а недели.

Эдейр приободрился, чего нельзя было сказать о Дейзи. Ее стажировка в Уилтшире завершилась, а о следующем назначении не было никаких сведений. Подготовкой ремонтников, механиков и прочего технического персонала занимались сразу несколько авиабаз. Ее могли откомандировать на любую, причем некоторые располагались вдали от Лондона. Она была так признательна сержанту Гордону за рекомендацию, что стеснялась снова его беспокоить.

Последнее свидание с Эдейром получилось трогательным.

– Ты будешь мне писать, Дейзи? – Она кивнула. – Я даже не загадываю, сколько пройдет времени до нашей следующей встречи. Может быть, несколько месяцев.

Она изо всех сил сдерживалась, чтобы не расплакаться.

– Сейчас война, господин майор.

Он засмеялся и выразительно покосился на свои бинты:

– Простите, мэм, я запамятовал.

Дейзи встала. Она знала, что если просидит здесь еще хотя бы секунду, не выпуская его руку, то непременно разрыдается, а в журнале, который она читала по дороге из Уилтшира, настоятельно советовали девушкам-военнослужащим не плакать при своих любимых: «Будьте мужественны, пусть она видят вас только улыбающимися. Поплакать вы успеете, когда останетесь одни».

– Мне лучше уйти.

Он поймал ее руку:

– Мне надо очень много тебе сказать, Дейзи Петри, но пока еще рано. Давай насладимся летом и попытаемся еще встретиться. Если у меня выпадет отпуск на Рождество, я напрошусь к Альфу и Нэнси.

– Я постараюсь быть на Рождество дома.

– Мы могли бы встретиться. – Она кивнула. – А пока будем переписываться. Только чур не скупые отписки, а настоящие письма: рассказывай мне о своей работе, о новой базе. Не забывай о счастливых событиях, Дейзи. Мне очень хочется, чтобы ты попала туда, где тебе все придется по душе. На крупной базе будет много интересного: все для спорта, плавательный бассейн, кинотеатр, даже театральная труппа…

– Неужели? Моя подруга Салли – актриса. Она наверняка скоро прославится. Ее уже пригласили в труппу ЕНСА [8] .

– Рад за Салли. ЕНСА успешно поднимает боевой дух войск.

Она почувствовала укол ревности: Эдейр хвалит Салли! Она тут же устыдилась.

– Она молодец. И, между прочим, красавица.

– Поцелуй меня на прощанье, неподражаемая красавица Дейзи.

Она долго сдерживала слезы, но на обратном пути дала им волю.