Книга Кронштадтский мятеж - Сергей Семанов

Политотдел и коммунисты УРЮП прилагали все силы, чтобы выправить положение. 4–5 марта работники политотдела были направлены непосредственно в состав частей «с целью их цементировки и революционизирования», как сказано в отчете. С этой же целью 5–6 марта для усиления политико-воспитательной работы был введен институт ротных и батальонных комиссаров. [511] Все это приносило известные положительные результаты, однако морально-политическая готовность частей еще не могла считаться достаточной для решительных наступательных действий против крепости.

Несмотря на малочисленность и недостаточную готовность своих сил, командование Петроградского округа тем не менее стремилось тревожить мятежников активной боевой разведкой. В ночь на 5 марта передовые отряды советских частей приблизились с юга к крепостным батареям 1 и 2 и завязали ружейную перестрелку с гарнизоном. [512] Артиллерия УРЮП неоднократно вела общий обстрел крепости.

С первых чисел марта интенсивную деятельность развила советская авиация. Летчики и технический состав проявили в боях под Кронштадтом настойчивость и подлинный героизм.

Боевые силы советской авиации, сосредоточенные у мятежного Кронштадта, были относительно невелики. К началу марта в распоряжении командования Петроградского военного округа имелось три воздухоплавательных отряда с шестью аэростатами (они использовались для разведывательных целей и корректировки артиллерийской стрельбы) и один-единственный воздушный отряд из шести самолетов; кроме того, в подразделении морской авиации Балтийского флота насчитывалось 16 самолетов. [513] Сохранился отчет комиссара Воздухофлота за первую декаду марта. Из документа явствует, что самолеты находились в плохом техническом состоянии, требовали повседневного ремонта, что было очень «сложно сделать, так как запасные части отсутствовали, все необходимое приходилось выполнять кустарным способом, вручную; некоторая помощь в этом отношении была оказана Управлением воздушного флота Красной Армии, но коренным образом улучшить техническое снабжение оно также не имело возможности. [514] Обмундирование летного и аэродромного состава пришло в ветхость, а так как лед и снег начали таять, то приходилось работать над обслуживанием самолетов по колено в воде. Продовольствие выдавалось скудно.

Летчики совершали полеты в исключительно сложных условиях. Самолеты были старые (французских и английских марок, полученные еще во время первой мировой войны), часто выходили из строя. В марте над заливом в основном стояла нелетная погода: туманы, низкая облачность. Наконец, зенитные батареи мятежников вели интенсивный огонь по советским самолетам. Не удивительно, что суточные сводки командования Воздухофлота часто заканчивались печальными сообщениями: 6 марта «при посадке самолет получил повреждение», 7 марта другой самолет «разбился при посадке» и т. д. [515]

Однако личный состав и командование Воздухофлота сумели наладить регулярные рейды над Кронштадтом. Эффективно велась разведка. Делались попытки нанесения бомбовых ударов по батареям и кораблям мятежников. Разумеется, несколько пудов бомб не могли принести ущерба бетонным фортам и бронированным плитам, но моральный фактор авиационных налетов на гарнизон крепости был велик. Газета мятежников опубликовала даже лицемерно-слезливое заявление против «воздушных хищников коммунистов», [516] хотя над городом советские самолеты сбрасывали только листовки, а бомбежке подвергались корабли и форты.

Советские части, окружившие Кронштадт, вынуждены были растянуться полукольцом на большом расстоянии от тогдашней финляндской границы до Копорского залива. Вот почему четкая связь между войсками являлась насущно необходимой. Приказом Комитета обороны с 5 марта все средства связиг как воинские, так и гражданские, сосредоточивались в руках начальника связи Петроградского военного округа. [517]

Днем 5 марта 1921 г. в Петроград прибыли главком С. С. Каменев, командующий Западным фронтом М. Н. Тухачевский и другие руководящие работники РВСР. Тогда же был отдан важный оперативный приказ о мерах по ликвидации кронштадтского мятежа. Главные пункты его состояли в следующем:

«1. Восстановить 7-ю армию, подчинив её непосредственно Главнокомандованию. 2. Временное командование 7-й армией возложить на т. Тухачевского с оставлением его в должности командзапа. 3. Временному командарму-7 т. Тухачевскому подчинить во всех отношениях все войска Петроградского округа, командующего войсками Петроградского округа и командующего Балтфлотрм. 4. Командующего войсками Петроградского округа т. Аврова одновременно назначить комендантом Петроукрепрайона».

Далее в приказе предписывалось предложить кронштадтским мятежникам сдаться, а в противном случае — открыть военные действия. [518] Приказ вступил в силу 5 марта в 17 час. 45 мин.

На другой день был издан приказ с «последним предупреждением» гарнизону Кронштадта о сдаче. Листовки с текстом приказа были сброшены с самолетов над мятежной крепостью 6 марта в количестве 20 тыс. экземпляров. [519] Советское командование приказывало мятежникам немедленно сложить оружие, обезоружить упорствующих, освободить из-под ареста командиров и комиссаров.

«Ревком», естественно, не мог скрыть от населения этот приказ; по необходимости был сделан следующий демагогический жест: приказ был перепечатан в кронштадтских «Известиях», [520] Никакого официального ответа главари мятежа не дали: они не собирались ни сдаваться, ни капитулировать.

Наличные силы советских войск дислоцировались к 7 марта следующим образом. Северная боевая группа (начальник Е. С. Казанский), сосредоточонная в районе Сестрорецка, насчитывала всего-навсего 3763 человека [521] (из них самой боеспособной частью был отряд петроградских курсантов — 1195 бойцов [522]). Южная группа (начальник А. И. Седякин) насчитывала 9853 человека. Здесь лучшим подразделением являлась сводная дивизия под командованием П. Е. Дыбенко, в которую вошло несколько коммунистических отрядов, а также стрелковые бригады: 32-я (командир М. Рейтер), 167-я (командир Н. Бобров) и 187-я,(командир И. Федько); кроме того, в этой группе имелся резерв численностью около 4 тыс. бойцов. [523] Таким образом, Северная боевая группа была численно меньше Южной, однако боеспособность ее личного состава оценивалась более высоко (прежде всего за счет подразделений красных курсантов). Впоследствии М. Тухачевский дал этому следующее объяснение: