Книга Строительство и архитектура в Древнем Египте - Рекс Энгельбах

В некоторых случаях применялись очень крупные трубчатые сверла, даже для работ с твердыми породами. Пример использования такого сверла можно увидеть на прекрасной диоритовой статуе фараона Хафра, хранящейся в Каирском музее. Во время обработки этой статуи, при удалении излишков камня между ног фараона, сверло углубилось слишком далеко. На этом примере видно, что его диаметр составлял около 5 см.

Твердые породы можно сверлить двумя способами – либо инструментом, который вращается с очень большой скоростью, либо сильно утяжелив медленно вращающееся сверло очень большой прочности или применяя его в сочетании с абразивным порошком. Чтобы показать, чего можно достичь с помощью сверла, вращающегося с очень большой скоростью, надо рассказать о приспособлении, которое один из авторов этой книги увидел на мраморных разработках Фармера и Триндли. Жестяная коробка из-под печенья была превращена в цилиндр с заостренными краями и прикреплена к высокоскоростной дрели. С помощью этой коробки рабочие без труда просверлили отверстие в куске порфира. У египтян, конечно, не было высокоскоростных дрелей, самой большой скорости они достигали, вращая небольшое сверло с помощью лучка, точно так же, как это делают современные египетские плотники.

Рис. 135. Человек, сверлящий отверстие в каменном сосуде. V династия, Абусир

Можно не сомневаться, что в древности сверло сильно утяжеляли. На изображении в храме Сахура времен V династии, расположенном в Абусире (сейчас его можно увидеть в Каирском музее), изображен рабочий, сверлящий отверстие в каменном сосуде (рис. 135). Верхушка сверла снабжена ручкой весьма необычной формы, а к ней прикреплены тяжелые грузики. Человек вращает сверло с помощью рукоятки, одновременно подталкивая его рукой.

Египтяне могли не только сверлить камни самых твердых пород, но и пилить их. Распилка твердых пород связана с теми же трудностями, что и сверление. В базальтовых статуях-триадах фараона IV династии Менкаура задняя часть не отшлифована, и на ней видны следы пилы. Некоторые борозды, оставленные пилой, отстоят друг от друга на 0,3 см, хотя совершенно невероятно, чтобы они были сделаны во время двух последовательных ходов пилы. На гранитном саркофаге в Великой пирамиде тоже видны следы пилы. Профессор Питри отмечает, что длина пилы была, вероятно, более 2,4 м, поскольку бороздки идут по всей длине саркофага, которая равна 2,29 м, а надо добавить еще несколько сантиметров на размах. На саркофаге бороздки располагаются гораздо ближе, чем в триаде Менкаура. Нам известны распилы шириной всего 0, 076 см, что исключает возможность применения полотна пилы с прикрепленными к нему алмазами.

В наши дни при распилке гранита используют закаленные дробинки, а лезвие пилы лишено зубьев и имеет толщину 6 мм. Можно также пилить гранит, порфир и другие породы, добавляя песок, но это очень медленный процесс. Один из авторов этой книги пилил гранит стальной пилой, используя куски корунда диаметром 0,25 см, причем зубья ее почти стерлись, а закалка исчезла. Корунд смачивали водой, а пила была сильно утяжелена. Через каждые несколько распилов инструмент вытаскивали и в щель добавляли новую порцию корунда. На сторонах гранита остались продольные следы, однако следует признать, что они не такие глубокие и не так далеко отстоят друг от друга, как в древних образцах. Эксперименты с кварцем дали аналогичные результаты.

Вполне понятно, что древние пилы и сверла имели зубья не для распилки камня, а для того, чтобы двигать дробящий материал, использовавшийся при этом. Как на самом деле происходил процесс распилки и сверления в древние времена, можно установить только опытным путем. Для этого нужно провести эксперименты с различным дробящим материалом и инструментами разного веса. А это может сделать только тот, кто имеет доступ в мастерскую и достаточно свободного времени, чтобы заняться этим.

Мягкие породы, когда в них требовалось сделать разрез, иногда сверлили с помощью специально изготовленного сверла из кремня (фото 58 и 59). Их, вне всякого сомнения, вращали с помощью стержня с прикрепленным к нему утяжелителем. Кремневые сверла были известны еще в Древнем царстве.

Интересно описать, как выглядел законченный храм эпохи Нового царства изнутри. Общее впечатление, которого добивались его создатели, заключалось в нагнетании ощущения таинственности, по мере того как человек проходил из зала в зал – причем каждый последующий был меньше предыдущего. Максимальный эффект достигался в маленьком темном помещении, где хранился образ почитаемого божества. Интерьер храма, однако, вовсе не казался древним египтянам таким мрачным, как теперь, поскольку потолок, стены и колонны были покрыты яркими росписями. Потолок обычно раскрашивали в голубой цвет и усеивали звездами, а стены и колонны покрывали надписями и рельефами. Храм сверкал яркими красками, а многие места, такие как двери, нижние части дверных косяков и даже абаки отдельных колонн были, как выражались египтяне, «покрыты золотом» или «покрыты электрумом»[47].

Впечатление золотого изобилия создавали не только покрытые тонкими золотыми пластинами шляпки деревянных гвоздей, которые вбивали в отверстия в каменной кладке, но и различные позолоченные детали. Огромные двери, отделявшие один зал от другого, должно быть, являли собой великолепное зрелище, будучи «покрыты золотом». Они имели высоту свыше 12 м и ширину около 2,44 м. Украшения, которые сейчас кажутся кричащими, в приглушенном свете храма производили впечатление необычайной красоты.

О том, как выглядели храмы снаружи, мы почти ничего не знаем, поскольку краски, покрывавшие рельефы, не сохранились. Однако нет сомнения в том, что со времен Нового царства многие храмы снаружи раскрашивались не менее ярко, чем изнутри.

Следует также отметить, что египтяне рассматривали изображения и надписи на стенах храма не только как украшения. Они верили, что определенные предметы и действия, изображенные на стенах, будут созданы или случатся в другом мире. Изображения на стенах иногда, по-видимому, служили в качестве иллюстрации того или иного события, например закладки храма, магической инструкции для усопшего, как в гробницах фараонов, или как жертвоприношение, совершенное царем в честь богов, которым был посвящен этот храм. Нет никаких сомнений в том, что многие украшения создавались совсем не для того, чтобы поразить воображение посетителя своей красотой и напомнить ему о величии фараона, поскольку в гробницу Сети I, после того как тело фараона было внесено туда, доступа не было никому. Тем не менее украшена она просто великолепно.

Хотя египтяне украшали свои храмы с большой пышностью, они, по-видимому, не предпринимали никаких мер, по крайней мере в более поздние времена, чтобы их стены не обрастали со всех сторон частными домишками из кирпича. Подобное безразличие – а может быть, терпимость – можно увидеть в мусульманских городах, где вокруг мечетей располагаются сараи и магазины местных жителей. Что касается многих египетских храмов более поздних времен, то дома простого люда лепились к кирпичным стенам, окружавшим их территории. С течением времени уровень культурного слоя в городе практически достигал верхней части стены, а в некоторых местах и сравнялся с ней, и храмы теперь стоят в обширных низинах в центре города. Так расположены храмы Эдфу, Эсны и Дендеры. Геродот, посетивший Египет около 460 г. до н. э., пишет о храме города Бубастис следующее: «Храм стоит в центре города и виден со всех сторон, когда обходишь его кругом, ибо, поскольку город поднялся на насыпи[48], а храм остался там, где он был построен, вы смотрите на него сверху вниз, где бы вы ни находились».