Книга Волны над нами. Английские мини-субмарины и человекоуправляемые торпеды. 1939-1945 - Джеймс Бенсон

Так они и сделали. Это был день, явно благоприятствующий восхождениям, потому что, преодолев довольно-таки колючий первый забор, стоявший на их пути, они на четвереньках вскарабкались на пятидесятифутовую насыпь.

– Здесь должна быть дорога наверх, – прошептал Берей в момент передышки на половине подъема. – Помнишь, мы снизу видели факел, который пронесли вдоль берега?

И действительно, дорога там была. Они повернули налево и быстро оглядели место, в котором оказались. Справа от них возвышался крутой склон передней части утеса, высотой свыше двадцати футов. От основания этой стены горизонтально расходилось несколько рядов колючей проволоки. Над утесом, дорогой, насыпью и берегом возвышалась гора. Оба они из полученных инструкций знали, что Специя окружена холмами, но в них ничего не говорилось о горе.

Им нужно было уйти от населенных мест из-за риска быть обнаруженными. Гора подошла бы для этого идеально. Если бы им удалось достичь ее вершины (или хотя бы почти вершины), они могли бы осмотреться и наметить лучший способ достижения условленного места встречи.

Но еще оставался трудный подъем в гору. Проволока и утес не вдохновляли, поэтому они пошли по тропинке, миновав маленький блокпост, все обитатели которого либо спали, либо отсутствовали. Следуя далее по дороге, они подошли к дому. Когда они были от него в десяти или двадцати ярдах, из его ворот выехал автомобиль.

– Лучше быть поосторожнее, – предупредил Берей Лоуренса. – Наверное, это место занято немцами или итальянскими фашистами. У кого еще может быть автомобиль, да и кто станет на нем разъезжать посреди ночи?

Скоро стало ясно, что проволочное заграждение, как и то, что было на берегу, не имело прохода. Пришлось преодолевать его тем же прямым методом, сопровождавшимся бормотанием проклятий. Преодолев проволоку, нужно было одолевать утес. Это оказалось не столь трудным делом, как они того опасались, и вскоре они были на склоне горы. Дневной свет уже начал пробиваться, но никакого оживления, к счастью, еще не возникло. Это дало им шанс оглядеться, пока полный рабочий день еще не наступил.

Тем временем они уже достаточно высоко поднялись в гору, чтобы чувствовать себя в безопасности от случайного обнаружения, и их тела обливались потом. Когда они начали карабкаться от берега, они не сняли с себя водолазное белье. Тогда было разве что чуточку холодно, но теперь солнце уже поднималось и светило, и его лучи несли весьма ощутимое тепло даже в шесть часов утра. Они огляделись вокруг, пока не нашли подходящих зарослей кустарника, чтобы спрятаться в них и освободиться от всей одежды, которая у Берея, кстати, все еще была влажной после его ныряния, снять ее, чтобы просохнуть; затем они свернулись рядышком и сразу уснули.

Разбужены они были потрясающим взрывом ровно в 8.00. Они решили, что это был их сработавший заряд. От этого они испытали некоторое удовлетворение, но через несколько минут эхо затихло, и они вновь крепко уснули в своем кустарнике.

Было около полудня, когда они проснулись снова. Их одежда выглядела хорошо проветренной и свежей, и они надели свои военные куртки, рубашки и брюки, оставив шерстяные водолазные вещи свернутыми на месте ночевки. Чувствуя себя посвежевшими, хотя и дьявольски голодными, они продолжили свой путь к наиболее высокой части горы, откуда, как они рассчитывали, будет видна гавань. И действительно, с первого же взгляда они увидели, что произошло с «Боль-цано». Он накренился на борт, осев на дно гавани, полностью выведенный из строя. Они решили, что, скорее всего, это был результат зарядов Каузера, взрывы которых они бы услышали, если бы поднялись раньше и не так крепко спали.

Они оставались на месте все послеполуденное время, а затем, во второй половине дня, двинулись по склону горы, чтобы лучше сориентироваться относительно встречи с MTSM этой ночью. Как они и опасались, скоро стало очевидно, что для этого им придется перейти через небольшую долину, а также довольно большой путь проделать по периметру горы. Не было никаких шансов преодолеть этот путь за время от наступления сумерек до назначенных 22.30. Единственным способом добраться до этого места вовремя было двигаться от того места, где они находились сейчас, в течение всего оставшегося светлого времени и уже после наступления темноты, рискуя встретиться с любым, кто сможет случайно на них наткнуться.

Они двинулись немедленно и через час были уже в долине, на самом ее дне, и начали подниматься на противоположный склон. От него они могли бы выйти снова к горе, но только в том случае, если пробираться дальше по отвесному скальному склону. Единственной альтернативой было повернуть назад. Усталые и голодные, они утомленными глазами осматривали скалу. Они были вознаграждены – или, по крайней мере, поощрены видом открывшейся их глазам узкой и прерывистой козьей тропы, по которой они в конце концов сумели бы пройти, если бы повторили свои утренние отчаянные усилия. По этой тропе лежал их путь на свободу.

– Последний раунд, – сказал Берей.

– Надеюсь, что так, – ответил Лоуренс.

Итак, уткнув носы в землю, они стали взбираться по тропке в восемнадцать дюймов шириной. По этой скале сначала нужно было спуститься на несколько сотен футов ниже, чтобы добраться до места встречи с катером. Теперь у них было достаточно времени, чтобы оценить оставшееся расстояние, учитывая тот факт, что темнота уже сгущается, чему они внутренне радовались. Вот они миновали острый изгиб – и тропинка исчезла. Не было никаких ее признаков. Тропа обрывалась. Был только крутой обрыв. Продвигаться далее по горизонтали было невозможно.

– Вот и верь этим иностранцам, которые не замечают явного тупика! – воскликнул Лоуренс.

– Хм… – обронил Берей. – Мы должны идти вниз до конца, вот и все.

Когда Лоуренс оправился от удивления, услышав это, и понял, что тот говорит вполне серьезно, он уже готов был двинуться на это весьма опасное дело за своим номером первым. Они сошли с края тропинки и заскользили вниз, пытаясь при этом делать небольшие горизонтальные перемещения.

«Мы спускались в основном на задницах, – описывает этот путь Берей, – а для того, чтобы притормозить, хватались за деревья и кусты, которые мелькали мимо нас».

Темнота опускалась быстро, но спуск был прекращен ввиду того, что на склоне появились ряды острых и узких выступов, расположенных через определенные промежутки. Пока Берей мог различить эти выступы, он считал, что можно продолжать спуск. В десять вечера было уже полностью темно, и оба они опирались на выступ, который был даже уже обычного. При этом они осматривали следующий этап спуска. Казалось, что склон утеса обрывается вниз, насколько они могли судить, на все двести ярдов, отделявших их от уровня берега. Кроме того, Берей с неохотой вынужден был признаться сам себе, что их спуск к той площадке, где они собирались отдохнуть, потребовал бы стольких усилий, что жизненных сил просто не осталось бы. Они очень устали. Берег был для них совершенно недоступен, по крайней мере, до утра они оказались в таком положении, что не могли двинуться ни вверх, ни вниз. Даже если бы катер подошел, они ничего не смогли бы сделать.