Книга Тень ингениума - Алексей Пехов

Служанка в белом переднике, молодая и симпатичная, но уставшая, прошла мимо нас с подносом, накрытым хромированной крышкой, и ее шаги гасли в густом ворсе ковровых дорожек. Мы направились следом, и она привела нас в одну из комнат, больше похожую на музей, столько картин и статуй здесь было. За круглым столом сидели четверо охранников, возможно из второй смены, которая готовилась заменить тех, кто дежурил на улице. А может, они должны охранять дом, но вместо этого пили чай и немного оживились, когда служанка поставила перед ними большое блюдо жареной картошки.

– Они могли ошибиться, – сказала женщина с нашивками сержанта связи на воротничке, как только прислуга ушла. – Хочу, чтобы это была ошибка.

– Телеграмма не врет, – ответил ей пожилой мужчина с чуть желтоватым лицом, в звании лейтенанта. – Сама же приняла ее. Старик знает?

– Просил не беспокоить его до утра, если только не будет звонить дукс или не случится пожара в лаборатории, сэр. – Бритый солдат с крепкими руками, сидевший дальше всех от света, поднял голову от чашки. – Мы решили, что если вы прикажете…

– Он не любит, когда его дергают ночью. Подождем.

– Но такое происшествие, сэр, – попыталась возразить женщина.

– Пей свой чай, сержант. – Все они были очень утомленными, задерганными и напуганными. – А вы не думайте и шагу без моего приказа ступить. Тем, кто сейчас на посту – ни слова, я не хочу, чтобы кто-то из тайной полиции потом сказал, что информация об убийстве сына дукса просочилась от охраны Брайса.

– Сэр?

– Кто-то сливает газетчикам, что происходит у старика. Кто-то из нас. Капитан предупреждал меня, а я предупреждаю вас. Найду крысу – отправлю ее в подвал на завтрак контаги. И мне ничего за это не будет. Надеюсь, это понятно.

– Понятно, сэр, – ответила за всех сержант, двое других солдат поспешно кивнули.

Я посмотрел на Мюр, ее лицо было бледно, и она, хмурясь, направилась в сторону лестницы на второй этаж, вцепившись пальцами в автоматный ремень.

Разочарование как простуда, оно находит человека неожиданно и портит ему жизнь. Но разочарование в друзьях и близких – словно тяжелая болезнь. Оно не портит жизнь, а убивает, медленно пожирая изнутри. Я положил руку ей на плечо, и она, понимая мой жест, благодарно кивнула, но так и не подняла глаза, угрюмо думая о случившемся.

Второй этаж оказался практически не освещен, и за все время блуждания через сквозные комнаты, мы встретили лишь одного человека – пожилого мужчину в ливрее слуги, спавшего на стуле, откинув голову, и негромко похрапывающего.

Помещение рядом, вне всякого сомнения, являлось спальней владельца дома – здесь было натоплено и очень темно. Кровать под тяжелым балдахином скорее угадывалась, чем виделась из-за плотно задернутых занавесей. Кто-то спал на ней, мы слышали глубокое дыхание, а значит, солдаты внизу ошибались – Брайс отнюдь не занят работой в середине ночи.

Я остановил Мюр, сделавшую шаг во мрак. Ее колебание было кратким, и этот соблазн она смогла побороть, позволив мне увести себя. Возможно, просто решила, что за одни сутки – слишком много убийств. Пускай ученый и заслуживал этого куда больше, чем сын дукса.

Кабинет Брайса назывался «кабинетом» лишь для порядка. Он занимал половину второго этажа и больше напоминал танцевальный зал. Островки света – лампа на огромном столе и камин с разожженным огнем, пульсирующим словно сердце демона.

Вся остальная часть помещения куталась во тьму, бесконечные книжные шкафы вдоль стен напоминали мрачных великанов, охранявших это место. Я внимательно осмотрелся: кушетка, повернутое к ней кресло с высокой спинкой – темный прямоугольник на фоне более светлого окна из-за горящих на улице фонарей, какие-то приборы, похожие на механических насекомых, опять же, видны лишь силуэты. На столе стоял стакан, на дне которого маслянисто лежали остатки темного напитка.

Где-то здесь находился и сейф, к которому так стремилась Мюр.

Мы оба посмотрели на висевшую на стене картину – паровой парусник середины прошлого века, подплывающий к одинокой морской скале на фоне последних солнечных лучей.

Мюр подошла и сняла ее.

Сейф располагался там, где мы думали. Большинство людей не отличаются воображением и не утруждают себя тем, чтобы надежно прятать ценные вещи. Было единственное «но» – замок у вмурованного стального ящика оказался не ключевой, а механический. Чтобы вскрыть его, надо крутить колесико, правильно подобрав цифры и вращение. Ни я, ни Мюр не обладали навыками «медвежатников». Не уверен, что даже Сайл, с ее непостижимой силой, могла бы вырвать эту дверь.

– Че-е-ерт. – Слово больше походило на тоскливый стон, и из-за перьев ее фраза получилась далека от чистого произношения: – Я не понимаю. Она не могла мне солгать!

– И не солгала, – раздался голос из кресла, повернутого к окну.

Надо сказать, это получилось довольно неожиданно и крайне неприятно.

Он неспешно встал и сейчас всматривался в темноту за нашими спинами, конечно сразу догадавшись о том, кто посетил его этой ночью. И явно пытаясь понять, куда делась сама девушка, зная о способностях ее ингениума.

Мюр выплюнула перья прежде, чем я хоть что-то смог сделать. Вытерла губы тыльной стороной ладони.

Я был зол, но отошел к двери и молчал, уже продумывая, как вывести ее из дома, не привлекая внимания охраны.

– Я могу подойти? – вежливо спросил человек, находящийся во мраке, словно не обращая внимания на то, что девушка направила на него ствол выхваченной «Астры».

Он держал руки на виду, и Мюр сухо сказала:

– На свет и сядьте на стул. Медленно.

Она не подпустила его к столу, понимая, что у нее нет времени проверять ящики, в которых, возможно, лежит оружие. Толкнула стул ногой, и тот проехался по полу, остановившись на светлом участке.

Раньше я видел Брайса только на фотографиях в газетах, а они не передавали ни его высокого роста, ни худобы. Вытянутое лицо казалось надменным и холодным. Глубоко посаженные темные глаза, высокие залысины, удивительно черные для его возраста волосы и усы хендлбар40, бархатная полосатая пижама. Ученый подошел к стулу и прежде, чем сесть, сказал:

– Я хотел бы допить свой коньяк. Вы позволите, Элизабет?

Она не позволила, и ученый развел руками, мол, ну что тут будешь делать, не спорить же из-за такой мелочи, расположился на указанном месте, положив ладони на колени, и я отметил про себя, что пальцы у него тонкие и хрупкие, как у пианиста.

Меня он, разумеется, не видел.

– Не хотел вас пугать, просто мне сегодня не спится.

– Это обычное явление для людей, которых мучает совесть.