Книга 24 часа - Клэр Сибер

Еще один мужчина наблюдал за нами, находясь в тени в углу.

Я поднялась с постели, побрызгала на лицо холодной водой, приоткрыла окно и снова легла в постель. Зажмурила глаза, но они все равно продолжали болеть. Пытаясь заснуть, я крутила туда-сюда подушку, чтобы придать ей нужную форму и найти на ней прохладное место. Но заснуть у меня не получалось.

Что было самой лучшей частью моего брака?

Видимо, искать эту часть следует в том периоде, который предшествовал приезду его матери.

Мне все еще не вспоминалось это, когда я, перестав пытаться уснуть, встала с постели незадолго до рассвета; когда я вскипятила воду в чайнике и поджарила себе гренки, которые съела, стоя у кухонного стола и глядя в сад; когда я взяла сухой завтрак «Шреддиз» – квадратики из цельного зерна – из кухонного шкафа и убедила свою любимейшую дочь, что пора вставать; когда я пропела: «Полли, чайничек поставь» по ее просьбе всего лишь в пятисотый раз после того, как она родилась на белый свет; когда я довезла Полли до школы и, высадив ее там, поцеловала на прощание, чувствуя себя утомленной и сбитой с толку; когда я поехала на машине на работу, и когда, и когда, и когда…

Но вот когда я уже шагала в свой офис мимо большой церкви на углу, куда африканцы приходили в великолепных оранжевых и желтых одеяниях, ведя за руку своих детей, облаченных в накрахмаленные белоснежные одежды и лакированные туфли, мне наконец вспомнилось это: мне вспомнилась моя вчерашняя встреча с той женщиной – Сьюзан О’Брайен – и ее заявления. Я все еще не могла толком понять, что именно меня так беспокоит. Словно маленький червячок грыз яблоко изнутри, но увидеть его я не могла: я видела только коричневатую дырочку на поверхности яблока.

И тут вдруг она появилась передо мной, и, как ни странно, я такому совпадению даже не удивилась. Эта женщина – жена Мэла – стояла и ждала меня у входа в Центр. Я инстинктивно склонила голову, но тем не менее продолжала идти вперед.

– Миссис Смит…

– Лори, – машинально сказала я.

– Я хотела извиниться.

Сегодня она выглядела получше: плащ, черная юбка, каштаново-рыжие волосы зачесаны назад. Другое выражение лица – вроде бы виноватое.

– Я знаю: вы, конечно, не можете воспринимать меня как своего клиента. Но, пожалуйста… позвольте мне просто поговорить с вами. Объяснить.

Я уже собиралась ей отказать, но что-то в ее глазах заставило меня передумать.

– Сейчас не могу. – Я посмотрела на свои часы. – Но я… я думаю, что у меня будет свободное время где-то через час. Если вы дадите мне номер своего телефона…

– Да, конечно. – Она поспешно написала что-то на обратной стороне какой-то квитанции и протянула мне ее еще до того, как я успела передумать. – Через час – это подходит.

– Вы знаете кафе «Каткарт»? – Я указала на противоположную сторону дороги. – Давайте встретимся там около одиннадцати.

– Спасибо, – сказала она, и я увидела на ее лице облегчение.

– Договорились, увидимся там.

* * *

В этот день мне было трудно сосредоточиться на своем первом клиенте, что, в свою очередь, заставило и меня почувствовать себя виноватой. Снова и снова я вспоминала о том, как Мэл рассердился вчера у меня на кухне. А еще я снова и снова задумывалась над своими неясными чувствами к нему. Каким образом меня в это затягивало?

Но жизнь ведь не всегда идет по ровной и прямой дорожке, не так ли? Мы пересекаемся и объединяемся друг с другом, словно фигуры на диаграммах Венна[49]. Мы с Сидом расстались, и он уже встретил Джоли. Они стали жить вместе. Затем я познакомилась с Мэлом – который, в свою очередь, был связан со Сьюзан. Мы что-то берем друг у друга и движемся дальше.

Или нет.

В конечном счете все сводится к принятию решений, не так ли? И иногда мы проявляем смелость, даже отчаянную, и решаемся на что-то такое, на что мы обычно не решились бы. Мы решаем пойти на риск.

Бывают, однако, случаи, когда мы жаждем опасности, но при этом предпочитаем не рисковать. Когда мы спокойно сворачиваем в сторону.

Как бы там ни было, я решила встретиться с Сюзи О’Брайен – точно так же, как я решила пойти с Сидом, когда он в первый раз меня догнал. В первый раз. И затем в следующий раз.

Я решила ее выслушать.

* * *

Когда я пришла, она была уже там. Я заказала чашку кофе и, сев напротив нее, стала ждать.

Я умела ждать: это было частью моей работы. «Не говорите ничего людям. Позвольте говорить им самим, и они, скорее всего, раскроются перед вами».

– Я осознаю, – она обхватила чашку своими довольно большими, почти как у мужчины, ладонями, – я осознаю, что вчера, должно быть, показалась вам сумасшедшей.

– Немножко… – Я пожала плечами. – Немножко… резкой, я бы сказала.

– Поэтому мне захотелось все объяснить. Чтобы вы увидели: я вовсе не сумасшедшая. Да, не сумасшедшая.

– Зачем вы вчера приходили ко мне? – Я посмотрела ей в глаза. – Что вы хотели мне сказать?

– То, что и сказала. Только мне, пожалуй, следовало это сделать в более спокойной манере. Я собиралась предупредить, что вам не следует ему верить.

– А почему я должна верить вам? – Я была откровенной. Не было никакого смысла ходить вокруг да около. – Почему бы мне не решить, что у вас есть какой-то тайный умысел?

– Потому что… – Она посмотрела вниз, на свою чашку с чаем. На его беловатой от молока поверхности плавала одна чаинка. – Потому что верить мне с вашей стороны было бы разумно. Мэл становится уж слишком… навязчивым. Как я вам уже говорила.

– А вы все еще вместе? – Я посмотрела на толстое обручальное кольцо на ее безымянном пальце. Она заметила этот взгляд.

– Старые привычки, – уныло произнесла она и принялась вертеть кольцо на пальце. – Снять кольцо – это вроде как самый последний шаг, правда? Но нет, мы уже не вместе. Мы пытались сделать так, чтобы наши отношения снова наладились, а затем я стала угрожать, что уйду от него, и устроилась на новую работу, и он тогда попросил меня предпринять еще одну попытку – он сказал, что ради Леонарда, – и я согласилась. Именно тогда мы и отправились в Испанию.

– Понятно, – сказала я, хотя в действительности я ничего не понимала.

– Я поступила так вопреки своим убеждениям. А затем он увлекся вами. Это, по правде говоря, было очень странным совпадением. Он увидел ваши имя и фамилию – и вспомнил это.

– Извините, но я не представляю, о чем вы говорите.

Я впилась в нее взглядом. Возле ее карих глаз виднелась сеточка тоненьких морщинок.