Книга Клеопатра - Стейси Шифф

Марк Антоний вечно спешил с выводами. Устроив Подношения, он во многом выдавал желаемое за действительное. Раздавать земли, в которых правили римские проконсулы, еще куда ни шло. Однако армянский царь был жив, а Парфию только предстояло завоевать. Не говоря уж о том, что двухлетний ребенок не мог править самостоятельно. Блистательная церемония, выдержанная в духе Птолемеева гигантизма, была рассчитана не только на александрийцев. Как бы сильно египтяне ни любили пышные зрелища, им была небезразлична судьба царства и роль Антония при дворе. Для жителей Александрии он был скорее воплощением Диониса, чем римским магистратом. Клеопатра и Антоний стремились не только утвердить новый порядок на покоренном, но не усмиренном Востоке и покарать неверных союзников и сторонников Парфии. Подношения были на редкость внятным посланием Октавиану. Он был приемным сыном Цезаря, но в Египте у Цезаря рос родной сын, законный наследник, будущий властелин бескрайних земель. Послание подоспело вовремя: Октавиан пытался подкупить Артавазда, чтобы свести на нет достижения Антония в Армении.

Хотя Клеопатра и Антоний не обращались к Риму напрямую, все, что мы знаем о Подношениях, стало известно именно оттуда, а потому трудно сказать, что было на самом деле, что домыслили римляне, а что придумали тогдашние пропагандисты. Для послания был выбран сугубо восточный язык. В тридцать четвертом году его уже мало кто понимал. Антонию следовало лишний раз задуматься, прежде чем напоминать всему миру о происхождении Цезариона (в нем не сомневался даже Плутарх). Октавиан счел глубоко оскорбительной саму форму послания. Римлянин не выносил аляповатой символики восточных церемоний и не мог взять в толк, почему триумф должен заканчиваться глупыми представлениями и всеобщей попойкой. Почему вспоминать Юлия Цезаря надо непременно в Александрии? Что за дикая мысль устроить триумф вдали от Рима и его богов? И для чего устраивать столько шума из-за какой-то Армении, если Парфия до сих пор не наказана?

Антоний, напротив, относился к Подношениям со всей серьезностью. Он отправил официальный отчет о церемонии в Сенат. Друзья предупреждали полководца, что его действия могут быть превратно истолкованы. Римляне наверняка обвинят своего соотечественника в «безрассудном и преступном высокомерии», а ведь Цезаря как раз за это и убили. Собираясь поразить согражданам небывалым зрелищем, Антоний забыл, что их зрение устроено по-другому. Блеск золотых тронов запросто мог ослепить жителей Рима. Им было невдомек, как можно оставаться одновременно западным военачальником и восточным монархом. Антоний допустил непростительное смешение смыслов. Если Клеопатра владеет всеми этими землями, что делать римскому политику подле нее? Ведь себе он не присвоил никаких территорий. Длинный титул Клеопатры смущал не только римлян, но и ближайших соседей. Царица занимала особое положение среди римских сателлитов, ее богатство и могущество неуклонно росли. Отношения царицы с Антонием вызывали опасения. С какой стати портрет чужеземки чеканят на римских деньгах? Сегодня диктатор делит с любовницей аверс и реверс одной монеты, а завтра, чего доброго, отдаст ей римские земли.

В Риме отчет Антония доставил удовольствие лишь одному человеку. Октавиан безуспешно пытался скрыть от народа победу над армянами. Он не собирался позволять сопернику устраивать триумф, тем более по столь ничтожному поводу. Однако Антоний пошел другим путем и устроил в Александрии непристойное помпезное действо, сродни возведению золотой статуи Клеопатры в храме Венеры. В худшем случае это был отвратительный выпад против него, Октавиана. В лучшем — вздорная выходка двух безумцев и развратников, «дионисийская оргия, устроенная восточной шлюхой». Раздавая подношения, Антоний продемонстрировал неслыханную щедрость. Октавиан не получал от него таких подарков.

Глава 8

Беззаконные дела и незаконные дети

Лучшим сокровищем люди считают язык неболтливый.

Меру в словах соблюдешь — и всякому будешь приятен;

Станешь злословить других — о себе еще хуже услышишь.

Гесиод

Клеопатра встретила тридцать пятый день рождения совершенно счастливой. Наступающий год обещал быть одним из самых удачных за все ее правление. Царице и ее семейству наконец удалось решить проблему Рима, проблему соправителя и проблему расширения территорий. Египет больше не нуждался в защите иноземных солдат. Никто в Александрии не упрекал правительницу за чересчур близкую дружбу с Римом. Ее щедрость заставила замолчать злые языки. После Александрийских подношений народ любил свою царицу пуще прежнего. С египетских верфей то и дело спускали на воду новые корабли, и флот Антония вскоре должен был вырасти вдвое. В царской казне не переводились деньги. По всей Азии от Дамаска и Бейрута на востоке до Триполи на западе чеканили монеты с изображением Клеопатры. Свершилось пророчество поэта третьего века, согласно которому миру должен был явиться Птолемей, который сохранит и умножит достижения предков, станет самым богатым монархом в мире и «принесет Египту изобилие». Исполнилось тайное желание царицы: после торжеств Антоний не вернулся в Рим, чтобы собрать новую армию и преподать урок Октавиану. Не поехал он и в Антиохию, откуда традиционно начинались восточные походы. Вместо этого полководец решил провести еще одну зиму в Александрии, столице новой империи. Тем временем Клеопатра достроила на морском берегу Цезариум, дворцовый комплекс, перенявший черты римского Форума. Александрийскую версию отличало смешение египетского и греческого стилей, обилие золота и серебра, богатые росписи и изящные скульптуры; в комплекс входили «галереи, библиотеки, портики, дворцы, променады и аллеи, столь же величественные, сколь прекрасные». Царица стояла у руля мощной державы, появление которой в Риме предсказывали еще столетие назад, при условии, «что в стране появится достойный правитель».

Кроме большой семьи, проверенных советников и преданных римлян, в ближний круг Клеопатры входил юноша по имени Марк Антоний Антилл, старший сын Антония и Фульвии. Царица относилась к обучению детей весьма серьезно. После Подношений она доверила воспитание своих отпрысков Николаю Дамаскину, высокому румяному красавцу моложе ее на несколько лет, талантливому оратору и беззаботному остроумцу, верному последователю Аристотеля в философских и жизненных установках. Несмотря на веселый и даже несколько легкомысленный нрав, Дамаскин знал толк в логике и был тем человеком, кто изящно и убедительно закончит вашу речь, если вы разрыдаетесь посередине. Оратор переехал во дворец. Под его присмотром дети изучали философию и риторику, но прежде всего — историю, которую их учитель считал «наукой, подобающей царям». Николай оказался не только гениальным ученым, но и неусыпным надзирателем, строгим, острым на язык наставником. В свободное время он писал дополнительные двадцать пять томов к уже существующим ста сорока томам истории древнего мира; труд, сравнимый с иными подвигами Геракла. Дети, однако, продолжали шалить и веселиться как прежде, с энтузиазмом постигая азы придворной жизни. Луций Мунаций Планк, бывший наместник, а ныне один из ближайших советников Антония, в один прекрасный день вышел к обеду нагим и выкрашенным в синий цвет. Нацепив рыбий хвост и венок из кувшинок, он развлекал гостей, изображая морскую нимфу.