Книга Рыжик - Юля Пилипенко

The show must go on

Inside my heart is breaking

My make-up may be flaking

But my smile still stays on[57].

«The Show Must Go On»… это была его любимая песня…

Я ненавижу число «12».

Вот что осталось у меня в памяти от 12 июля 1992 года. Я проснулась утром: мамы и Юрки нет. Странно. Я подбежала к бабушке и спросила у нее, где они. Бабушка ответила: «Юрочке стало плохо, приехал врач… и его забрали в больницу».

Днем раздался звонок. Бабушка взяла трубку и заплакала. Мне можно было уже ничего не говорить. Слова были не нужны. Я не хотела их слышать. Я отказывалась. Мне хотелось бежать. Бабушка положила трубку, посмотрела на меня и сказала: «Юлечка, Юра умер».

Я помню свой детский крик: «Это не правда! С моим братом не могло этого случиться! Почему это случилось… именно с моим братом?» Но это была правда, и я прекрасно это понимала.

Я помню, как я плакала. Я плакала так сильно, что меня тошнило. Я помню своего пуделя Криса, которого мне хотелось прижать к себе покрепче, чтобы он меня немного согрел. Я помню, как приехала мама. На ней было желтое платье в черный горошек… Я помню, как нам не отдавали его тело…

Я помню, как пришли друзья моего брата, с которыми он общался, когда мы приезжали к бабушке. Я помню их имена. Они сидели рядом со мной на траве, недалеко от дома, и рассказывали мне о том, что на моей маленькой игрушечной приставке можно смотреть цветные мультики. Но это была не моя приставка. Это была приставка Юрки. И на ней нельзя было смотреть цветные мультики. Цветных мультиков больше не существует. И не надо мне врать. Тогда я не совсем понимала, что эти простые сельские ребята хотели, как лучше… они пытались хоть как-то меня отвлечь… помочь моему огромному детскому горю.

Книги, которые он читал… старая шведская стенка… наша деревянная двухъярусная кровать… черный кожаный мат в нашей комнате… наши детские ссоры… безупречные черты его лица – все это будет жить в моей памяти.

Я знаю, что перед тем, как он в последний раз уехал в больницу, в тот самый день… он подошел к кровати, на которой я крепко спала, и поцеловал меня. При этом он сказал: «Юлька спит». И вот уже восемнадцать лет я жалею о том, что тогда не проснулась и не сказала ему, как сильно я его люблю. Это единственное, о чем я жалею в своей жизни.

Юрка… Мой любимый единственный Брат… Он был на десять лет старше меня… и был моим другом. Он часто меня дразнил. Он был невероятно красивым мальчиком и безумно меня любил. Он знакомил меня со своими друзьями, и они брали меня с собой гулять. Они обожали, когда я называла «дураком» кого-нибудь из их дружной мужской компании. Он однажды накричал на меня, когда я проглотила жвачку. Но это была первая жвачка в моей первой жизни, и я не знала, что их нельзя глотать, как конфеты. Я игралась его машинками, и иногда он делал вид, что злится. Однажды он взял меня с собой на пляж. Меня и игрушечный ярко-красный автомобиль с пластиковым желтым водителем. Наверное, это была «ferrari». Он нес машину и пульт управления от нее, а мне доверил желтого водителя. Мне почему-то захотелось закопать водителя в песок. Мы потом перерыли весь пляж, но так его и не нашли. Возможно, его потом нашла какая-то другая девочка, которая так же гуляла по пляжу со своим братом…

Я помню, как он болел… Помню, как он однажды серьезно посмотрел на меня и спросил: «А ты будешь плакать, если я умру?» И я сразу заплакала, а он начал извиняться передо мной и пообещал, что больше никогда не будет задавать таких «дурацких» вопросов. Еще он пообещал, что с ним все будет в порядке. Он больше никогда не произносил при мне слова «умирать». Я помню, как они летали с мамой в Голландию на обследование и он привез мне подарки. После Голландии он относился ко мне с особым трепетом и любовью. Мне кажется, что в Голландии он уже все понимал… он знал, что его не спасут. В Голландии считали, что у него «цирроз»… и даже рассматривали вариант трансплантации печени, после которой на то время давали пять лет жизни…

Я помню, как родители впервые взяли меня к нему в больницу… Я помню молодого красивого парня, который был Юркиным соседом по палате. Все нежно называли Его Геночка… и через десять лет Он спасет мою жизнь…

P.S. Когда я молюсь… а я рассказывала вам в самом начале, как я это делаю… я приезжаю на свой любимый мост, запускаю в небо бумажный самолетик, привязанный к десятку разноцветных шаров… На этом самолетике на разных языках я пишу свое желание… но обращение остается неизменным… To my God, To my Angel and To my Brother[58].

Сделайте то, о чем я вас так просила… ПОЖАЛУЙСТА.

Я хочу сказать СПАСИБО и посвятить свою жизнь:

Геночке… за то, что показал мне, что такое мужской Поступок. За то, что перевернул ради меня весь мир. За то, что спас меня. За то, что стал моим Солнцем, моим Дождем и моими Карамельными Слезами. Прости, что пью слишком много капучино и заставляю дарить мне собак…

Спасибо. Моей Маме… за то, что Ты – Великая Женщина, которая подарила мне жизнь дважды. За то, что Ты безумно и самоотверженно меня любишь… Спасибо.

Моему Папе… за то, что спасал меня. За то, что всегда понимаешь меня. За то, что никогда не осуждаешь меня. За то, что дружишь со мной… Спасибо, родной…

Всем моим Врачам – за то, что боролись за меня, поддерживали, нежно вытирали мои слезы и дарили сотни международных улыбок. Спасибо за мою жизнь.

Профессору Брольшу… за то, что сдержал данное мне Слово. Спасибо.

Маре… за твой оптимизм, обаяние, поддержку и самый ароматный сигаретный дым в мире. Спасибо.

Николаю Николаевичу… за то, что Вы доказали мне, что некоторых украинских врачей все-таки можно назвать истинными профессионалами своего дела… Спасибо.

Пете… за мое прекрасное настроение и веру в себя. За то, что Ты – мой Святой Петр… Я даже купила в Париже на последние деньги флешку от Marc Jacobs в виде Очкарика… С меня Шато в Провансе). Molto Grazie.

Человеку в Черном… за Взрыв в моей душе… Ты был прав: невозможно создать что-нибудь свое, если не знаешь, что было «до». Да… Винсент Ван Гог родился 30 марта 1853 года… Спасибо.

Анечке… за твою Дружбу, помощь, преданность и безграничную любовь. Спасибо.

Глебу… за прекрасные пять лет. За твою любовь, Терпение и трепетное отношение ко мне. Прости… Спасибо.

Эле… за то, что терпишь меня со всеми моими приключениями… Спасибо.

Андрею… за дружбу и потрясающий теннис… за то, что Ты лучше всех «снимаешь шарик с асфальта»… Спасибо.

«Опере»… за волшебную сказку и европейское настроение. Прости, если что… Спасибо.

Василию Григорьевичу… за ваш талант и великолепную поэзию, которая очищает сердца тысяч людей… За то, что назвали маленький фрагмент моего дневника библейским откровением и убедили меня в том, что «ради такой прозы стоит творить и жить, ибо она того стоит». Спасибо…