Книга Принцессы Романовы. Царские племянницы - Елена Прокофьева

Вторая супруга внука Александра принцесса Барбара Лихтенштейнская будет вспоминать: «Представьте себе – родиться в блеске Санкт-Петербурга – и все это, все великолепие, роскошь, все люди ушли в прошлое. Трагедия, убийства членов семьи, изгнание – этого достаточно, чтобы сломаться. Но бабушка Елена была не из таких. Она всегда храбрилась, и могу только представить, чего ей это стоило».

Вот как напишут о ней после смерти: «До конца дней она сохраняла почти легендарную красоту – которая так отличала ее, когда она была девочкой и которую она так щедро передала своим дочерям. В ее жизни было множество трагедий, но омрачить эту жизнь они так и не смогли. Она мужественно встречала все потери в семье, которые ранили ее так глубоко».

Елена Владимировна ушла, когда ей было семьдесят пять, в 1957 году. Не такая уж и короткая жизнь, зато полная потерь. Но ведь было и счастье… И счастьем, наверное, было умереть пусть и не в той стране, где родилась когда-то, но хотя бы в той, которая стала второй родиной, на руках у дочерей, Ольги и Марины, с которыми была так близка. И похоронили Елену Владимировну на вилле Татой, где девятнадцать лет дожидался ее Николай – прекрасный принц, за счастье жить с которым она так боролась в юности.

А потери… Без них не обойтись. Но встречать их можно по-разному. И лучше – как Елена Владимировна. Не опуская головы. Иначе зачем?

Великая княжна Мария Павловна

Мария Павловна Романова родилась на заре того времени, которое принято называть «Прекрасной эпохой». Эта эпоха и положение в обществе – внучка императора, кузина императора – должны были подарить ей счастливое детство и юность, а затем, быть может, и не обязательно счастливую, но спокойную жизнь. Увы, семейные обстоятельства оказались, что называется, сложными, а затем Первая мировая война и революция окончательно разломали устои, в которых жили женщины рода Романовых. Мария Павловна оказалась вынуждена, как и многие ее родственницы, жить не той жизнью, к которой ее готовили… Она признавалась: «К тому времени, когда я оказалась выброшенной в океан жизни, я гораздо больше годилась для жизни в монастыре, нежели для борьбы, и обладала комплексом неполноценности, с которым временами мне приходилось по-настоящему сражаться». Но, надо сказать, ей это удалось, и сделала она это достойно.

Родителями Марии были Павел Александрович Романов, шестой сын Александра II, и принцесса Греческая и Датская Александра. Несмотря на то, что формально Александра была «заграничной принцессой», на самом деле семья мужа была и ее семьей. Мать Александры Ольга, королева эллинов, была в свое время русской великой княжной Ольгой Константиновной Романовой, так что если Павел Александрович приходился Николаю I внуком, то Александра Георгиевна – правнучкой.

Часто навещая свою кузину Ольгу Константиновну в солнечной Греции, Павел Александрович проводил много времени с ее семьей и не устоял перед дочерью Ольги прелестной Аликс. Своей будущей жене Павел приходился двоюродным дядей, а не двоюродным братом, поэтому брак между ними был вполне допустим. Они поженились летом 1889 года; жениху было двадцать девять, невесте на десять лет меньше.

Афанасий Фет писал:

Не воспевай, не славословьВеликокняжеской порфиры,Поведай первую любовьИ возвести струнами лиры:

Кто сердце девы молодойВпервые трепетать заставил?Не ты ли, витязь удалой,Красавец, царский конник, Павел?

Созданий сказочных мечтуТвоя избранница затмила,Трех поколений красотуДочь королевы совместила.

Суля чете блаженства дни,Пред ней уста немеют наши, —Цветов, влюбленных, как они,Двух в мире не найдется краше.

Конечно, это были, что называется, «приличествующие случаю стихи», но Александра Георгиевна и в самом деле была прелестна, а Павел в самом деле был влюблен. Не прошло и года после свадьбы, как родился их первенец – это и была Мария Павловна. В своих мемуарах она писала: «По рассказам, мой выезд в свет состоялся в золотой карете, запряженной шестеркой белых лошадей; карету сопровождали конные гусары в алых мундирах – и таким образом привезли в Зимний дворец, чтобы крестить. Меня назвали Марией в честь бабушки, супруги императора Александра II, и в честь моей тети и крестной матери, супруги Александра III, в конце правления которого я появилась на свет».

А год спустя семейная идиллия завершилась по-настоящему страшно, и что особенно горько – из-за обидной, нелепой случайности. Александра Георгиевна, которая была на седьмом месяце беременности и проводила лето в Ильинском, поместье своего деверя, великого князя Сергея Александровича, прогуливалась как-то по берегу. Она решила сесть в лодку, но неудачно спрыгнула в швербот, оступилась и потеряла сознание от боли… Затем пришла в себя, и казалось, дело на этом закончилось – ведь великая княгиня почувствовала себя настолько хорошо, что на следующий вечер сочла возможным присутствовать на балу. Увы, началось кровотечение, а затем и преждевременные роды, Александра Георгиевна впала в кому. Когда до поместья добрались врачи, они только смогли помочь умирающей женщине разродиться, но вот спасти ее не удалось, и через несколько дней Александра Георгиевна, не приходя в сознание, скончалась. Так на свет появился Дмитрий Павлович, который выжил только чудом.

Мария, которой был тогда всего годик и которая, конечно, не запомнила мать, потом писала, опираясь на рассказы окружающих: «Ее смерть в возрасте двадцати одного года привела всю семью в подавленное состояние, траур по ней был по всей России. Местные крестьяне собирались толпами; они подняли ее гроб на плечи и несли ее до железнодорожной станции около 13 километров. Это было похоронное шествие, которое походило больше на сопровождение молодой невесты, которую приветствуют на протяжении всего пути: везде, где проносили гроб, были цветы».

На похоронах Сергею Александровичу, когда тело уже опускали в могилу, пришлось увести брата – тот готов был кинуться вслед за женой. Но ведь остались дети…

Судя по воспоминаниям Марии, Павел Александрович был отличным отцом – они с братом обожали его и всякий раз с нетерпением ждали, когда он появится в детской. Лето они с Дмитрием проводили в Ильинском, переходя на попечение Сергея Александровича и его супруги Эллы, принцессы Гессен-Дармштадтской, в крещении – Елизаветы Федоровны, родной сестры императрицы Александры Федоровны. Правда, вернее будет сказать, все-таки на попечение дяди – тетка поначалу не обращала на них внимания.

Маленькая Мария будет искренне восхищаться красотой последней и ее манерой одеваться. «Я вспоминаю один из таких моментов, когда она, одетая для загородной прогулки, казалась мне особенно красивой. На ней было простое платье из белого муслина, но ей по-новому уложили волосы: они были свободно собраны сзади при помощи банта из черного шёлка – эффект был прелестный. Я воскликнула: „Ой, тётушка, вы выглядите как маленький паж на картинке волшебной сказки!“ Она обернулась к моей няне и без следа улыбки сказала сухим, резким тоном: „Фрай, вы все же должны научить ее не делать людям замечаний личного характера“. И ушла, подняв голову». Ну что ж, пусть теплых отношений между теткой и племянницей тогда не сложилось, зато Мария научилась разбираться в женских нарядах, что очень пригодится ей впоследствии. Ей дозволялось присутствовать при туалете Эллы, который представлял собой церемонию, продуманную до мелочей: «И вот маникюр закончен, a платье на вечер надето – теперь я должна была сыграть свою роль в этих ритуалах. Моя тетя говорила, какие драгоценности она намеревается надеть, a я шла к ее футлярам с драгоценностями – их количество можно было сравнить чуть ли не с витриной ювелирного магазина – и приносила ей то, что она выбрала». У Марии не было матери, но пример для подражания – как должна выглядеть изысканная дама – был, причем один из лучших!