Книга Отшельник - Томас Рюдаль

– По той же причине мать запихивает ребенка в картонную коробку и бросает его в машине на пляже. Иногда мы скорее погубим все вокруг себя, чем изменимся сами.

«Нет, нет. Так неправильно. Если кого-то любишь, если смотришь другому человеку в глаза, ты уже не можешь причинить ему боль».

– Люди – странные создания. Поверь мне, Аас. Я вожу такси много лет. Я давно живу на свете и видел людей с худшей стороны.

«Мама любит меня. Она так любит меня, что отдала меня в „Дом святой Марисы“, чтобы я лучше жил, хотя ей хотелось оставить меня у себя».

– У тебя необычная мама. И ты тоже необычный.

«Детей не бросают».

– Ты ошибаешься, Аас. Но, если нам повезет, Рауль объявится после интрижки с какой-нибудь певичкой или запоя в Дакаре. Он такой.

Они ехали по городку Лоркес, где есть автозаправка. Аас смотрел на Эрхарда, как будто тишина ему не нравилась.

– Все советуют мне пригласить на свидание дочку парикмахерши. Луису.

«Она для тебя слишком молода. На фотографии в салоне она больше похожа на мою ровесницу». – Аас улыбнулся, но только глазами.

– То, что у нас с ней небольшая разница в возрасте, не значит, что мы не можем встречаться. Она просто поможет мне с компьютером – у меня есть одна проблема.

«Ты все знаешь о фортепиано, но совсем не разбираешься в компьютерах».

– Невозможно разбираться во всем. Скоро тебе придется поехать со мной на пляж.

«Лиана не позволит».

– Знаю. Я уже поговорил с твоей мамой. Она напишет Лиане записку, а я передам. Мы поедем на пляж, посмотрим на кайтеров с огромными воздушными змеями. Ты любуешься на них издали, но погоди, скоро увидишь их над водой! Там, откуда я приехал, дети любят играть в листве, которая осенью опадает с деревьев. Листья падают, как бабочки, а дети стараются их поймать.

«Я могу так ловить воздушных змеев на пляже?»

– Ловить – нет. Зато ты увидишь, как они кружат. Совсем как листья, которые падают с деревьев.

«Здесь листья с деревьев не опадают».

– Верно. Зато у нас есть солнце.

Он вошел в дом следом за Аасом и попросил у Моники разрешения позвонить по телефону из кухни. Он звонил доктору. Слушая, как мать и сын играют на фортепиано в гостиной, он понизил голос. Вышел на порог, глядя на садик Моники – в английском стиле, с розовыми кустами, скамеечкой и двумя канарейками в клетке.

Эрхард понизил голос почти до шепота. Доктор был занят и говорил раздраженно, но пообещал вечером заехать. Вчера его жене звонили из полиции и спрашивали о нем.

– Она не в курсе. Но сегодня я должен перезвонить. Что мне сказать?

– Я говорил, что врач осматривал Беатрис, когда она была еще жива, но сейчас она умерла.

– Она умерла?! – Эрхард услышал треск помех.

– Нет. Но полицейские так считают. Не нужно их разубеждать.

– Ничего не понимаю.

– Не звоните им. Если они еще раз позвонят, скажите, что осматривали ее, когда она была еще жива, но умирала. Вот и все. Вечером поговорим подробнее.

Закончив разговор, Эрхард развернулся и посмотрел на мать и сына. Аас такой высокий, что его мать похожа на маленькую девочку, которая сидит рядом с отцом. До сих пор он все время думал о Монике как о старухе, но вдруг до него дошло, что она ведь его ровесница. Правда, Моника не в его вкусе. Точнее, Эрхард не в ее вкусе. Пусть она разорилась и существует замкнуто в своем маленьком мирке; все же ему кажется, что Моника по-прежнему живет культурной жизнью. Во всяком случае, она – самая утонченная и интересная женщина из всех его местных знакомых. Кажется, она способна видеть всех насквозь. Эрхард думает, что когда-то, давным-давно, Моника растратила все свои силы, и больше ее ни на что не хватает. Ее нельзя было назвать недоброй или циничной; она просто устала. Устала от долгой и тяжелой тоски. Она почти – почти! – такая же, как Эрхард, только чуть счастливее и теплее. Может быть, все дело в том, что Моника – женщина, а женщинам больше, чем мужчинам, свойственно любить и быть любимыми.

На вышитой салфеточке стоял маленький телевизор; как раз начался выпуск местных новостей. Моника прикрутила звук. Показывали сюжет о казино. Судя по всему, отдел охраны окружающей среды почему-то был против. Критики вспоминали разлив нефти, который случился в 2009 году, когда большой круизный лайнер с казино на борту сел на мель в окрестностях Пуэрто-дель-Росарио. Тогда у самого порта в море вылилось пять тысяч литров нефти. Погибло много рыбы и чаек; пришлось чистить весь прилегающий район. Кроме того, остров стал мишенью резкой критики со стороны испанского отделения «Гринписа». Разумеется, с казино, построенным на суше, все будет совершенно по-другому. Однако в начале нулевых работа казино на Канарских островах вызвала ряд судебных исков: персонал и крупье были возмущены ужасными условиями, а защитники природы жаловались на незаконный выброс мусора. По телевизору показали, как губернатор дель Фико и один из крупных предпринимателей гуляют по берегу и вспоминают, что здесь было несколько месяцев назад. Тогда окрестности порта могли похвастать лишь скалами, водорослями и старыми шлюпками. На заднем плане рыбак чинит старую сеть.

Потом показали современное состояние порта: белые яхты у причала; в воде плывет бутылка из-под шампанского.

Эрхард встал, чтобы выключить телевизор. Но Моника его опередила: она переключила на детскую передачу, в которой черепашка и рыбка разговаривают под водой. Конечно, на самом деле они не под водой; это куклы-перчатки, которые разговаривают на фоне разрисованного задника.

– Не хочу, чтобы он смотрел новости. Ему это необязательно, – объяснила она.

Потом она сварила крепкий итальянский кофе. Эрхард молча сел за стол и взял у нее чашку. Руки у нее были морщинистые, но он не мог отвести взгляд от бретельки черного бюстгальтера на загорелом плече. Он покосился на компьютер, стоящий на столе.

– Вы умеете им пользоваться?

– Я его люблю.

Это его удивило.

– Я вот так и не научился.

– Компьютер – как пишущая машинка. Только проще.

– Я и на машинке не умею печатать. Я разбираюсь в фортепиано, но не в компьютерах.

Моника наигранно улыбнулась:

– Какое это имеет значение? Вы прекрасно обходитесь без компьютера.

– Вот сейчас мне без него не обойтись… Есть одна проблема, – сказал Эрхард.

– Извините. – Моника понизила голос – видимо, считая, что для Ааса такой разговор вреден. – Что вы имеете в виду?

– Мне нужно найти в Интернете одну фотографию.

– Вы что же, просите меня о помощи?

– Если бы я мог, я бы сам ее нашел.

– Но сейчас вы просите меня помочь вам?

В ее устах это звучало так, словно он просил о чем-то совершенно другом.