Книга Майский сон о счастье - Эдуард Русаков

Если честно, то ничего здесь не изменилось. Из воды вдоль берегов, как и раньше, торчат верхушки сосен и елей, и весь берег по-прежнему завален сухими белыми стволами плавника. И достаточно приглядеться к воде, чтобы увидеть то здесь, то там полудохлых рыбин, судорожно плавающих на поверхности, кверху вздувшимся брюхом, не в силах уйти в глубину и отчаянно старающихся продлить свою затянувшуюся агонию. Но ведь можно и не присматриваться к этим грустным деталям, можно и не фиксировать взгляд на печальном, можно плавно поднять глаза – и увидеть неописуемую красоту ландшафта: корабельные сосны вокруг, ослепительная бирюзовая водная гладь, чуть подернутые туманной дымкой сизые горы на дальнем берегу, голубое небо с прозрачными нежными перистыми розоватыми облаками, и белые чайки, и яхты под белыми парусами… Мир прекрасен, несмотря ни на что. Мир прекрасен, как бы человек ни старался его испоганить. Мир прекрасен. Повторяй эти слова как заклинание, повтори их раз десять подряд – и ты увидишь, что мир и впрямь не так уж плох.

ЯВЛЕНИЕ ЛИЗЫ

На пятый день нашего пребывания в этом райском месте нас с женой посетила заплывшая сюда ненароком на собственной яхте Лиза, дочь Галины Борисовны. Она была совершенно одна, и меня очень удивило, как же ей удается совладать с яхтой – ведь надо уметь не только заводить мотор, но и управляться с рангоутом, с парусами, а дело это нелегкое, просто физически трудное, даже мужчине одному не всегда под силу. – Ерунда! – рассмеялась Лиза, когда я выразил ей свое удивление. – Я ведь к яхте с детства привычная, и в яхт-клубе давно состою, в соревнованиях ежегодно участвую. Так что, за меня не беспокойтесь. Кстати, могу и вас прокатить, если хотите… Хотите?

– Хотим, хотим! – ответила за двоих жена.

Я их, конечно, сразу же познакомил. В подробности вдаваться не стал, сказал лишь, что Лиза – дочь моей давней знакомой, «подруги детства». По мгновенно вспыхнувшим глазам жены я понял, что она мигом раскусила, что это за «подруга детства», но расспрашивать ни о чем не стала. Да и зачем? Я так понял, что Лиза здесь оказалась случайно – база яхт-клуба располагалась неподалеку, на другом берегу Голубого залива, вот она и причалила к нашему берегу, просто так, от нечего делать. И наткнулась на нас, возлежавших на пляже.

Прогулка на яхте вполне удалась. Лиза даже мотор не заводила – и ее «Чайка», и впрямь похожая на белокрылую птицу, быстро скользила под парусами по водной глади, и брызги летели в лицо, и звенел женский смех, и теплый ветер развевал волосы, и дышалось легко, как в молодости, и было так хорошо, так свободно, так вольно… И забывался собственный возраст, и казалось в эти минуты, что не все еще в жизни потеряно, и многое еще можно переиграть, изменить, повернуть вспять, прожить заново… И родная жена Надя, стоявшая рядом, казалась помолодевшей, хотя и почти чужой, почти посторонней, как бы случайно оказавшейся тут, на одном борту с тобой… а вот чужая дочь Лиза казалась не просто похожей на умирающую свою мать, а и впрямь – твоей первой и вечной любовью, вернувшейся к тебе спустя многие годы разлуки, вернувшейся как награда, как подарок судьбы, как волшебный сказочный приз…

Потом Надя спустилась в кубрик («Пойду прилягу, что-то меня укачало»), и мы с Лизой остались вдвоем, возле штурвала, которым она управляла легким касанием руки.

– Вы даже не спрашиваете меня о маме, – с упреком произнесла Лиза. – А ведь ей не лучше…

– Потому и не спрашиваю, – слукавил я, – чтобы душу вам не травить.

– Ой, не врите, – сказала она. – Просто вы уже вычеркнули ее из своей жизни…

– Вам ли знать об этом?

– Я же не слепая. Я видела, с каким лицом вы в тот раз ее покидали… Она вам была неприятна, противна… отвратительна! Разве не так?

– Конечно, не так. Но не будем об этом, Лиза… Зачем говорить о грустном – на этом празднике жизни? В этом средоточии природных стихий – в окружении солнца, воды, воздуха… Давайте забудем хоть ненадолго о подстерегающей всех нас смерти!

– Но смерть о нас не забывает, – сурово произнесла Лиза и кивнула куда-то вправо, за борт. – Вон, гляньте – та рыбина со вздувшимся брюхом – она обречена и скоро сдохнет – но как она бьется, как пытается куда-то уплыть, убежать от смерти… Так и моя мама… Я не могу не думать о ней!

– Ну, извините, – смутился я. – Мне казалось, что вы приехали сюда отдохнуть…

– Я приехала отдышаться… на один только день… И еще – я хотела встретиться с вами…

– Так вы – знали? Знали, что я здесь?

– Конечно. Узнать было нетрудно. Позвонила в турфирму, где служит ваша жена – и мне сказали… А просьба у меня к вам прежняя – маме совсем худо, она может умереть со дня на день… Вам надо с ней еще раз увидеться. Это очень важно!

– Она сама об этом просила?

– Да, просила. Пока могла просить. Мне кажется, она хочет сообщить вам еще что-то очень важное… для вас – важное. Как вы сами понимаете, ей от вас теперь уже ничего не нужно. А вот вам от нее… – Лиза нахмурилась, не стала договаривать начатую фразу. Посмотрела на меня с неприязнью. Я вдруг понял, что ей самой не нравится весь этот разговор, но она заставляет себя его продолжать – »для дела» и «ради мамы». – Сейчас она уже не в силах ни о чем подробно разговаривать… но она приготовила для вас какое-то письмо…

– Что еще за письмо?

– Откуда же я знаю? Письмо – для вас.

– Разве нельзя было послать его по почте?

– Наверное, нельзя… Вы придите – и она вам его отдаст. Она его под подушкой держит, никому не дает. Даже мне. Только не откладывайте, пожалуйста. Ей осталось жить совсем немного. Мама и так уж почти все время находится в полуобморочном состоянии… только стонет и мечется в постели… совсем как эта рыба!

– Далась вам эта рыба… Хорошо, я зайду. Дня через два. И только ради вас, Лиза, а не ради вашей мамы, с которой у меня, извините, давно уже нет ничего общего.

– Что ж, и на том спасибо. – Она невесело улыбнулась.

– Ах, Лиза… Если бы мне скинуть лет двадцать… или даже хотя бы десять… да, десять лет назад я еще был в отличной форме и выглядел куда моложе… ох уж, я бы тогда…

– Интересно – что бы вы тогда сделали? – Она с притворной улыбкой глянула на меня и даже почти кокетливо подмигнула.

Эта ее призывная улыбка меня словно с ума свела – на какой-то миг мне вновь померещилось, что передо мной – та самая Галя, моя нежная юная девочка, вот же, вот – ее стройное загорелое тело, ее челка наискосок, ее лучистые светло-карие глаза, ее вздернутый носик, ее припухшая, словно укушенная пчелкой верхняя губка… – и я утратил самоконтроль, рванулся к ней, схватил ее за плечи, притянул к себе и крепко поцеловал прямо в губы. Лиза вскрикнула, вырвалась из моих рук – и с силой оттолкнула меня от себя. Я не смог удержаться – и полетел за борт, в воду.

Ничего страшного не случилось. Уже через пару минут я взбирался на борт развернувшейся яхты, и Лиза, недобро смеясь, подавала мне руку.