Книга Бык из машины - Генри Лайон Олди

Когда Питфей готовил еду, вскоре кто-то где-то умирал дурной смертью.

– Выборочная проверка, – Эфра опустила взгляд на планшет. Ей не требовалось зачитывать текст рапорта, но смотреть на отца она не могла, – трехсот шестидесяти пяти магнитно-резонансных томограмм головного мозга, сделанных в клиниках Кекрополя за девять месяцев текущего года. Наличия «рогов» не зафиксировано.

Питфей кивнул:

– Разумеется. Полагаю, случай с букмекером – единичный прокол. Недоглядели в спешке, потом устроили подмену…

– Тогда зачем ты велел организовать проверку?

– Всё спрятать нельзя. Что нашли проверяющие?

– Ничего.

– Не ври мне. По твоему лицу я вижу, что ты принесла мне вишенку на торт.

– Моё лицо? У меня мигрень, папа.

– Это правда, – согласился Питфей, очищая предпоследний баклажан. – Тебя с утра мучит мигрень. Десять минут назад пошел дождь, и тебе полегчало. Ты злишься, тебе хочется схватить мусорное ведро и надеть его на голову старенькому отцу. Так, чтобы очистки посыпались на пол. Давай, не стесняйся. Но сначала я хочу попробовать вишенку. Что же все-таки нашли проверяющие?

– Ничего. Они просто сбросили собранный материал и озвучили результат. Вишенку сорвала я, папа. Вот, слушай: ножевое ранение. Язва желудка. Грибок на пенисе. Пломбирование зуба, нижней пятерки. Перелом большеберцовой кости без смещения. Сведение бородавок….

– Тебе собрали данные по всем больным Кекрополя?! За девять месяцев?!

– Нет, только томограммы. Всем этим людям делали МРТ головного мозга. Ножевое ранение – МРТ. Грибок на пенисе – МРТ. Сведение гадских бородавок – МРТ. Сто четыре случая из трехсот шестидесяти пяти. Треть без малого. Улавливаешь?

Нарезав баклажаны кругляшами, Питфей сложил их в средних размеров казанок. На дне казана уже лежала «подушка» из лука со сладким перцем, а на ней – заранее обжаренные бараньи ребрышки, остро пахнущие молотой зирой. Баклажаны закрыли ребра, будто слой рыхловатых мышц, и Питфей посыпал их куркумой.

Эфра ждала. Ожидание доводило её до бешенства, но Эфра ждала.

– Больным делали томограмму мозга, – наконец произнес отец. – Больным, которые не нуждались в томограмме. Что ещё?

– Восемьдесят шесть пациентов – бесплатники или малоимущие. Из ста четырёх – восемьдесят шесть.

– Томограмму мозга делали больным, которые не в состоянии оплатить процедуру. Делали за счет лечебного учреждения. Недешёвую процедуру, замечу. Ты умница, девочка моя. Что ещё?

– Все томограммы, несоответствующие диагнозу, сделаны в одном центре.

– Отлично.

– Угадай, где?

– Клинический центр доктора Прокруста.

– Гад! Гад, гад, гад…

Эфра схватила ведро. Крышка свалилась на пол, Эфра замахнулась ведром, рассыпав вокруг себя часть очистков – и с громким стуком вернула орудие возмездия на прежнее место.

– Ты знал! Ты всё знал с самого начала!

– Я не знал. Я догадывался. Ты проделала хорошую работу, просто я вышел на доктора Прокруста с другой стороны. Не злись, я тебя боюсь, когда ты злая.

– Боишься? Меня? Ты даже смерти не боишься, папа.

– Смерти не боюсь, а тебя – да. В конце концов, ты моя дочь, кого мне ещё бояться? Итак, у доктора Прокруста обожают делать беднякам МРТ головного мозга. Ноготь врос в палец, и тебя уже тащат к томографу.

Эфра присела на корточки, собирая мусор:

– Я уверена, что на оригиналах снимков буйно растут «рога». Не снимки, а бычье стадо. Другое дело, что оригиналов мы не увидим. Их подменили на обычные, как в случае с букмекером. Как ты думаешь, в центре Прокруста отбирают людей с «рогами» – или подсаживают «рога» кому ни попадя?

– Думаю, что подсаживают.

– И ты даже можешь сказать мне, что значат эти милые рожки?

– Нет, не могу.

– Даже не догадываешься?

– Даже не догадываюсь. Что ты нарыла по Прокрусту?

– Папа, ты все-таки сволочь. Да, я рыла. Да, нарыла. Откуда тебе это известно?

– Я – твой отец. Я чищу кабачки, – Питфей выложил в миску полдюжины молодых кабачков, расстелил свежую газету и взялся за нож, – а ты приносишь мне новости. Валяй, хвастайся.

– Хвастаться особо нечем…

Выдвинув из планшета узкую подставку, Эфра разместила его на столе, дисплеем к отцу:

– Вот, выжимка. Самый сок.

Возникший на дисплее мужчина в белом халате был точной копией инспектора Синида. Плечи поу́же, кисти рук изящнее, избыток жирка на боках и животе, а так отец и сын были на одно лицо, учитывая, что записи стукнуло четверть века, если не больше.

– Наши тела, – доктор развернулся вполоборота, разговаривая с невидимым собеседником, скорее всего, ведущим научно-популярной телепередачи. – Это для нас они – плоть и кровь, мышцы и внутренние органы. Для информбога тело человека, которое он захватил в качестве аватары – просто большой объём разнообразной информации. И поверьте мне, он умеет работать с информацией. Работать быстро, очень быстро, выходя за рамки наших убогих представлений о метаболизме. Заживление ран – данные о процессе заживления, расчёт конечного результата, оптимизация процесса, ускорение, воплощение. Действие – расчёт экстремальных возможностей, опасных или безопасных, построение цепи причин и следствий, воплощение, результат. Идеальное здоровье аватар – не чудо. Это будни информбога, исследующего чуждый для него мир, а значит, заботящегося о своем батискафе для погружений…

– Информбог, – пробормотал Питфей. – Как давно я не слышал этого термина! От него отказались в пользу богов цифрала. Не помню, кто первый это придумал: астрал, ментал, цифрал…

– А кто первым придумал бога? – ядовито поинтересовалась Эфра, ставя запись на паузу.

– Я, – ответил старик. – На заседании директоров региональных отделений (О)ДНБ.

В летней кухне было зябко. За кружевами стен, сплетенных из прутьев ивы, приплясывал дождь. В россыпях декоративных камней скапливались лужицы. Кусты тамариска блестели от капель. Эфра пожалела, что вышла без кофточки. Это отец двужильный, сидит в шортах, в фуболке, спортивная «мастерка» небрежно накинута на плечи, а нам только и не хватало застудить спину…

– Держи! – Питфей кинул «мастерку» дочери. – Значит, информбог, батискаф, здоровье аватар. Не вижу криминала. Что там дальше?

– Похороны.

Планшет открыл для зрителей зимнее кладбище. Шёл дождь, размывая свежий, еще рыхлый холмик над могилой. Скорбные друзья и родственники чихали, ёжились, поднимали воротники плащей и курток. Всем хотелось разойтись побыстрее.

– Заботливая мать, любящая супруга, – бубнил кто-то за кадром. Оратор страдал насморком, речь выходила гнусавой, как у плохого клоуна. – Сегодня мы провожаем в последний путь…