Книга Воин сновидений - Кирилл Кащеев

– А ну-ка прикури, тварь! – и Мэри Джейн ткнула факелом в крысу.

Огонь оставил на булыжниках чадное черное пятно.

Крыса невозмутимо сидела неподалеку, склонив голову к плечу, и разглядывала Мэри Джейн – словно заново оценивала девушку.

– Получи, гадина! – размахивая бумажным факелом, Мэри Джейн прыгнула за ней.

«Как она это делает?» – прижимая руки к судорожно колотящемуся сердцу, подумала Лисбет. Целая и невредимая, крыса снова сидела на мостовой в шаге от Мэри Джейн. Наконец с наглой ленцой поднялась и неторопливо направилась к громоздящейся у перекрестка горе отбросов. Напоследок оглянулась, окинув девушку долгим запоминающим взглядом, и юркнула за кучу, волоча за собой голый длинный хвост.

– Ай! – почти полностью прогоревший бумажный факел обжег Мэри Джейн пальцы. Она бросила его на землю, затрясла рукой.

– Мне страшно, Мэри Джейн, – не сводя глаз с кучи, за которой исчезла крыса, пробормотала Лисбет.

– Мне тоже, – сдавленно откликнулась та. – Пойдем-ка отсюда, – подобрала юбки и быстрым шагом двинулась вверх по улице.

Спотыкаясь и чуть не падая, Лисбет поспешила за ней. Повсюду на наваленных вдоль улицы мусорных кучах сидели крысы. Будто точеные столбики у ворот, усатые фигурки совершенно неподвижно, как неживые, восседали на гниющих у обочины отбросах, и только головы их медленно поворачивались, провожая сестер. Мэри Джейн ускорила шаг. Венчающие кучи фигурки крыс проплывали мимо, все так же следя за ними долгими внимательными взглядами. Хрипло дыша от ужаса, Лисбет оглянулась на оставшуюся за спиной кучу. Крысы медленно соскользнули с нее и неспешно двинулись следом за девушками, возглавляя тянущуюся за ними целую колонну черных, шевелящихся спинок, острозубых морд и длинных голых хвостов.

– Они идут за нами! – в ужасе завопила Лисбет.

Мэри Джейн обернулась.

– Бежим! – она схватила сестру за руку и, не разбирая дороги, ринулась вперед.

Захлебывающаяся воплем Лисбет услышала, как нарастают сзади царапанье и цокот множества мелких коготков.

– Скорее, Лисбет! Скорее! Туда! – они пронеслись по улице, свернули вправо-влево. Чепец слетел с головы Мэри Джейн, шпильки вывалились, и длинные волосы рассыпались по плечам. – Бежим!

Лисбет бежала, оскальзываясь на покрытой липкой слизью мостовой. Тяжелый от грязи подол хлестал по щиколоткам, в боку сильно кололо, но она продолжала бежать, слыша, как приближается сзади скребущий цокот. Впереди, все нарастая, слышался рокот человеческих голосов.

– Скорее, там люди! – Мэри Джейн свернула, выбегая из узкого прохода. Сзади раздался скрежещущий писк, будто не много, а одна, зато гигантская, крыса завизжала в ярости, завидев готовую ускользнуть добычу.

Девушки выскочили на площадь.

– Нет вам спасения, ибо пришел день Гнева Господнего!

– Чего честных людей толкаете, девки оглашенные! – недовольно буркнул мужик в одежде возчика, отпихивая врезавшихся в него сестер. Прижимая руку к готовому выпрыгнуть сердцу, Лисбет выпрямилась и огляделась.

Переулок окутал непроницаемый мрак, будто средь бела дня туда разом рухнула ночная тьма. И из этой тьмы сверкали гнилостные, похожие на фонарики утопленников над болотом – злые огоньки. Парные! Вот они стали исчезать одни за другими – крысы уходили. И только у самой границы света и тьмы продолжала неподвижно сидеть одна, последняя. Лисбет была уверена – та самая, в язвах! Но вот повернулась и она – длинный хвост медленно втянулся в темноту.

– И пронеслась в небесах комета цвета бледного, и движение ее было неторопливым, знаменуя смерть медленную и мучительную, но не вняли жители града обреченного предупреждению грозному, и переполнилась чаша терпения Господнего! Плачьте, жители Лондона, ибо никто не спасется, кроме тех, кто искренне покается и склонится пред волей Господней!

Площадь откликнулась единым стоном.

Переносной алтарь, аляповато изукрашенный золотой краской, взгромоздили на сухую сейчас поилку для лошадей, стоящую на середине площади. Воздевая руки к небесам, корчился облаченный в черное проповедник. Вокруг, глядя на него безумными, полными ужаса и яростной, последней надежды глазами, толпились люди – женщины, мальчишки, мужики в куртках мастеровых, пара богатых лавочников, не успевших вовремя выбраться из зачумленного города. Лисбет устало вздохнула – картина привычная. Самозваные секты и сулящие погибель проповедники в умирающем городе пользовались не меньшим успехом, чем обещающие спасение лекари.

Послышалось цоканье копыт, и из переулка медленно выехала черная карета, запряженная шестеркой белых, как призраки, лошадей. Остановилась – видно, седоки тоже захотели послушать. Лисбет поглядела на карету удивленно – все, кто имели экипажи и лошадей, сбежали еще в самом начале эпидемии. Тут же торопливо отвела глаза – очертания кареты жутковато напоминали труповозку, что приезжала к вымершим от чумы домам. Закутанные в плотные балахоны возчики вытаскивали безобразно распухшие, покрытые язвами тела и увозили их к выкопанным за городской чертой громадным общим могилам.

Странно, и кучера не видно, будто бледные кони сами собой правят.

– Истинно глаголю вам – вновь комета в небесах! – вопил проповедник, тыча пальцем в еще светлое, но уже подернутое первыми сумерками небо. – Пылает над городом алая звезда, пророча новые бедствия, пред которыми старые – что летний дождь пред зимней грозой! Меч горящий видел я средь облаков и процессии похоронные, что уходят в небеса! Все! Все вы умрете! Лишь преклоняющиеся и раздающие богатства свои спасутся!

– И я! Я тоже видела! – завизжала богато одетая женщина и с криками повалилась в грязь мостовой. – Возьми! Все возьми! – срывая кольца и браслеты с рук, она поползла к проповеднику, судорожно цепляясь за край его одеяния и всовывая драгоценности ему в ладони. – Только спаси!

– Убегали от крыс и прибежали к крысам! – громко фыркнула Мэри Джейн. На лице ее снова проступила привычная злая решимость – словно и не она только что со всех ног неслась по улице, спасаясь от настигающих крыс. – Эй, люди! – зычный голос сестры враз перекрыл завывания проповедника. – Чего это вы тут собрались? Или приказ лорд-мэра нашего, повелевшего по домам сидеть, от чумной заразы беречься, не про вас писан? Эй-эй, Том, я тебя вижу! У тебя детишек пятеро – а ты по сборищам шастаешь! Хочешь заразу принести? Тебе что твой приходской священник велел – из дома ни ногой!

– Так ведь это… – здоровенный детина в потрескивающей на плечах куртке засмущался под пронзительным взглядом Мэри Джейн. – Отец Джеймс-то… помер-то… а этот вроде как живой, – судорожным кивком, как механическая кукла, он указал на проповедника. – Видать, великая святость в нем, коли зараза его не трогает!

– А ну, замолчи! – маленькая Мэри Джейн подпрыгнула, и крепкая хлесткая оплеуха обрушилась на физиономию мужика. – Отец Джеймс потому помер, что до последнего за больными ухаживал! Ты вроде тоже живой, Том, выходит, и в тебе святость так и бурлит – видать, та самая, которую ты каждое божье воскресенье в корчме заливаешь?