Книга Путь к процветанию. Новое понимание счастья и благополучия - Мартин Селигман

Явные симптомы сифилиса – язвы на гениталиях – обычно исчезают через несколько недель, но сама болезнь не проходит. Как и корью, заболеть сифилисом второй раз невозможно. Короче говоря, если сифилитик (больной прогрессивным параличом) вступит в контакт с другим возбудителем сифилиса, на его гениталиях не образуется язв.

Есть только одно, хотя и довольно рискованное, средство экспериментально выяснить, все ли больные прогрессивным параличом ранее перенесли сифилис. Если вы инфицируете такого больного вирусом сифилиса, то получите поразительный результат. Пациент не поддастся болезни, поскольку невозможно заболеть сифилисом повторно. Поставив на это, немецкий невропатолог Рихард фон Крафт-Эбинг (1840–1902) провел свой критически важный эксперимент. В 1897 году он привил девяти больным прогрессивным параличом, отрицавшим, что когда-либо болели сифилисом, материал, взятый из сифилитических язв. Ни у кого из них не появились язвы, то есть все они уже были инфицированы ранее {22}.

Работа Крафт-Эбинга оказалась столь успешной, что вскоре самое распространенное психическое заболевание девятнадцатого века искоренили благодаря противосифилитическим препаратам. Удалось спасти сотни тысяч жизней.

Мораль этой истории в том, что сегодня такой эксперимент провести было бы нельзя. Ни один экспертный совет его не одобрил бы. Но хуже всего то, что ни один ученый – пусть самый смелый – даже не подал бы такой проект экспертному совету, независимо от возможного количества спасенных жизней.

Исследования Коэна, как и Крафт-Эбинга, заслуживают определения «смелые» потому, что потенциально способны спасти много жизней. Коэн в ходе смелого эксперимента первым обнаружил причинно-следственную связь между позитивными эмоциями и инфекционными заболеваниями. Во всех исследованиях Коэна большое количество здоровых добровольцев вначале в течение семи дней проходили ежевечернее интервью. Им хорошо платили и полностью информировали о рисках. Хотя многие экспертные советы и такое исследование остановили бы, поскольку для них «хорошо платили» означает «принуждали».

В результате интервью и тестирования выявлялось среднее настроение – позитивные и негативные эмоции. Позитивные определялись такими оценками, выставленными наблюдателем, как «заводной», «энергичный», «счастливый», «непринужденный», «расслабленный» и «веселый». Негативные – оценками «грустный», «депрессивный», «несчастный», «нервный», «враждебный» и «обидчивый». Обратите внимание, что речь идет об оценке не ориентированных на будущее качеств оптимизма и пессимизма (например, как высказывание «Я ожидаю, что случится много плохого»), как в работах, посвященных связи настроения и сердечно-сосудистых заболеваний, а скорее об оценке сиюминутного эмоционального состояния. Также измерялись потенциально значимые внешние факторы: возраст, пол, национальность, состояние здоровья, масса тела, уровень образования, качество сна, питания, уровень физической нагрузки, титры антител и степень оптимизма.

Затем всем добровольцам впрыскивали в нос риновирус (тень Крафта-Эбинга) и шесть дней держали под наблюдением в карантине, чтобы дать возможность развиться заболеванию. Тяжесть его оценивалась не только на основе личного сообщения испытуемых о своих симптомах (которые могли быть смещены за счет индивидуальных различий в готовности жаловаться), но и более объективно – по количеству выделяемой слизи (взвешивались использованные носовые платки) и заложенности носа (по времени, которое требовалось впрыснутому в нос красителю, чтобы достичь задней стенки глотки). Результаты оказались замечательными и убедительными:

Люди, которые демонстрировали больше позитивных эмоций до ингаляции риновируса, реже заболевали простудой {23}, чем люди со средним уровнем позитивных эмоций. А те, в свою очередь, болели реже, чем испытуемые с низким уровнем позитивных эмоций.

Этот эффект проявляется в обоих направлениях, то есть высокий уровень позитивных эмоций укрепляет добровольцев по сравнению со средним по выборке, а низкий – ослабляет их по сравнению с тем же средним показателем:

Отмечено также некоторое влияние негативных эмоций, когда люди с низким их уровнем заболевают реже остальных. Важно однако то, что явной движущей силой являются не негативные, а позитивные эмоции.

Но благодаря какому биологическому механизму позитивные эмоции способны снижать подверженность инфекциям дыхательных путей? Поскольку добровольцев содержали в карантине под тщательным наблюдением, различия в сне, питании, уровне кортизола, цинка и физической нагрузки были исключены.

Главное, что их отличало, это количество интерлейкина-6, протеина, связанного с воспалением.

Чем сильнее выражен позитивный эмоциональный настрой (ПЭН), тем ниже уровень интерлейкина-6 (ИЛ-6) {24} и, соответственно, меньше воспаление:

Шелдон повторил исследование с использованием вируса гриппа {25}, результаты оказались такими же: определяющий фактор – позитивный эмоциональный настрой. Более того, он исключил различия в самоотчетах о состоянии здоровья, оптимизме, экстраверсии, депрессии и самооценке.

Рак и смертность по любым причинам

Панацея ли позитивные психические состояния? В своих самых первых работах о беспомощности и болезнях в начале 1970-х годов я предупреждал о пределах, в которых психология, в частности, оптимизм, может влиять на физические заболевания. Особенно меня беспокоили тяжелые недуги – я задавался вопросом, а способно ли вообще психологическое состояние больного влиять на неизлечимые болезни, особенно на последней их стадии? Образно я написал об этом так: «Когда на вас падает строительный кран, оптимизм не поможет» {26}.

Барбара («Ненавижу надежду») Эренрейх

Об этом мне напомнило недавнее австралийское исследование, показавшее, что надежда и оптимизм не оказывают сколько-нибудь значимого влияния на продолжительность жизни пациентов с неоперабельным раком {27}. Барбара Эренрейх недавно выпустила книгу Bright-Sided: How the Relentless Promotion of Positive Thinking Has Undermined America {28}, в которой вначале описывает свой опыт общения с преисполненными благими намерениями тружениками здравоохранения, уверявшими, что она может избавиться от рака груди, если станет позитивнее смотреть на жизнь. Затем автор переходит к отрицанию позитивной психологии. Эренрейх обижается на «политику счастья», утверждая, что для победы над раком старалась выглядеть веселой. Нет никаких причин верить, что поддельные позитивные эмоции, единственная цель которых – жить дольше – обязательно сработают, и я не знаю никого, кто предлагает убеждать пациентов, чтобы они имитировали благополучие. Но, несмотря на это, Эренрейх озаглавила британское издание своей книги Smile or Die {29}.