Книга Грибоедов. Тайны смерти вазир-мухтара - Сергей Дмитриев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Друзья в тот же день посетили дом Чавчавадзе, где были приняты по-родственному и где были потрясены красотой и одновременно неизгладимой печалью Нины. Потом они бывали в гостях у Чавчавадзе ежедневно, Лермонтов чуть не увлекся сестрой Нины Екатериной, постоянно делал зарисовки в разных местах Тифлиса, еще и еще раз размышляя над судьбой Грибоедова.
Любопытно узнать, что троюродной теткой Лермонтова но матери — Арсеньевой — была та самая Прасковья Николаевна Ахвердова, которая являлась фактически воспитательницей Нины Чавчавадзе. Учитывая это, совершенно понятно, почему Лермонтов был так тепло принят в доме Чавчавадзе. В этой связи довольно обоснованным можно считать предположение, что Лермонтов мог познакомиться с Ниной еще в детские годы, в 1820 и 1825 гг., когда он приезжал на Кавказ и, вероятнее всего, не мог не посещать свою родственницу. На этой почве в литературе (и даже современных романах) встречается смелое утверждение, что Лермонтов с самых юных лет любил Нину Чавчавадзе, посвящал ей стихи (например, стихотворение "К Нино") и сохранил это чувство до последних дней своей жизни. Не будем обсуждать эту спорную тему, отметим лишь, что причудливые нити судьбы могут порой неожиданно связывать даже самых великих личностей, какими, бесспорно, были Лермонтов и Грибоедов…
Именно в тот период в Тифлисе у поэта родился не осуществленный замысел написать роман о жизни Грибоедова, он расспрашивал о нем всех, кто его знал, и начал мечтать о том, как, выйдя в отставку, обязательно посетит Персию, увидит Тегеран, выучит персидский и арабский языки, а может быть, и сможет даже побывать в Мекке. В стихотворении "Спор", перечисляя прелести Востока словами "спорящего" с Шат-горой Казбека, Лермонтов написал:
Типы Кавказа. Литография по рисунку Гагарина
Вообще одним из самых загадочных периодов пребывания Лермонтова на Кавказе являются именно летне-осенние месяцы 1837 г., когда поэт, начав службу в Нижегородском драгунском полку в Караагаче близ Цинандали, "находился в беспрерывном странствовании, то на перекладных, то верхом". Как писал поэт, он "изъездил Линию всю вдоль, от Кизляра до Тамани, переехал горы, был в Шуше, в Кубе, в Шемахе, в Кахетии, одетый по-черкесски, с ружьем за плечами…". Ираклий Андроников посвятил несколько лет разгадкам этих странствий поэта, отразив их в книге "Лермонтов. Исследования и находки": какие впечатления и легенды повлияли на написание поэтом "Демона" и "Мцыри", какие древние места посетил он в пути, что и где успел зарисовать, встречался ли с Ниной Чавчавадзе и ее отцом в Тифлисе, посещал ли их имение в Цинандали, с кем из декабристов общался, где конкретно побывал в Азербайджане — в Нухе или Шуше, участвовал ли тогда в боевых действиях?
И как прав оказался Лермонтов, когда год спустя после своего посещения Кавказа он писал Раевскому: "…Если поедешь на Кавказ — вернешься поэтом…"
Самое знаменательное, что истинным шедевром "страннической литературы" является главное произведение Лермонтова — "Герой нашего времени". Фактически, это записки странника Печорина, "странника по казенной надобности". Таким же странником был и сам Лермонтов, таким же "противувольным" путешественником был Грибоедов. И талантов у них хватало не только на поэзию и скитания: если Грибоедов слыл прекрасным пианистом-импровизатором и композитором, оставившим после себя несколько вальсов, то Лермонтов был прекрасным художником и рисовальщиком, умевшим несколькими штрихами отобразить сцены повседневной жизни.
В августе 1839 г. Лермонтов узнал о тяжелой утрате: от лихорадки во время экспедиции против горцев умер А.И. Одоевский. Кавказ забирал и забирал, как жестокую дань, всё новые и новые жизни поэтов, как он сделал это не так давно, в 1837 г., с А.А. Бестужевым-Марлинским, декабристом, переведенным в 1829 г. с каторга на Кавказ рядовым и погибшим уже в офицерском звании при занятии мыса Адлер. Лермонтов тут же откликнулся на гибель друга стихотворением "Памяти А.И. Одоевского":
Поэт писал об Одоевском, но как будто бы имел в виду также и Грибоедова:
А ведь самому Лермонтову оставалось жить менее двух лет, и ему тоже Кавказ уже уготовил коварные сети…
НА ПУТИ К ТРАГЕДИИ
Страннический путь по воле обстоятельств вел Лермонтова, как и Грибоедова, к заключительному трагическому аккорду. 3 мая 1840 г. после дуэли с сыном французского посла Эрнестом де Барантом поручик Лермонтов выехал в новую ссылку на Кавказ, в Тенгинский пехотный полк. Сначала за участие в этой дуэли, хотя поэт стрелял в воздух, его, по предложению А.Х. Бенкендорфа, хотели, лишив чинов и дворянства, "записать в рядовые": сочувствие верхов, конечно же, было на стороне заносчивого иностранца (Лермонтов, находясь после дуэли на гаупвахте, сказал дежурному офицеру: "Я ненавижу этих искателей приключений… — эти Дантесы и де Баранты заносчивые сукины дети"). Но по решению императора поэт был послан в одну из самых "горячих точек" Кавказа с сохранением чина, хотя гвардейские офицеры при переводе в армейские полки получали обычно повышение на два чина. Накануне отъезда свои настроения "изгнанника" и "странника поневоле" поэт выразил в следующих строках:
В эти дни А.С. Хомяков сожалел о таком повороте в судьбе поэта: "Боюсь не убили бы. Ведь пуля дура, а он с истинным талантом и как поэт, и как прозатор". Но срок поэта еще не пришел, наоборот, его ждал жизненный триумф и подвиг: как штабной офицер при командующем генерал-адъютанте П.Х. Грабе, он выступил "в Чечню брать пророка Шамиля", который к лету 1840 г. сосредоточил вокруг себя внушительные силы, взяв несколько русских крепостей. В составе отряда генерала А.В. Галафеева поэт с героическим порывом участвовал в целом ряде стычек с горцами, a 11 июля 1840 г. принял самое деятельное участие в большом сражении у речки Валерик, в ходе которого погибло более 70 русских солдат и офицеров.
Поэт командовал тогда "летучей сотней" отважных охотников, отрядом "особого назначения", находясь на острие атаки. Как докладывалось затем при представлении поэта к награде, поручик Лермонтов "несмотря ни на какие опасности, исполнил возложенное на него поручение с отменным мужеством и хладнокровием и с первыми рядами храбрейших солдат ворвался в неприятельские завалы". И еще раз докладывалось позже: "…Всюду поручик Лермонтов везде первым подвергался выстрелам хищников и во всех делах оказывал самоотвержение и распорядительность выше всякой похвалы". Потом бои продолжались, и лермонтовский отряд, наводивший страх на чеченцев, был назван ими "черной сотней". Поэт при этом, как вспоминали очевидцы, "умел привязать к себе друзей, совершенно входя в их образ жизни. Он спал на голой земле, ел с ними из одного котла и разделял все трудности похода". Лермонтов перестал бриться и уже после возвращения в станицу Грозная из-за обострившегося ревматизма был отправлен на лечение в Пятигорск, откуда вскоре направился в новые опасные походы.
