Книга Убивая ангелов - Кейт Родс

– Мы уже подали жалобу, – заявила адвокат.

Тейлор сложил руки на груди.

– Вы сопротивлялись аресту, Стивен. Вас с трудом удержали двое полицейских.

– У меня другое мнение, – возразила женщина.

Рейнер говорил медленно, с частыми остановками. Казалось, ему было тяжело даже дышать.

– Вы не даете мне покоя с того самого дня, как умер Лео. Меня это начало доставать… поэтому я и пошел к Эндрю. Хотел поговорить с другом. Но его дома не было. По крайней мере, трубку никто не снял.

– Решали, кого следующим столкнуть под поезд, а? – нахмурился Тейлор. – Мы же знаем, что вы склонны к насилию.

Рейнер посмотрел на него. Сидел он прямо, положив руки на колени, чтобы не выдать себя каким-нибудь жестом.

– Я просто хотел сделать хоть что-то нормальное, вот и все.

– Скажите, Стивен, вас впустил Пирнан? – После агрессивного завывания сержанта глубокий голос Бернса прозвучал особенно спокойно.

– Я позвонил, но мне никто не ответил.

– Чепуха! – фыркнул Тейлор. – На записи с уличной камеры наблюдения вы зафиксированы дважды: в двадцать два ноль пять и в двадцать два тридцать один. Вполне достаточно времени, чтобы шлепнуть его в ванне и подбросить перья и открытки. Там везде ваши отпечатки, даже на чайнике. Сделали дело, а потом еще и чайком побаловались?

– Притормози, Стив. – Дон наклонился и посмотрел коллеге в глаза. В этот момент инспектор напоминал человека, выведшего на прогулку бойцовую собаку и теперь изо всех сил старающегося удерживать ее под контролем.

– Я ждал его на площадке. – Рейнер посмотрел на инспектора, лишь едва повернув голову. – Я знаю Эндрю с тех пор, как он работал в банке, мы регулярно встречались, выпивали в баре…

Я сидела с ручкой над блокнотом. Объяснение представлялось мне вполне логичным. Скорее всего, Пирнан, зная, каково Рейнеру в банке, относился к нему с сочувствием и даже с благодарностью за компанию и за возможность разделить с кем-то одинокий вечер дома.

– Тебя это заводит, да, Стивен? – Тейлор подался через стол. – Ты же ловишь кайф, убивая этих могущественных, самодовольных богачей! Поэтому и фотографируешь? Ты ведь щелкаешь их потом, да?

Бернс бросил на сержанта предостерегающий взгляд и, наклонившись, неслышно шепнул что-то.

Когда Рейнер снова заговорил, голос его дрожал сильнее прежнего, и паузы между словами следовали одна за другой:

– Я же вам говорил. Мне нечего скрывать. Я ходил навестить друга, вот и все. Не знаю, почему его убили. Это так страшно… Сначала Лео, теперь Эндрю…

Плакал Рейнер или нет, сказать трудно: плечи его вздымались, но ни малейшего звука он не издавал. Вернувшись ко мне, Дон впервые со времени смерти Пирнана застал меня спокойной.

– Это не он, Дон, – сказала я. – Но насчет чего-то он явно лжет. Все признаки налицо.

Инспектор сел напротив, с очевидной настороженностью принимая очередную странную теорию.

– Об этом говорит язык его тела, – добавила я.

– Что ты имеешь в виду?

– Когда человек лжет, он перестает жестикулировать, зажимается. Все его внимание сосредоточено на том, чтобы выстроить и поддерживать ложь. Часто бывает так, что он не реагирует даже на прямые обвинения. Разве ты не видел, как он напряжен? И еще одно. Рисунок стресса в речи рассихронизирован – долгие паузы, затем вспышки болтливости. Явно избыточный визуальный контакт – он пытался убедить вас, что говорит правду.

– Ты сама не понимаешь, что говоришь. – Бернс сцепил руки за затылком, как будто ему требовалось поддерживать голову.

– Это не может быть он. Эндрю выходил выпить с кем-то, и его не было дома, когда пришел Рейнер. Но он что-то знает, пытается это скрыть и не выдерживает напряжения.

– В квартире повсюду отпечатки Рейнера. Мы просмотрели записи с наружных камер наблюдения, и он – единственный, кого удалось опознать.

Я покачала головой:

– Просмотри записи еще раз. Уверена, он действительно бывал здесь каждую неделю.

– Это должен быть он. Мы опросили всех служащих банка за последние пять лет – и ничего. Ни малейшей зацепки.

– Присмотрись к тем, кто ближе к дому. Что у него с родственниками и знакомыми?

– Говорю тебе, там ничего нет! – раздраженно бросил Бернс.

– Извини, Дон, но, думаю, вы не за того взялись.

Инспектор посмотрел на меня в упор.

– Послушай, Элис. Я приму к сведению все, что ты тут сказала, но, полагаю, тебе надо поехать сейчас домой и немного отдохнуть.

Я скрипнула зубами. Бернс просто перестал меня слушать, что было ему не свойственно. Если ты мелкая щуплая блондинка, будь готова, что к тебе относятся как к ребенку. И все равно, когда такое случается, бывает неприятно. Особенно если я права. Я сунула в сумку бланк и торопливо, пока не сказала чего-то такого, о чем могла бы потом пожалеть, вышла из комнаты.

Глава 34

От цветов я избавилась в субботу – а до этого старалась не заходить в кухню без особой необходимости, хотя запах гардений был настолько сильным, что мне было трудно дышать. Оставляя цветы в мусорном ящике, я ощутила укол вины, хотя и понимала, что так нужно. Хочешь идти дальше – не зацикливайся. Я надеялась, что мое оцепенение продлится до задержания преступника, но занять себя хоть чем-то оказалось нелегко. Я дважды прочитала последнюю распечатку ХОЛМС, выискивая возможные зацепки, но так ничего и не раскопала. Поиски можно было бы сравнить с попыткой сложить дом из кирпичей разного размера, но и не думать обо всем этом не получалось. О том, чтобы смотреть телевизор, не было и речи – стоило только сесть, как мысли устремлялись на Ломбард-стрит.

У меня был лишь один способ сохранить спокойствие. Вообще-то, я терпеть не могу стричься, но иногда сама удручающая скука этой процедуры действует расслабляющим образом. Стилист в салоне на Элизабет-уэй из вежливости промолчала, увидев мои секущиеся концы. Под безжалостным светом лампы вид у меня был измученный и нездоровый. Другие посетительницы вовсю обсуждали детали своей любовной жизни и финалисток танцевального конкурса. Из салона я вышла с сияющими дорогими волосами и вакуумом в том месте, где обычно кружили мысли.

У витрины газетного киоска в глаза бросился заголовок – «БАНК «ЭНДЖЕЛ» ПРЕКРАЩАЕТ БИРЖЕВЫЕ ОПЕРАЦИИ». Я тут же купила «Индепендент». Интересно, что почувствовал убийца, узнав о падении банковской империи? Статья оказалась малоинформативной: из нее следовало лишь, что Совет по ценным бумагам и фьючерсам отозвал у банка лицензию и что соответствующие органы занялись расследованием «серьезных нарушений». Разумеется, репутация банка серьезно пострадает, а сам он, возможно, и не откроется больше. Почему-то вспомнился Хенрик Фрайберг. Долгие годы ему приходилось терпеть самоуверенность и зазнайство босса, и теперь он, по крайней мере, вздохнет свободно. По дороге домой я подумывала зайти в кофейню, но перспектива попасть в веселую компанию заставила меня отказаться от этой мысли.