Книга Вкус греха. Долгое прощание - Ксения Васильева

Оля решила ничего девчонкам не говорить, потому что влюбилась в такого неприступного и прекрасного Вадима Александровича! Но она его добьется! И никто не имеет права знать! Пусть свои романы заводят!

Дурнушки поняли по ее надменно непроницаемому виду, что вчера что-то произошло между красоткой и консультантом: все знали, что Оля задержалась на работе, пробормотав какую-то неясную причину. Дурнушки поняли, что смакование истории любви отменяется, и чинно, не пригласив Олю, ушли обедать, дабы дать ей понять, что она осталась без подруг.

А Оля, как только за ними закрылась дверь, вошла в Митину каморку, подошла к нему (он стоял у шкафа) и, задыхаясь от волнения, любви и страха, жалобно прошептала:

— Вадим Александрович, поцелуйте меня, пожалуйста…

Митя, не успев ни о чем подумать, не вспомнив о кодексе нравственности, мгновенно исполнил ее просьбу.

Они целовались неистово и оторвались друг от друга, только когда хлопнула наружная дверь в подвал.

Оля ахнула и выскочила из комнаты, прикрыв рукой распухшие губы.

Дурнушки, конечно, заметили кое-что, но виду не подали и вступили на тропу войны, жестокой и безжалостной.

А Митя успел сказать ей:

— Оля, не уходи без меня… — И Оля не ушла. Митя поехал провожать ее домой, — она жила в одном из дальних спальных районов.

Домой Митя стал возвращаться поздно, Нэля уже спала.

Но раз на пятый примерно она вроде бы и спала и вместе с тем вдруг совершенно не сонным голосом спросила: сколько времени?

Митя жалко соврал:

— Десять.

— Не ври, — отрезала Нэля, — я заснула в одиннадцать. Дрянь, бабник.

И Митя зашелся от ужаса.

Надо заканчивать эту love story немедленно, пока не произошло глобальной катастрофы!.. Он что, сумасшедший?.. И он твердо решил, что завтра скажет об этом Оле.

Но приходило утро, наставал светлый день, еще одно утро и еще день. Он видел перед собой прелестную, как ангел, Олю, и куда-то исчезали ночные страхи, и казалось, никому до них нет дела.

И Оля не так уж и влюблена в него, а он — уж точно — нет, она лишь возбуждает его своей красотой, юностью, сексуальным порывом… Но…

Снова и снова он провожал ее, и они часами целовались, и он терял силы, а Оля шептала ему: — Я вас люблю, Вадим Александрович…

И опять приходил домой поздно, и опять казнился и трусил, и решал завтра все закончить…

На следующий день он отказался провожать Олю домой, но она расплакалась и сияющими от слез глазами смотрела на него и спрашивала:

— Вы разлюбили меня, Вадим Александрович?

Он хотел уже ей все сказать, но язык не поворачивался, и он подумал, что надо завтра заболеть и не выйти в этот треклятый архив…

Сегодня у него не хватило мужества сообщить Оле о своем решении. И он потащился ее провожать…

Домой он вернулся чуть раньше, чем обычно в последнее время, что-то сразу после десяти…

Утром он скажет Нэле, что наконец-то закончилась его работа по расчистке документации, и теперь он будет приходить вовремя…

Открыл дверь и сразу увидел тестя.

Тот стоял, сложив на груди руки, и смотрел на Митю.

Нэлю Митя увидел потом. Она сидела на диване, сжав руки в кольцо. Ее лицо было каменным. Митя брезгливо подумал, как хорошо освещено его лицо с блудливыми глазами…

Он не успел додумать самоуничижительной фразы, как получил сильнейший удар, падая от неожиданности и силы удара, он понял, что его будут бить еще, и вдруг слезы освобождения хлынули у него из глаз. Будто ждал он и хотел именно этого.

Рука тестя приподняла его за шиворот дубленки, и новый удар обрушился на Митю.

Голос тестя проревел:

— Тварь! Не сри, где жрешь!

Закричала Нэля:

— Папа! Папочка, не надо!

Она хватала отца за руки, а тот все не мог успокоиться. Выбежал из своей комнаты Митенька. Он услышал странный удар, будто что-то упало, и крик деда. И сразу же вскочил с постели: ему показалось, что это упал дед, ему плохо и мама закричала…

Он бежал на помощь к деду, а увидел на полу отца, который, заливая кровью пол, пытался приподняться.

Митенька не сразу понял, что произошло, но, заметив ужас в глазах матери, глаза отца́, полные слез, мрачность деда, которого мама держала за руку, уловил ситуацию: его отца БИЛИ! И бил дед.

Он молча бросился к отцу, помог подняться с пола… И увел его. К себе. Там усадил в кресло, принес мокрое полотенце, приложил к разбитому лицу, стащил с него дубленку и сапоги. Дал воды.

Митя взглянул на сына. Перед ним стоял юноша — скоро ему четырнадцать… По сути — взрослый человек! И этот взрослый человек с какой-то странной жалостью смотрит на него — он вызывает жалость даже у собственных детей!.. Докатился!..

Он отер лицо полотенцем, а Митенька дал вьетнамскую мазь:

— Помажь синяк, папа, — сказал он, — поможет, ведь тебе же на работу…

Митя вслух застонал от безвыходности: завтра он снова увидит Олю, сопротивляться которой у него не хватает сил…

Нэля рыдала в кабинете отца:

— Ты мне обещал только пощечину, только пощечину! Папа, нельзя так избивать человека, моего мужа, в конце-то концов!

На что Трофим яростно ответил:

— Скажи спасибо, что вовсе не убил. Довел он меня! Как ты его терпишь? Вот и дождалась, гусыня безголовая!..

Нэля зарыдала еще громче.

Митя пошел в ванную. Там он глянул на себя в зеркало и ужаснулся, увидев свое уродливое темное отражение.

…Клоун, подумал он, клоун из самого захудалого цирка…

Раздался голос Нэли, она звала его по имени, официально:

— Вадим? Ты где?

Митя вышел из ванной и поплелся за нею, предчувствуя тяжкий разговор.

На кухне Нэля плотно закрыла дверь, села на стул и жестом указала Мите на табурет. Он как бы сразу очутился подследственным.

— Отец извиняется за это, — сказала она, холодно кивнув на его посиневшее лицо (Митя понял внезапно, что с Нэлей он уже не справится… Никакими способами. Исчезла та Нэля, которую он умел дурачить, как хотел…), — но пощечину ты заработал.

Она жестко смотрела Мите в глаза, а он понимал, что сейчас произойдет что-то ужасное, гораздо более страшное, чем его избитое лицо…

— Папа все узнал про тебя, — продолжила Нэля, — ему сообщили про твои похождения. Ты думал, что архив — забытое всеми место и ты можешь творить там свои грязные делишки? Знай, тебя оттуда тоже скоро выставят, и не просто погонят, а с позором! Женатый мужик совращает на работе фактически малолетку!