Книга Департамент нераскрытых дел - Рой Викерс

– Хочешь сказать, что будем жить как прежде, словно ничего не случилось? – с трепетом уточнил Каммартен.

– Во всяком случае, я готова начать заново, чтобы сделать тебя счастливым, Альфред! Особенно теперь, когда ты получил хороший урок.

Однако Гертруда не забыла себя обезопасить и уже через несколько минут предложила план, согласно которому риск доставался исключительно Каммартену. Заставив мужа повторить приказ, добавила:

– Сейчас я незаметно проберусь в гараж и сяду в машину. Соседи услышат звук мотора. Если потом кто-нибудь начнет задавать вопросы, что маловероятно, не забудь ответить, что отвез гостью обратно в Лондон. А если кому-нибудь захочется поговорить со мной, пусть звонят маме.

Глава 3

Получив четкий план действий, Каммартен немного успокоился и, быстро доехав до Лондона, в Холборне высадил Гертруду возле станции метро, чтобы она могла отправиться в Илинг, к матери. Сам же поехал дальше, в небольшую квартирку, расположенную в одном из неказистых кварталов Блумсбери. Консьержа в доме не было, потому что жильцы рассматривали отсутствие надзора как преимущество. Каммартен дождался удобного момента и вышел из машины. Больше всего его заботило, чтобы никто не заметил, что он приехал один.

Квартира состояла из просторной комнаты с двумя нишами, отгороженными шторами, и выглядела чистой, но в то же время заставленной вещами. Три больших веера на стенах и дорогое, ручной работы, покрывало на тахте создавали подобие артистической атмосферы. Во всем остальном это была самая обычная однокомнатная квартира.

Торопливо выполняя указания Гертруды, Каммартен отыскал чемодан Изабеллы и положил в него ночную рубашку и другие предметы первой необходимости, а потом то, что жена объединила емким выражением «все подаренные тобой дорогие мелочи». Черепаховый набор был, несомненно, дорогим, но не соответствовал понятию «мелочь», так как включал восемь предметов, в том числе и пару флаконов духов. Он занял две трети чемодана и не оставил места для других вещей.

Шарф цвета фуксии Каммартен нарочито небрежно бросил на складной стол, сумку из крокодиловой кожи, опустошенную еще в «Лаврах», положил на пол возле плиты, как будто девушка специально ее оставила, забрав с собой содержимое.

К полуночи он вернулся в «Лавры», принес из гаража инструменты, а из сарая захватил лопату и вилы. Перетащив из утренней комнаты стол и стулья в холл, Каммартен свернул ковер и поднял несколько половиц.

Начальный этап работы особых усилий не потребовал и к часу ночи был закончен. Под лагами, державшими половицы, Каммартен надеялся найти мягкую землю, однако обнаружил строительный мусор, распределенный ровным слоем толщиной дюймов восемнадцать. Уборка оказалась исключительно сложной: работать пришлось очень медленно, потому что при каждом движении мусор издавал шум. Нервы быстро сдали: ворочая лопатой, Каммартен не думал об угрозе разоблачения, зато во время частых перерывов ему то и дело чудилось, что по садовой дорожке кто-то идет. Приходилось вылезать из ямы и прислушиваться, чтобы успокоиться и убедиться в безопасности.

Расчистить необходимое пространство удалось только к половине четвертого. Изрядно устав, Каммартен вышел в кухню и выпил чаю, а когда вернулся к работе, понял, что сил может не хватить. Хотя дом был построен прежде, чем начали использовать цемент, фундамент оказался прочным, а земля сухой и очень жесткой.

Через час удары лома стали совсем слабыми, а к шести утра Каммартен напоминал боксера, продержавшегося на ногах не меньше двадцати раундов подряд: руки не слушались, колени подкашивались. С огромным трудом он выбрался из ямы, рухнул на пол здесь же, в утренней комнате, и, пытаясь восстановить дыхание, осознал, что к восьми, к приходу домработницы Бесси, ни за что не успеет перенести Изабеллу из гостиной и навести порядок. Если попытаться спрятать тело и не закончить работу, результат окажется катастрофическим, так что лучше уж просто оставить его в гостиной.

Каммартен двигался настолько медленно, что, когда наконец вернул на место половицы и, с трудом соображая, расстелил ковер, часы пробили половину восьмого утра.

Он поднялся к себе, умылся и на минуту лег в кровать, чтобы смять постельное белье, а потом постарался побриться, как делал это изо дня в день, и, услышав, что пришла Бесси, в халате спустился ей навстречу.

Дверь в гостиную со вчерашнего дня оставалась запертой, как и выходившее в сад французское окно с опущенными жалюзи. Чтобы, как обещала Гертруда, все уладилось само собой, нужно было лишь сохранить способность думать.

– Миссис Каммартен уехала навестить заболевшую матушку, – сказал хозяин горничной. – Приготовьте мне завтрак, а потом можете отправляться домой.

– Хорошо, сэр. – Бесси не слишком обрадовалась, так как знала, что после субботы, воскресенья и банковских каникул скопилось немало пыли, которую рано или поздно придется убирать. – Но перед уходом я бы все-таки навела порядок в гостиной.

– Ничего не получится, – последовал категоричный ответ. – Дверь заперта, а ключ, судя по всему, миссис Каммартен забрала с собой.

– Выход есть, – успокоила горничная. – К замку гостиной подходит ключ от утренней комнаты.

Самой важной в этот момент казалась задача сохранить на плечах голову. Но какой толк от головы, не способной быстро реагировать и ловко соображать?

– Нет-нет, не стоит, Бесси, – возразил Каммартен и совсем некстати добавил: – Вчера, прежде чем уехать, жена начала протирать сервиз, однако поспешила на поезд, не успев довести работу до конца, и оставила часть посуды на полу. Заперла комнату и попросила не открывать до ее возвращения.

Бесси пошла в кухню, но успела услышать, как хозяин вынул ключи из дверей утренней комнаты и столовой, и, почувствовав неладное, спустилась в сад, чтобы попытаться заглянуть в гостиную через щель в жалюзи. К сожалению, ничего, кроме уголка диванной подушки, почему-то лежавшей на полу, увидеть ей не удалось.

Вместо того чтобы, как обычно, в девять пятнадцать уехать на работу, Каммартен остался в утренней комнате, чтобы горничная все-таки не затеяла там уборку. Бесси ушла в десять и отправилась в расположенный через дорогу дом под названием «Кедры», чтобы рассказать работавшей у миссис Эвершед приятельнице о запертой гостиной и вздоре насчет разбросанного по полу сервиза.

В одиннадцать, когда Каммартен дремал в кресле, миссис Эвершед постучала в дверь.

– Простите, что побеспокоила, мистер Каммартен: не думала, что вы дома. Можно поговорить с Гертрудой, если, конечно, она не очень занята?

– К сожалению, жена уехала в Илинг, к больной матери. Когда вернется, неизвестно. Не думаю, что с тещей случилось что-то серьезное, но доктор рекомендовал постельный режим.

Миссис Эвершед произнесла положенные в таких случаях банальности, а потом осведомилась:

– Гертруда ничего не просила передать мне насчет четверга? Обещала принять решение к вечеру понедельника.