Книга Пряжа из раскаленных угле - Анна Шведова

Но эти свои крамольные мысли я постаралась тщательно скрыть от своего спутника.

Поиск наконец закончился. Мы вернулись в реальный мир, а я опять не успела заметить, как Ленни это делает – как возвращает нас обратно. Я давно уже поняла, что спрашивать у него что-либо бесполезно. Он рассказывал мне только то, что выгодно ему самому. А обретение мною контроля над магией явно не входило в число нужных ему вещей. Так что это я должна была узнать сама. И узнаю, в следующий раз обязательно узнаю.

– Сюда, – озабоченно кивнув растрепанной головой в сторону, Ленни пояснил:

– Идем вдоль того портика с колоннами, через вон ту дорогу к площади, где торчит… не знаю, фонтан, наверное. Потом та стена с зубцом, видишь? Там есть разлом. Иди за мной след в след.

И мы пошли. Путь оказался не таким легким, каким казался снизу. Нам приходилось карабкаться через завалы и идти по ребру стоймя поставленной каменной плиты, нырять в лазы. Прошел не один час, прежде чем мы оказались у глубокого рва, отделяющего средний город от верхнего. На другой стороне рва высились порядком потрепанные стены въездной башни, полуразрушенная арка под ней и лента широкой крепостной стены, кое-где тоже основательно разрушенной. Через ров когда-то был переброшен мост, но время давно уже оставило от него лишь жалкие останки. Зато сам ров выглядел не таким уж глубоким и отвесным – мы с Ленни не раз перебирались через препятствия куда опаснее, чем длинная пологая яма, заполненная обломками камней. Но мой спутник отнюдь не спешил спуститься вниз, в ров, словно бы приглашавший неосторожных путников прогуляться по его дну…

– Мир вам, добрые люди.

Ленни был так сосредоточен на решении сложной задачки, что не заметил приближения незнакомца – и это испугало и разозлило его. Насмешливый ленивый голос принадлежал нестарому еще человеку, поджарому, худощавому, чуть ли не до глаз заросшему темной с проседью бородой. Дорожная одежда его явно претерпела не одно купание и лазание по скалам, не раз латалась и зашивалась, однако ни плащ-пылевик, ни добротные штаны, ни сапоги, ни тем более удобные ножны с клинком не принадлежали нищему оборванцу. Ирония в его глазах свидетельствовала об отменном чувстве юмора, как и забавная широкополая шляпа, лихо сдвинутая на затылок.

– Ищете проход? Бог в помощь. Но раз вы дошли до самих врат – милости просим в нашу компанию.

Он неторопливо развернулся и широким жестом указал куда-то вдоль рва. В проеме между двумя полуразрушенными стенами стояло трое его сотоварищей.

Ленни бросил еще один взгляд на ров, на остатки врат позади него, на возвышающиеся впереди развалины башен, потом оценивающе оглядел мужчину, стоявшего перед ним, широко улыбнулся и шагнул вперед.

– Отчего ж нет? Премного благодарны за приглашение.

Было ли для Ленни новостью, что на южной окраине Срединного города (скорее даже за его пределами с южной стороны), под сенью окружавших город скал расположился целый лагерь таких же искателей сокровищ Эрранага, как и он сам, – не знаю. Вот я точно была удивлена. Здесь было с полсотни человек, не меньше. Кто-то из авантюристов обосновался под стенами и в нишах скал, кто-то нашел укрытие в проемах между каменными плитами – вырыл там землянку. Кто-то просто незатейливо бросил на каменное месиво свои вещички и грелся у чужого костра. Но перво-наперво в глаза новоприбывающих бросался добротный шатер, стоявший посреди лагеря. Это временное убежище украшало древнюю землю Ниннесута своей несуразностью словно гриб-поганка и похоже было, что стоит оно здесь не день и не два.

Над лагерем витал целый букет разнообразных запахов – от сытного аромата готовящегося обеда до отбросов и мертвечины. Странно, почему все эти запахи, хорошо ощутимые в сухом воздухе этой части древнего Ниннесута, не разносились по всему городу.

– Ну, и кто же вы такие будете?

Очевидно, с управлением всем этим сборищем здесь проблем не было – и те, кто прибыл давно, и те, кто прибывал сейчас, сразу понимали, кто здесь главный. Этот главный занимал черный с красными фестонами по окружности шатер и его охраняла по крайней мере парочка крепких парней, окидывающих каждого проходящего мимо тяжелым взглядом. Я удостоилась взглядом еще и заинтересованным – пройдя по всему лагерю, я заметила только двух женщин. Одна из них мрачно правила свой нож и глядела исподлобья. Вторая сидела на коленях у дородного бородача и визгливо хихикала.

– Эй ты, язык проглотил?

Голос раздавался из глубины полутемного шатра. Ленни прошел вперед, вглядываясь в фигуру, полулежащую на куче шкур. Меня же незатейливо подтолкнули в спину вслед за моим спутником.

Однако ответить Ленни не успел. Едва свет от светильника упал ему на лицо, как человек на шкурах оживился и приподнялся на локте:

– Ба! Сам Лейн Тристран! Давненько я тебя не видал!

Хозяин шатра был толст и массивен, как медведь. Его рыжая шевелюра была всклокочена, борода задралась вверх, брови копошились белесыми мохнатыми гусеницами, но он отнюдь не был смешон. Его ручищи без труда раздавили бы мою талию, а толстые ноги напоминали бочки, затянутые в кожаные штаны.

– Значит, это ты, Барсук, всем этим заправляешь?

– Не называй меня Барсуком, – ворчливо оборвал его толстяк, пошлепал сочными красными губами и жестом отослал слуг и охранников, – Здесь меня зовут господином Маршем. Но для тебя, так и быть, я просто Марш. А это кто? Твоя шлюшка?

– Это моя подруга. Ее зовут Никки. И я за нее тебе глотку перегрызу.

Сказано это было скучающим, равнодушным тоном, от которого глаза хозяина шатра помрачнели, между тем как на лице его по-прежнему блуждала почти приветливая улыбка. После такого представления Ленни плюхнулся на каменную плиту, устланную шкурами, и обвел глазами шатер.

– Неплохо устроился.

– А я всегда неплохо устраиваюсь, – маленькие глазки обмеряли каждый дюйм моего тела. Марш громко рыгнул и откинулся назад, – Так зачем же пожаловал?

– За тем же, за чем и ты здесь.

– У нас тут свои правила, дружище. Твои былые заслуги, они, конечно, впечатляют, но здесь мы все равны. Хочешь оставаться – заплати за место, у нас здесь, знаешь ли, тесно. И не пытайся сунуть свой грязный пальчик в замочную скважину без очереди – это тебе не бордель. А если тебе замочек удастся открыть – ты всем поделишься с остальными. Усек? Все мы здесь мастаки друг другу в котел плюнуть, так что или принимай правила, или уходи. Только совсем уходи – явишься еще раз и останутся от тебя одни белы косточки. Без предупреждения. А подружку твою в дело пустим. Хотя я бы пустил уже прямо сейчас…

– Ну что ты, Барсук, я же не дурак. Нарываться на неприятности не буду. Осмотрюсь тут денек, а потом скорее всего и уйду. Неохота мне с вами бодаться.

Марш из-под мохнатых бровей окинул Ленни оценивающим взглядом. Лицо его, сполна несущее печать многолетней разнузданности, было угрюмым и тяжелым. Не изменилось оно даже в согласии с радостным возгласом, исторгшемся из горла здоровяка: