Книга История запорожских казаков. Быт запорожской общины. Том 1 - Дмитрий Яворницкий

Во внутреннем устройстве запорожские курени, по одному описанию, имели два отделения: одно большее, другое меньшее; в большем жили казаки, приписанные к куреню, их старшина и иногда кошевой атаман; в меньшем жили куренной кухарь и его помощники; здесь была кухня и хлебопекарня[434].

По другому описанию каждый курень представлял собой большую избу, без комнат и перегородок, с равными ей сенями, отделенными собственно от куреня «перемежной» стеной с дверью для входа и с большой изразцовой «грубой», то есть печкой для топки, пропущенной чрез стену из сеней в «кимнату». В собственно курене, во всю длину его, от порога до покутя, ставилось «сырно», то есть стол, наподобие монашеских трапез, из одной толстой доски больше трех четвертей аршина ширины, положенной во всю длину на вкопанных в землю столбах и прибитой к ним железными гвоздями; вокруг сырна ставились узкие скамьи, а вдоль стен, с трех сторон, настилался из толстых досок на столбах помост, или накат, заменявший казакам постели; на нем могло спать от тридцати до «полчварта ста» человек[435], во всем же курене могло вместиться до 600 человек казаков[436]; на «покути», то есть красном углу, прибиты были иконы разных святых, тут же висела богатая лампадка, всегда зажигавшаяся куренем в большие праздники, и ниже лампадки стояла «карнавка», то есть кружка для опускания в нее денег после обеда казаками на закупку провизии к следующему дню; к потолку прицеплялось большое паникадило, по стенам куреня развешивалось разное оружие, а под потолком, на «перемежных» стенах протянут был резной сволок с вырезанными крестом посредине годом построения куреня и именем куренного атамана-строителя; посреди сеней устраивалась «кабыця», то есть очаг, длины 5 аршин и более, для варения кушанья; через кабыцю из куреня в сени проходил конец сволока, на котором вбивались железные цепи с крючьями для навешивания на них больших железных казанов, в коих варилась пища казакам[437]. В куренях ни имущества, ни продовольствия держать не полагалось.

Близ каждого куреня ставилась куренная скарбница, или небольшой амбар, в котором казаки отдельного куреня хранили свое «сбижжа», то есть разного рода имущество, и рядом с скарбницей – другие дома для жилья казаков, которые увеличивались по мере увеличения числа товарищей и тесноты куреня; при куренях возводились иногда и частные домики войсковой старшины; последние по внешнему виду напоминали те же курени, только меньшего размера, а по внутреннему устройству приближались к теперешним хатам зажиточных украинских крестьян. Самый типичный из них, сохранившийся до нашего времени, имеет 18 аршин длины, 8 аршин ширины и 3 аршина высоты; он срублен из дерева, имел небольшие, круглые, «як тарилочки», окна; разделялся большими сенями на две половины: светлую и черную, – из коих каждая, в свою очередь, подразделялась на две; светлая половина имела «кимнату» с изразцовой «грубой» и опочивальню, отделенную от «кимнаты» глухой стеной, – обе с отдельными для каждой выходами в сени; черная половина имела кухню и кладовую, отгороженные одна от другой глухой стеной и также с отдельными для каждой выходами в сени; от одной и до другой наружной стены через перемежную стену протянут был сосновый сволок с вырезанным на лицевой стороне его изображением креста с обычными при нем деталями – копьем, тростью, Голгофой, именем строителя и годом построения[438].

У запорожских казаков слово «курень» употреблялось в двояком смысле: и в смысле жилья, и в смысле сотни, полка, самостоятельной части войска, «всегда мобилизованной, поставленной на походную ногу»; если говорилось «казак Незамайковского куреня», то это значило или то, что казак жил в Незамайковском курене, или то, что он причислен был к Незамайковскому куреню, но мог жить где-нибудь в другом месте – в слободе, деревне, зимовнике одной из паланок запорожских вольностей. Большинство казаков только числилось в Сечи по куреням, но оставалась их там одна десятая часть всего войска, прочие же, особенно летом, – то за рыбой, то за конями, то за диким степным зверем, то в разъездах, то в бекетах, то в Великом Лугу, то на «оселях» – везде были рассеяны, как пчелы на душистых травах; зимой же многие из них уходили и в «города», то есть в Гетманщину, чтобы повидаться с родными или подманить кого-либо из молодых «до Сечи».

«Паланка» в буквальном смысле слова с турецкого на русский значит «небольшая крепость»; в переносном смысле слова этим означалось у запорожцев центральное управление известной части территории, самое управление, а чаще всего ведомство, или, говоря нашим языком, уезд запорожских вольностей; центром всякой паланки был двор с разными постройками, огражденный кругом палисадником[439]. Когда впервые земля запорожских казаков разделена была на паланки, за неимением данных, сказать нельзя; есть, правда, предположение, будто бы это деление было введено с 1734 года, после возвращения запорожцев из-под власти крымского хана в Россию, но насколько это справедливо, утверждать тоже нельзя[440]. До 1768 года всех паланок в Запорожье было пять – Бугогардовская, Перевизская, иначе Ингульская, Кодацкая, Самарская и Кальмиусская; с 1768 года прибавилось еще две паланки – Орельская и Протовчанская, а впоследствии – третья, Прогноинская; начало последней, впрочем, положено было еще в 1735 году, когда в Прогноях[441], то есть у соленых озер, на Кинбурнском полуострове находящихся, учрежден был шестой пост для защиты людей, приходивших туда из Запорожья и Малой России за солью или для рыболовства на лимане[442].

Итак, под конец исторической жизни запорожских казаков всех паланок в казацкой территории, имевшей 1700 верст в окружности, было восемь, причем три из них находились у правого берега Днепра, а пять у левого. Бугогардовская паланка занимала пространство степей между левым берегом Буга и правым Ингульца с одной стороны, и рекой Днепром и новосербской границей с другой; она находилась в теперешних уездах Елисаветградском и Александрийском Херсонской губернии; центром этой паланки был Гард на реке Буге; кроме того, в ней имелись зимовники: в Соколах, Вербовом, Балацком, Мигии, Корабельном, Вовковом, Харсютином и Громоклее. Ингульская, иначе Перевизская, паланка расположена была вдоль левого берега реки Ингульца, в северной части теперешнего Херсонского уезда; центром ее была или так называемая Перевизка, у правого берега Днепра, на 2 версты ниже устья Ингульца и на 21/2 версты ниже усадьбы владельца села Фалеевки И.И. Комстадиуса, или же селение Каменка, при впадении речки Каменки в Днепр, где была Каменская Сечь; кроме того, в ней имелись селения и несколько зимовников: Кваково, Белые Криницы, Давыдов Брод, Блакитная, Шестерня, Пономарева, Кривой Рог, Меловое, Золотая Балка, Осокоровка, Терновка, Ракова и др. Кодацкая паланка находилась между Днепром, рекой Базавлуком и верховьем Ингульца с одной стороны и речкой Тясьмином или, с 1752 года, новосербской пограничной чертой с другой, в теперешних уездах Екатеринославском и Верхнеднепровском; центральным местом ее был город Новый Кодак; кроме того, в ней имелись села и зимовники: Старый Кодак, Волошские хутора, Половица, Микитино, Кичкас, Беленькое, Тарасовка, Медовец, хутор Грязное, Кемлыковка, Набоковка, Тарамское, Карнауховка, Тритузное, Романково, Бородаевка, Мишурин Рог, Комиссаровка, Лиховка и Томаковка. Самарская паланка расположена была по обоим берегам реки Самары, вверх от левого берега Днепра, в теперешних уездах Новомосковском, Павлоградском и частью Александровском Екатеринославской губернии; центром ее был город Самарь, иначе Новоселица и Новоселовка, теперешний город Новомосковск; кроме того, в ней имелись селения: Чапли, Песчаная Самарь, Переметовка, Каменка, Сокольский редут, Бригадировка, Ревовка, Бардаковка, Адамковка, Пышневка, Войсковое, Чернечье и др. Орельская паланка находилась между реками Орелью и Самарой, в восточной части теперешнего Новомосковского и западной Павлоградского уезда; центральным местом ее была Козырщина; кроме того, в ней имелись селения: Чаплинская Каменка, Гупаловка, Прядивка, Калантаевка, Пушкаревка и Бабайковка, отчисленная сюда в 1770 году от паланки Протовчанской. Протовчанская паланка – по течению речек Протовчи и Орели, в теперешнем Новомосковском уезде; центральным поселением ее было Лычково; кроме того, в ней имелись селения: Перещепино, Котовка, Чернетчина, Петриковка, Китай-город, Могилев, Кильчень (теперешняя Голубовка), Куриловка, Плёса, Черноуховка, Васильковое, Грузиновка, Полковничья, Судиевка, Сердюковка, Шуглеевка, или Шульговка, Климовка, Семенчиновка, Балабановка, Горбулевка, Половинщино, Проданивка, Галушковка, Одаровка, Цегловатая, Сирковка и Лебединцы; сверх того – хутора над Царичанкой и Маячками и в урочищах Щуровом и Бабенковке[443]. Кальмиусская паланка находилась между Волчьей, Кальмиусом и Азовским морем, в теперешних уездах Александровском, Бахмутском и Мариупольском; центром ее было поселение у самого устья речки Кальмиуса при впадении ее в Азовское море, где некогда стояло городище Домаха, а с 1779 года построен город Мариуполь[444]; кроме того, в ней известны были два селения: Ясеноватое и Макарово, и 28 зимовников: в Лозовом овраге на Терсе, Широком на Каменке, в балках Холодной, Сухой, яру Поповом, овраге Чернухином, байраке Каменном, овраге Шелковом, яру Глубоком, овраге Государевом, балке Железной на Кривом Торце, яру Холодовом при Северном Донце и Луганчике, яру Железном при Северном Донце, балках Крутилке, Долгой, Морозовой и Крутой, урочище Бобровом, яру Хорошем на Лугани, балке Мечетной на Миусчике, балке Зайцевой над морем, урочище Подгорыни, балке Клеповой над Кальцем, речке Дубовой, Белосарайском лимане, речке Берде и в балке Свитоватой[445]. Прогноинская паланка находилась на левом берегу Днепровского лимана, против урочища Прогноева, на 35 верст выше оконечности косы Кинбурнской, в теперешнем Днепровском уезде Таврической губернии; центром ее был Прогноинск; здесь стоял передовой запорожский пост, наблюдавший за движением татар в Крыму и турок в Очакове и охранявший всех посланцев, солепромышленников и торговцев, ехавших через южную окраину запорожских вольностей в Очаков, Прогной и Крым. Озера в Прогноинской паланке запорожцы считали собственным достоянием и вывозили отсюда множество соли на Запорожье, Украину и Польшу, обходя, таким образом, крымскую хотя и чистую, но слишком дорогую соль.