Книга Н. С. Хрущев. Воспоминания. Время. Люди. Власть. В 2 книгах. Книга 2 - Никита Хрущев

Интересная у меня состоялась беседа с Тито и относительно сельского хозяйства. Он высказывался так: «Когда у нас произошел разрыв с СССР, то, чтобы нас не упрекали в отступничестве от социализма, мы приняли даже административные меры, чтобы завершить коллективизацию. Осуществили это с нажимом, но добились успеха по линии количества. Однако оказались в тяжелом положении по линии производства продуктов сельского хозяйства и удовлетворения запросов городского населения. Тогда мы отказались от коллективизации и сейчас считаем главным создание не колхозов, а госхозов». Образовался довольно высокий процент земель, на которых созданы государственные сельскохозяйственные предприятия зернового, огородного, молочного и мясного направлений. Тито продолжал: «У нас малоземелье, и мы покупаем землю для государства у крестьян. Большинство крестьян у нас одновременно и рабочие. Поэтому мы скупаем землю у этих рабочих, которые как бы раздваиваются: работают и на предприятии, и в сельском хозяйстве. Они охотно продают землю, а на ней мы создаем госхозы, по-советски – совхозы».

Полагаю, что это тоже социалистический путь развития деревни. Если говорить о кооперировании крестьян, то такую же примерно позицию занимал в Польше Гомулка. Мы его обвиняли в «антиколхозной политике», но Польша так и не пошла нашим путем при кооперировании крестьянства. Я считаю ленинский путь кооперирования крестьянства в принципе правильным. Но если бы сейчас начинать вновь проводить кооперирование, то так, как это провел Сталин, делать нельзя ни в коем случае. Слишком большие были издержки, и долгое время шло топтание на месте. Еще и сейчас не выправилось должным образом производство сельскохозяйственных продуктов в СССР. Не хватает картошки, овощей. Страна переживает острый недостаток мяса, яиц, птицы. Только молока, кажется, в достатке. У нас налицо плохая организация производства. Но, видимо, есть и другие причины, сдерживающие его развитие.

По газетам сейчас мне трудно разобраться, в чем дело. Когда идут сев, уборка урожая и заготовка овощей, то газеты и радио переполнены сообщениями о выполнении и перевыполнении планов в два-три раза. Спрашивается, где же эти продукты? В магазинах их нет. Я уж не говорю о выборе разных продуктов, об ассортименте. Тут уж не до выбора, не до жиру, быть бы живу. Люди покупают то, что есть в магазине, а не то, что хотели бы купить. А в провинции совсем плохи дела. Мы тогда критиковали Югославию за то, что она не проводит кооперирование деревни по-нашему, и критиковали Польшу, но не публично, а во внутренних собеседованиях. Недавно поляки приезжали ко мне в гости. Они говорят: «У нас есть любые сельскохозяйственные продукты и сколько угодно». Поляки же импортируют в СССР картофель. Так кто же оказался прав? Возможно, югославы и поляки. После смерти Сталина мы сильно корректировали сельскохозяйственную политику. На целинных землях, например, сначала шли по шаблону, стараясь переселить туда колхозников. Это вызывало страшные трудности. Поднять семью с насиженного места, оторвать от могил предков и переселить за тысячи километров украинца, русского и белоруса нелегко. Это потребовало невероятных усилий и больших материальных затрат. Тогда мы призвали молодежь и стали там для молодых строить дома, кредитовать их, помогать им самим в строительстве. Это значительно облегчило наше положение, особенно когда все узнали, что на целинных землях не будут создавать колхозы как искусственную организацию из переселенцев. Получается нерентабельное хозяйство. Выгоднее создавать совхозы.

И мы пошли по линии создания совхозов. На целинных землях колхоз – редкое явление. Там главным образом функционируют совхозы, у них самый дешевый хлеб. Говорю о времени, когда я находился в руководстве. Как мы дошли до такого решения? Как-то я поехал на целину. Я и раньше частенько выезжал туда, разъезжал по областям, знакомился с работой колхозов и совхозов. В одной из областей встретился с агрономом МТС, человеком уже пожилым, опытным, знающим сельское хозяйство. Он обратился ко мне с вопросом: «Товарищ Хрущев, я работаю агрономом в МТС, мы обслуживаем колхозы. Хотел бы вам рассказать, из чего складывается работа МТС и из чего – работа колхозов. Зона МТС, в которой я работаю агрономом, – зерновое хозяйство. У нас нет других видов растений, животноводства тоже почти нет. МТС все поля вспахивает и засевает, потом все скашивает и обмолачивает. Тут я прихожу к председателю колхоза и спрашиваю, какое количество зерна ему причитается, хотя и сам знаю, сколько причитается зерна, а спрашиваю фактически, куда мне развозить это зерно? Я не понимаю, зачем мы раздаем зерно». Правительство тогда этот вопрос обсудило и резко изменило направление дела. Такие колхозы – одна видимость. И мы организовали совхозы. Та машинно-тракторная станция уже была совхозом. На землях, которые она обрабатывала, она и преобразовалась в совхоз. Колхозники же числились, но фактически не работали в колхозах, за исключением трактористов. Но и трактористы, и комбайнеры тоже работали в МТС. Я даже не знаю, что там делали пресловутые колхозники в колхозе, где все работы производились через МТС. И мы превратили колхозы в совхозы, что в условиях целинных земель оказалось более прогрессивной формой ведения хозяйства.

Чистое поле. Людей нет. Мы привлекаем их как работников МТС, строим им дома, другие обслуживающие учреждения, создаем предприятие по производству сельскохозяйственной продукции. Там, где уже имеется крестьянство, процесс более сложен. Есть и другой путь, который избрал Гомулка для Польши. Там тоже держат курс на госхозы, но создают сельскохозяйственные кружки – товарищества в качестве первичной производственной ячейки. У них имеются машины, которые на договорных условиях обрабатывают землю. Получилось вроде того, что у нас называли товариществами по обработке земли (ТОЗ)[133]. А поляки их назвали сельскохозяйственными кружками. Главная их функция – закупка излишков сельскохозяйственных продуктов у крестьян и продажа по договорам государственным предприятиям. Дела там идут неплохо. Да и экономически это выгодно, потому что сельское хозяйство Польши находится на хорошем уровне. Поляки сейчас обеспечивают свои потребности полностью, даже в зерне, уж и не говорю о сахаре или картофеле.

У меня не раз бывали дружеские беседы закрытого характера с Гомулкой, когда он обращался к нам с просьбой продать им зерно. И мы продавали его Польше. Но они его скармливали свиньям и получали бекон для экспорта. А на хлеб пускали собственное зерно. Правда, югославы у нас зерно при мне не покупали и не просили. В последний раз я беседовал с Тито летом 1964 года, когда он возвращался из Финляндии. Я выезжал ему навстречу в Ленинград. У нас состоялись дружеские беседы, чему я очень радовался. Думаю, что югославские товарищи постепенно сами приходят к выводу о необходимости централизованного планирования народного хозяйства. Иначе невозможно его сбалансировать. Тогда надо будет обращаться к рынку, и возникнут не социалистические отношения, а элементы капитализма.

Впрочем, считаю, что есть много возможностей и разнообразных путей строительства социализма. Создавать какой-то единый шаблон, единую модель для всех стран невозможно и глупо. Не менее глупо называть все, что к этой модели не подходит, антисоциализмом. Надо проявлять терпимость и предоставить возможность каждой стране и партии выбирать свой путь, исходя из местных условий: исторических, экономических, этнических и прочих. Лишь бы основные средства производства принадлежали государству и оно опиралось на диктатуру пролетариата. Вот основные условия! На меня хорошее впечатление производил и народ Югославии. Но в рядах ее коммунистов имели место некоторые искания, которые ослабляли устои партийной дисциплины. В беседах со мной Тито об этом говорил. Теперь, на положении пенсионера, я читаю, как он, выступая, предупреждает, что иной раз движение там идет такое, которое может расшатать партию. Каждая партия должна оберегать единство своих рядов. Какую роль во всем этом играют сам Тито, Вукманович, Попович, Ранкович, не знаю.