Книга Клятва Рыцаря - Эмма Орчи

Значительно уменьшившаяся группа двигалась теперь шагом среди быстро возраставшей темноты. Карета тихо покачивалась на мягких рессорах.

Держа брата за руку, Маргарита закрыла глаза и откинулась на спинку. Время и пространство перестали для нее существовать; осталась одна Смерть, высохшей, костлявой рукой неустанно манившая ее к себе.

Вдруг кареты снова остановились; где-то брыкалась испуганная лошадь.

– Что там случилось? – прозвучал в темноте голос Эрона.

– Темнота такая, что хоть глаз выколи, гражданин, – ответил кто-то впереди. – Кучеры не видят даже своих лошадей и спрашивают, нельзя ли им зажечь фонари и вести лошадей под уздцы.

– Лошадей они могут вести, – сурово ответил Эрон, – но фонари зажигать я ни в коем случае не позволю. Почем знать, не прячется ли кто-нибудь за деревом, готовый пустить пулю в лоб или мне, или вам, сержант? Мы не можем представлять собой освещенные мишени. Пусть только кто-нибудь в серой шинели слезет с лошади и идет впереди; в этой проклятой темноте серое платье будет, может быть, заметно. А далеко еще до той часовни?

– Теперь недалеко, гражданин. И весь-то лес тянется не более, как на шесть миль, а мы проехали уже две мили по лесу.

– Ш-ш! Что это такое? Молчите же, говорю! Черт бы вас побрал, неужели вы не слышите?

Все смолкли и стали прислушиваться; только лошади не хотели смирно стоять, кусали удила, перебирали ногами и рвались вперед. Из леса доносились неясные, странные звуки, одни только нарушавшие тишину, казалось, будто по лесу двигались какие-то невидимые существа.

– Это гражданин Шовелен со своими людьми, – прошептал сержант.

– Да молчите же! Я хочу слушать! – последовал короткий приказ.

Снова все прислушались; солдаты боялись вздохнуть и зажимали морды лошадям, чтобы ничем не нарушить тишины.

– Да, это, должно быть, Шовелен, – произнес наконец Эрон неуверенным тоном, – но я думал, что он теперь уже в замке.

– Может быть, он ехал шагом из-за темноты, – вмешался сержант.

– Вперед! – сказал Эрон. – Чем скорее мы соединимся с ним, тем лучше.

Отряд снова двинулся в путь, и экипажи опять стали нырять из колеи в колею.

– Это де Батц со своими друзьями, – чуть слышно прошептала Маргарита.

– Де Батц? – повторил Арман, не понимавший, почему сестра назвала это имя, и с ужасом подумавший, что высказанное ею опасение уже оправдалось, и она стала терять рассудок.

– Ну да! – ответила она. – Перси через меня послал ему письмо, назначив здесь свидание. Не бойся, Арман, я еще не сошла с ума. Сэр Эндрю должен был отнести письмо барону в тот день, когда мы выехали из Парижа.

– Боже! – воскликнул Арман, инстинктивно прижимая к себе сестру, словно готовясь от кого-то ее защищать. – Значит, если на Шовелена напали… если…

– Ну да, – спокойно произнесла она, – если де Батц напал на Шовелена или раньше его добрался до замка и намерен защищать его, нас расстреляют… и нас, и Перси.

– Но разве дофин в замке д’Ор?

– Кажется, нет.

– Так зачем же Перси обратился за помощью к де Батцу?

– Не знаю, – беспомощно прошептала леди Блейкни. – Конечно, когда он писал то письмо, он не знал, что нас возьмут в заложники, и надеялся спастись под покровом темноты во время неожиданного нападения. Это ужасно!

– Послушай! – прервал ее Арман, крепче прижимая к себе.

– Стой! – послышался голос сержанта.

На этот раз невозможно было ошибиться: кто-то скакал во всю прыть, тяжело дыша. На минуту наступила тишина; даже дождь перестал, и ветер притих.

– Кто там? – спросил Эрон.

– Кто-то скачет в лесу справа, – ответил сержант.

– Справа? Со стороны замка? Значит, на Шовелена напали. Сержант, зовите людей к этой карете; вы отвечаете жизнью за арестантов, и…

Последние слова Эрона потонули в таком яростном потоке ругательств, что даже лошади шарахнулись прочь, стали брыкаться, подниматься на дыбы, и всадникам стоило большого труда их успокоить.

– Ну и ругается же гражданин! – произнес один из солдат. – Когда-нибудь у него лопнет глотка от таких ругательств.

Тем временем скакавший во весь опор всадник приблизился и был остановлен окликом:

– Кто идет?

– Свои! – последовал быстрый ответ. – Где гражданин Эрон?

– Здесь! – хриплым от волнения голосом отозвался тот. – Идите же сюда, черт бы вас побрал! Живей!

– Зажечь фонарь, гражданин? – предложил один из кучеров.

– Нет-нет, не надо! Да где же мы теперь?

– Мы у самой часовни, гражданин, – ответил сержант. – Она тут, слева.

Гонец, глаза которого уже привыкли к темноте, быстро подошел к карете.

– Ворота замка как раз направо от нас, – доложил прискакавший всадник, все еще не отдышавшись от быстрой езды. – Я только через них проехал.

– Говори громче! – взволнованным голосом произнес Эрон. – Тебя послал гражданин Шовелен?

– Да, он велел передать вам, что пробрался в замок и не нашел там Капета.

Эта речь была прервана градом ругательств Эрона, затем гонцу приказано было передать все подробности.

– Гражданин Шовелен позвонил у дверей замка. Немного погодя ему отпер дверь какой-то слуга. Кругом все было пусто, только…

– Только что? Да говори же!

– Пока мы ехали парком, нам все время казалось, будто кто-то следит за нами. Мы ясно слышали движения лошадей, но никого не было видно. И теперь то же самое. В парке, кроме нас, еще кто-то есть, гражданин.

Наступило молчание. Казалось, даже запас ругательств у Эрона иссяк.

– Кто-то есть в парке? – дрожащим шепотом повторил он. – Сколько же? Вы не видали?

– Нет, гражданин, нам не было ничего видно. Гражданин Шовелен просил вас прислать ему еще людей на подмогу, если можно. Возле ворот есть пустая постройка, куда он хотел поставить на ночь лошадей, а люди дошли бы до замка пешие.

Пока всадник говорил, из леса стали доноситься слова команды, поощрительные возгласы, словно невидимый отряд готовился к атаке.

– Видна вам часовня, сержант? – глухим, но почти спокойным голосом спросил Эрон.

– Совершенно ясно, гражданин, – отозвался сержант. – Она совсем маленькая… Сейчас налево.

– Спуститесь с лошадей и обойдите вокруг нее. Посмотрите, нет ли в задней стене окон или дверей.

Наступило продолжительное молчание. Из леса все яснее слышались те же странные звуки. Тесно прижавшись друг к другу, Маргарита и Арман не знали, что и думать, не знали, радоваться им или бояться.

– Если это де Батц со своими друзьями, – прошептала Маргарита, – то что они могут сделать? На что может надеяться Перси?