Книга Нежный защитник - Джо Беверли

Глава 12

По дороге в свою комнату Фицроджер оглядел себя и грустно вздохнул. Может, оно и к лучшему, что ему не удалось прямо сейчас предстать перед Имоджин. Охота сегодня удалась на славу, и теперь от него пахло кровью, потом и внутренностями убитых зверей. Такое сочетание наверняка оскорбит деликатные чувства его молодой жены.

Во внутреннем дворе в Кэррисфорде была устроена баня с котлом горячей воды и большими ваннами. Лорд Бернард непременно заглядывал туда всякий раз, возвращаясь с охоты, чтобы войти в замок чистым и свежим. Генрих со своей свитой не преминули воспользоваться баней, чтобы отскрести кровь и грязь, а заодно позабавиться с приглашенными шлюхами. Фицроджер был не в том настроении, чтобы присоединиться к ним, а значит, снова стать объектом двусмысленных шуток. Он отправился в замок, не задумываясь о том, в каком виде предстанет перед Имоджин.

Теперь его коробило от собственной беспечности.

Он позвал слуг, чтобы ему приготовили ванну в его комнате, и начал раздеваться. Пока слуги возились с ванной и ведрами с горячей водой, Фицроджер, скинув заскорузлую от грязи одежду, глубоко задумался.

Что ему делать со своей женой? Он не сомневался, что совершит доброе дело, избавив Кэррисфорд от присутствия настырного священника, но он дал Имоджин обещание, что она сама будет распоряжаться в своем замке, и не хотел нарушать данное слово из-за таких пустяков. Слишком много чести для какого-то строптивого капеллана. Пусть бесится — лишь бы не совал нос в его дела.

Гораздо важнее было решить, стоит ли сегодня же ночью овладеть ею, не обращая внимания на мольбы и протесты. Ему до сих пор делалось тошно, стоило вспомнить, как каменело под ним ее тело. Наверное, он мог бы взять ее силой — но чего бы он этим добился? Ему претило насилие над несчастной запуганной девчонкой, но ситуация складывалась слишком опасная. Генрих спит и видит, что не кто иной, как Фицроджер, будет управлять этой частью Англии. А значит, друг и союзник короля обязан добиться поставленной перед ним цели любой ценой.

Он отпустил слуг нетерпеливым взмахом руки и с довольным вздохом опустился в горячую воду. Не спеша орудуя мочалкой и мылом, Фицроджер продолжал обдумывать ситуацию.

Пожалуй, они могут позволить себе роскошь завести отдельные спальни. Это будет выглядеть странным, но его вовсе не волновало мнение окружающих. Он много лет провел в свите Генриха, участвуя в сомнительных развлечениях своего покровителя, и по праву считался самым искусным солдатом в его войске. Никому и в голову не придет подвергать сомнению его мужественность.

Он откинул голову на бортик ванны и закрыл глаза, чтобы сосредоточиться на приятных воспоминаниях о том, как Имоджин загоралась под его ласками. Что может быть чудеснее, чем ощущать свою власть над этим дивным, неискушенным созданием?

Дверь в спальню распахнулась, и он в ту же секунду открыл глаза.

Имоджин моментально залилась краской, увидев, что он в ванне. Она принесла целую стопку чистого белья.

— Ох, простите, милорд! — пролепетала она, пятясь к двери. Но ей загородила путь девочка, тащившая небольшой сундучок.

— Войди, — приказал он. — Или ты забыла, что мы женаты? — Ему стоило большого труда не подать виду, как он рад. Имоджин переносила сюда свои вещи. Значит, у нее и в мыслях не было возвращаться в свою комнату.

Не смея поднять глаза, она вошла и положила на кровать белье, а девочке приказала поставить сундук у стены. Ее нежные щеки все еще покрывал милый румянец, а светлые волосы были свободно распущены по плечам. Живое олицетворение юности и непорочности — кем, собственно говоря, она и была. Его тело ответило совершенно недвусмысленным образом, готовое покончить с этой непорочностью прямо сейчас, но до сих пор Фицроджер умел справляться со своими эмоциями и не собирался идти у них на поводу и впредь.

— Я вернусь через… — пробормотала она, желая исчезнуть как можно скорее.

— Постой. — Против его воли это слишком напоминало приказ, но Имоджин остановилась на полпути к двери.

— Девочка, — обратился Фицроджер к служанке, — ты можешь идти.

Девочка вышла, неслышно притворив за собой дверь. Имоджин застыла на месте, не смея пошевелиться.

И что теперь?

— Ты могла бы потереть мне спину, — произнес он.

Она с опаской приблизилась к ванне. При наличии бани и специально обученного слуги можно было не сомневаться, что Сокровищу Кэррисфорда ни разу в жизни не пришлось мыть кого-то из гостей.

— И королю тоже? — робко спросила она.

Она задала правильный вопрос. Согласно обычаям того времени, хозяйка дома прежде всего должна была удовлетворять потребности самого знатного гостя.

— Не бойся, он не ждет твоей помощи. В бане и без тебя хватает женщин.

— Шлюх, — уточнила она с брезгливой гримасой.

— Да. Лучше иметь дело с женщинами, которые служат тебе с удовольствием, чем с теми, кто делает это против воли. — При виде несчастного выражения у нее на лице Фицроджер пожалел о своих словах. Но тут же с досадой подумал, что немного вины и ревности пойдут на пользу этой норовистой девице.

Она застыла посреди комнаты, не зная, что делать дальше. Он наклонился, подставляя спину.

Имоджин подошла к нему и стала намыливать мочалку.

Она осторожно провела мочалкой по его спине. На ощупь он был таким же твердым, как и на вид. И почему судьбе было угодно связать ее с таким жестким типом?

Потому, что ей требовался именно такой. И он вовсе не всегда такой жесткий и холодный. Однажды он был добр с ней и очень нежен, а ее женский инстинкт подсказывал, что Фицроджер может сделать ее счастливой, только надо найти способ заставить его снять маску.

Она окунула мочалку в воду, взбила побольше пены и еще раз провела ею по его спине, следя за его реакцией. Он опустил голову на колени, но при этом весь его вид говорил о том, что ему это доставляет удовольствие. Она смелела с каждой минутой, стараясь не пропустить ни одного дюйма его широкой спины и плеч. При этом она и сама испытывала странный восторг, словно это ее гладили теплой мочалкой.

Она не сразу сообразила, что от напряжения у нее сводит поясницу.

Она выпрямилась и будто нечаянно коснулась его влажных волос. А потом занервничала: что он ей скажет?

— Спасибо. — Его голос был мягким, даже сонным. — Ты вымыла меня на славу.

Она улыбнулась. Вернее, усмехнулась с весьма довольным видом. Она была очень горда тем, что нашлось хотя бы одно дело, с которым ей удалось хорошо справиться.

— Хочешь, я смою мыло? — предложила она.

— Да.

Она набрала в кувшин чистой воды и стала лить ее на спину мужа, смывая густую мыльную пену.

Под струями теплой воды он лениво потянулся всем телом, играя мускулами, а потом встал, расплескав воду из ванны. Имоджин не удержалась и попятилась в испуге, прижав к груди кувшин.