Книга Одиночный выстрел - Алекс Орлов

Прежде чем группа остановилась, Бекет успел порядком взмокнуть.

– Все, лошадей оставим здесь, – сказал Тревис. – Дальше пойдем без них.

– Хорошо, – согласился Бекет и встряхнулся, чтобы сбросить с накидки снег, который все не прекращался. Рядом едва угадывались засыпанные снегом еловые лапы, и под них, как под навес, бойцы отряда начали ставить лошадей.

Прежде чем отдать свою лошадь, Бекет забрал холодное оружие и дополнительные обмотки и с тем был готов двигаться дальше.

У Тревиса поклажи оказалось побольше, он нес запас еды и еще две скатки из овчины на тот случай, если им с Бекетом придется ночевать в сугробе.

– Ну, идем, что ли? – спросил он.

– Да, я готов, – ответил майор, и они двинулись в глубь чащи, шагая по рыхлому и легкому снегу.

К реке Тревис и Бекет выбрались нескоро, им пришлось сделать две передышки, прежде чем удалось выйти к черной, не успевшей замерзнуть воде.

– Скоро рассветет, – сказал Бекет, остановившись на берегу.

– Ничего, мы уже близко… – ответил Тревис и, перекинув мешок на другое плечо, двинулся по обрывистому берегу.

Еще через полчаса они достигли пещеры, в которой на полусогнутых опорах их дожидался робот.

Тревис зажег походный светильник и обошел машину вокруг, в который раз восторгаясь мощью и необычным видом того, чего он раньше не видел никогда.

В пещере было сухо и почти не чувствовалось бушевавшей снаружи непогоды. Бекет расположился на овчинной дохе и неспешно грыз сладкий сухарь. Половина дела была сделана, теперь оставалось дожидаться действий пиратов. Как только они решатся продолжить промысел, можно начинать операцию.

– А скажи, Григ, в том краю, где ты живешь, такие штуки среди людей ходят? – спросил Тревис, присаживаясь рядом с Бекетом.

– Нет, это боевая машина. Они используются, только когда война, а среди людей в городах бегают коляски, вроде тех, что мы из дерева смастерили. Только они с окнами, как парадная карета прелата Гудрофа.

– Но без лошадей? – уточнил Тревис.

– Угадал, без лошадей.

– У вас там что же, лошадей совсем нет?

– Ну почему же? Есть лошади. Но их держат лишь богатые люди, а те, кто попроще, обходятся самобеглыми колясками. Так дешевле.

– Чудно, – произнес Тревис и покачал головой. – Лошади, стало быть, дороги, а эдакие штуки – дешевы. Чудно.

Тревис тоже достал сухарь, и они с Бекетом стали хрустеть вместе.

– А вот скажи, Григ, ты у себя там какую должность выполняешь? Ты ведь не из торговых людей, я правильно понял?

– А как ты понял?

– Ну… мундир на тебе, значит, ты человек казенный…

– Казенный, – согласился Бекет, улыбаясь.

– Но и не писарь. Стрелять умеешь, с мечом вон какие штуки выделываешь. Значит, солдат, а точнее, офицер, правильно?

– Правильно. Я что-то вроде судьи.

– Судья? – удивился Тревис и даже перестал сухарь грызть. – А какой судья – городской или мператорского величества?

– Думаю, что «мператорского величества».

– Шишка, стало быть. А семья твоя большая?

– Нет у меня семьи, – ответил Бекет, немного смутившись.

– А чего так? Был бы я судьей, у меня бы уже семья была, – сказал Тревис и мечтательно вздохнул. – По возрасту положено… Ты как сбегешь от нас, женись. Деток нарожай. Если б у меня должность поспокойнее была, я б давно женился.

Бекета одолевала усталость, он лег поудобнее и вскоре уснул, а проснулся уже далеко за полдень, когда его растолкал Тревис.

– Разведка прибыла с докладом, – сообщил он.

Бекет поднялся и, потянувшись, вышел из пещеры по малой нужде. Тем временем двое прикативших на широких лыжах гвардейцев с интересом осматривали «куксдога».

– Это ж какое чудо невиданное, ваше благородие, – сказал один из них, когда Бекет вернулся в пещеру.

– Да уж, – ответил тот неопределенно. – Какие новости?

– Никаких новостей, ваше благородие. Разбойники у себя засели, снег чистят, а больше никаких новостей.

– Большие корабли не заводят?

– Чего?

Разведчики переглянулись.

– Ну, большие колесницы не гудят?

– Нет, ваше благородие, должно быть, спят под снегом. Их так присыпало, что будто холмы, другого сравненья нету…

– Илкнеры-то пришли? – спросил Тревис.

– Ну а то. Пять сотен на том берегу затаились, команды ждут.

– И то хорошо.

Рассказав все, что знали, разведчики ушли. По всему выходило, что в этот день разбойники вылазок предпринимать не собирались, их активность была охлаждена высокими сугробами.

– Ты ложись поспи, Тревис.

– Я уж кемарил.

– Нет, ложись и поспи, а я покараулю. Я ж выспался.

63

Уговаривать Тревиса не пришлось, и вскоре он сопел под теплой овчиной, а Бекет поел снегу вместо чая и снова принялся за сухари. Он был готов ждать сколько нужно и не нервничал, поскольку имел немалый опыт ожидания в засадах.

Вскоре после полудня пираты подняли свои «маскоты» и принялись летать над лесом и рекой, проводя разведку. Нетрудно было догадаться, что они рассчитывали найти оставленные на снегу следы, да только солдаты Гудрофа и Илкнера родились в этих местах и прекрасно знали, как сделаться в лесу незаметными.

До поры войска прелатов сидели в укрытиях, ничем себя не выдавая. Лошади были прикрыты попонами, солдаты обходились сухарями и солониной, таким образом противник оставался в полном неведении о наличии в лесу огромной армии.

Прислушиваясь к гудению «маскотов», Бекет напряженно ждал пушечных очередей или взрывов бомб, однако воздушная разведка ничего не заметила, и вскоре истребители вернулись на базу.

Тревис продолжал спать, Бекет забрался в кабину «куксдога» и стал проверять оборудование.

Все приборы функционировали нормально, рабочие жидкости в системе подавались вовремя, вооружение хорошо откликалось на управляющие сигналы.

Обнаженные девушки на стенке кабины игриво подмигивали масляными глазками. Заметив на одном фото едва различимую надпись, Бекет сделал освещение в кабине ярче и прочитал: «Эта крошка пахожа на Лизи кагда вирнусь опять с ней буду…»

Дальше надпись обрывалась, должно быть, ее сделали на развороте журнала, а потом пилот «куксдога» вырвал эту половину и приклеил на стенку.

Бекет попытался представить свидания бывшего пилота и неведомой Лизи. Кто она была, соседская девчонка или профессионалка из квартала «красных фонарей»?