Книга Фантазерка - Наталья Нестерова

– Если бы ты знала, сколько бегущей воды и зелени последнюю неделю мне пришлось наблюдать. Поэтому — блаженство сидеть на лавке, в цивилизации, дуть пиво. Не хочешь? — он открыл вторую бутылку.

– Нет. Я хочу с тобой поговорить: о главном, о важном, о себе. Выбирай тему.

– Что-то мне подсказывает, что тема как раз одна и та же.

– Борис, я тебя люблю.

– Надеюсь, — захлебнулся муж.

– Вот и глупо. Надеяться, что жена за столько лет совместной жизни не потеряла пыл?

– Ты потеряла, но говоришь, что любишь?

– Скажи, я сексуально привлекательна?

– Не приходится сравнивать…

– Врать-то! Просят на вопрос ответить — отвечай, не виляй хвостом. По десятибалльной шкале. У меня?

Борис услышал в моем голосе металл и не стал юлить:

– Семь и пять десятых.

Я никогда даже мысли не держала, что муж может быть мне неверен. Спасибо Леше и Ольге! Вот уж действительно: в каждой семье есть шкафы со скелетами. Страшно представить, сколько в Борином личном шкафу скелетов — читай: внебрачных связей. В моем — только пыль.

– Настя, Настя, ты где?

– Здесь, с тобой.

– Ты могла неправильно понять…

– Я все правильно поняла. Не бойся, я тебя не стану пытать и заставлять каяться.

– Тогда чего от меня хочешь? Сбегаю еще за пивом?

– Сиди!

– Я мигом.

– Не умрешь! Боря, ты уникальный человек. Мне не встретился другой мужчина, обладающий столь бурлескным интеллектом, невероятной скоростью запоминания информации, способного к мгновенной остроумной реакции… Да и просто — владеющий знаниями практически во всех областях…

– Вырастают крылья, — перебил меня Борис, — слетаю за пивом?

– Нет! Ты меня дослушаешь.

– После положительных качеств, в казенных характеристиках идут отрицательные.

– Борис! Ты болен. И название болезни — алкоголизм.

– Мы же с тобой обсуждали! У меня метаболизм…

Ах, как ловко и красиво Борис лет пять назад, когда я почувствовала тревогу, объяснил мне про свой обмен веществ, про ферменты, которых у него в избытке. А бедные эскимосы, азиаты и прочие небелые европеоиды этих ферментов почти лишены, поэтому спиваются стремительно.

– Ты меня, Боря, не обманул. Просто сам ошибся. Водка — не лекарство. Винный отдел магазина — не аптека. У меня — горе от ума. У тебя — несчастье от громадного ума. Не обольщайся, в истории России таких алкоголиков — навалом. Не бывает! Боря! Слушай меня! Не бывает алкоголизма с положительным итогом!

– Никогда не видел тебя столь возбужденной. Ты прекрасна! Пару бутылок пива…

– И забудь про меня и сына.

Борис походил на дикого зверя, вроде льва или тигра, попавшего в капкан, но еще мечтающего о легкой свободе.

– Иди! — сказала я. И вдруг рассмеялась облегченно. — Пей. Насилуй свои ферменты, разрушай печень. Закрывай глаза на то, во что превращаешься. Ты давно не на горку бежишь, а катишься с нее. Хочешь примеров? Их десятки. Вспомни…

– Не надо. Замолчи! Бутылка пива — мелочь, я схожу, ты посиди…

– Нет, уйду.

– Куда?

– От тебя.

Борису срочно требовалось выпить, усилием воли он не сорвался с места, но разозлился.

– Бросишь меня? — спросил муж.

– Да!

Он не мог не почувствовать в моем искреннем выдохе: «Да!» — затаенной мечты о свободе, надежде на другие встречи, отношения, на мир чувств, который я отрезала от себя, выбрав Бориса.

В тот момент мне страстно хотелось, чтобы Борис рванул за пивом — как выписал мне путевку в другую жизнь. Но муж никуда не двинулся. Напротив — откинулся на спинку деревянной скамьи, закинул ногу на ногу.

– Какие у нас варианты? — спросил Борис.

Он, конечно, уловил мое разочарование, и его злость удвоилась: и пива не выпить, и супруга блажит.

– Вариантов два, — сказала я. — Мы расстаемся, пока ты окончательно не скатился в пропасть. Наша семья распадется. Но в преждевременной кончине есть своя прелесть — о людях остается память как о сильных и молодых, а не о беспомощных и дряхлых. Вариант второй — ты бросаешь пить, бесповоротно и решительно. Не ограничиваешь себя, не заменяешь водку пивом, а завязываешь навсегда. Будет трудно, но я люблю тебя и готова помогать и терпеть. Помочь выкарабкаться из депрессии, которая неотвратимо наступит, — да! Пассивно наблюдать, как ты превращаешься в ничтожную личность, извини, — нет.

– С чего вдруг, откуда такие настроения?

– Боря, не надо! Если человеку неприятна тема беседы, он начинает выяснять, откуда, почему она возникла. Уходя от сути. Не читать же мне лекцию о вреде алкоголизма. Ты все прекрасно знаешь, только на себя не распространяешь, хотя давно попал в зависимость.

– Но могу я поинтересоваться, почему именно сегодня ты завела этот разговор?

– Надоело быть грезиеткой. И жить с грезитером тоже. Ты принял на грудь — и радостен. Я обманываю себя и делаю вид, что ничего страшного не происходит. С моей стороны — подлость. С твоей — болезнь или безволие. Хватит.

– Самая пагубная форма общения — ультиматумы.

– Это когда они десять раз на день. А у нас с тобой впервые.

– И шантаж!

– Не пари же мне с тобой заключать.

– Давай не будем торопиться, надо обдумать…

– А пока ты сгоняешь за пивом?

– Настя, обещаю серьезно подумать над твоими словами.

– Лучше обними меня, — я придвинулась, умастилась под мышкой у Бориса, он обнял меня за плечи. — Посидим так тихонько, ладно? Как влюбленные перед разлукой. Мне больно тебя терять, да и сын…

– Я никуда не спрыгиваю.

– Помолчи. Тепло с тобой, хорошо, привычно. И даже почему-то не хочется пытать про скелеты.

– Какие скелеты?

– У которых сексуальность на десятке.

– Настя!

– Помолчи, говорю! Мне ведь очень-очень тяжело и страшно. Борис, если бы я знала, что поможет, я бы стала на колени. Но мы с тобой никогда не любили театральщины и не доверяли ей.

Наверное, мы долго сидели, обнявшись и напряженно думая, у меня затекла спина. Но я чувствовала, что Борина злость растворилась. Подняв голову, я подставила лицо для поцелуя. Борис легонько коснулся губами. Я замотала головой — не так, поцелуй меня по-настоящему.

Потом я встала и пошла по аллее. Очень хотелось оглянуться, но я приказывала себе не делать этого. Я знала, что шагаю в новую жизнь: без Бориса или с Борисом, но уже с другим. Он мог пойти за пивом или за мной. Он должен сделать выбор.