Книга Ааргх на троне - Андрей Белянин

Заведение, где людям стригли волосы, и люди становились от этого только симпатичнее, представляете? У нас на фронтире слишком отросшие волосы просто обрубают топором, чего ж с ними церемониться?! Поэтому ааргхи, выходящие на поле сражения сразу после такой стрижки, вселяют ужас в сердце противника. Как у нас подстригают двуручной пилой отросшие ногти, вам лучше вообще не пытаться представить…

— Заходи, высокая девушка! — кричали мне из соседней лавки. — Нам как раз завезли кружевные грудидержатели твоего восхитительного размера! А если позволишь мне самому его на тебя примерить, то уступлю вдвое, а?

В иное время я бы надел шалуну на голову его же прилавок, но сейчас крики, возгласы, предложения буквально сыпались на меня справа и слева — всех не переубиваешь…

— Самые вкусные пончики для моей милашки! Подходи покупай, а то исхудаешь…

— Туфельки для красотки! Тридцать седьмой? Сорок второй? Пятидесятый? О небо, и почему не завезли туфельки пятьдесят шестого размера для этой крошки?! Всех уволю!

— Лучшая работа для девушки из деревни. Уборка, кухня, дети, конюшня, двор, огород, крыша, базар, переноска тяжестей — и никакого интима! Плата натурой…

Пару раз я едва не согласился, уж слишком заманчивыми были условия. У нас в Приграничье наемник за год столько не получает, сколько в столице хорошая горничная за месяц! Подумать о курсах переквалификации, что ли…

А еще один особо упертый кабатчик едва ли не на коленях полз за мной полтора квартала, уговаривая устроиться к нему официанткой на полставки и на полную ставку — вышибалой! Обещал еще долю с продажи билетов на это шоу. Я почти согласился, но оказалось, там жесткий дресс-код: форма одежды — только мини и на каблуках! Не прокатит, мне мини не идет, да и на каблуках за день все ноги стопчешь, а так нормальная работа. Надо будет Эландеру предложить, ему понравится…

Резную вывеску с изображением детской лошадки на колесиках я узрел чисто случайно. В дальнем конце боковой улочки, узкой и не особо ухоженной, был небольшой домик когда-то розового цвета. Внизу открытые двери и ступени, ведущие в подвальчик. Видимо, это и есть тот самый «Трехногий пони», где подают хорошее пиво и отвратительных креветок с лечебно-слабительным эффектом. У входа стояли двое пьяненьких попрошаек, которые при виде меня мигом прекратили заунывное «помогите хромому, кривому, убогому» и, бодро вытянувшись, приветствовали меня военным салютом, дважды ударив кулаком правой руки в грудь. Ого, разбираются же люди?! Я ответил им тем же, до хруста в левом капустном кочане, и шагнул в полутемное помещение…

В нос ударил запах горелого мяса и кислого пива. Судя по интерьеру и рожам завсегдатаев, заведение весьма криминального плана, но, с другой стороны не мог же он пригласить всю нашу разношерстную банду прямиком в благородное собрание. Я на секунду представил себе, как мы — в платьях, с выпирающим оружием, без косметики, небритые — под командованием прихрамывающего паралитика пускающего слюну, входим в элитный ресторан, там вытянутые лица первых аристократов Империи, взирающих на нас с тоской и неприкрытым ужасом!

Наверное, это было бы смешно, у меня непритязательное чувство юмора, но оно есть. Точно! Теперь я в этом уверен, меня убедили, у других ааргхов его вообще нет, а у меня начинает проявляться. Это всё Эшли, он заразил, говорят, такие вирусы передаются при рукопожатии или пользовании одним походным котелком, так что подхватить было проще простого. Надеюсь лишь, что это не в острой респираторной форме, а то меня мама домой не пустит…

— Чего надо, красотка? — На меня поднял тяжелый масленый взгляд толстый трактирщик, вытирающий жирные руки прямо о собственную одежду. Классический типаж, в городах они все такие. Поджарый трактирщик вроде Трувора — редкость…

— Вино. Мясо. Много, — подумав, определился я.

— Ноги раздвигать умеешь?

— Э-э-э… в каком смысле?!

— В смысле чем платить будешь, дура! — нагло расхохотался он, и, если б не наша миссия в городе, то бы у меня уже свой же передник жрал, причем без смеха. Но граф Эльгенхауэр, заманивший нас в столицу, просил сохранять маскировку, поэтому жирное хамло будет жить…

— У меня есть деньги.

— Да ну? — Трактирщик грязно ухмыльнулся, подмигивая пьяным завсегдатаям. — И где ж ты их прячешь, милая? Между какими булками, теми или этими?…

Я сказал, что он будет жить? Будет. Но недолго. Фактически до того момента, как его нечищеные ногти коснутся выреза моего платья.

— Тогда я сам посмотрю! А то еще набьешь брюхо на золотой, а окажется, что у тебя всех богатств три монетки медью. Уж не обессудь, но…

Я старательно покраснел и, в очередной раз изображая «приличную девушку», отвесил хозяину пощечину. Одну. С размаху. От всей души! Учитывая его вес, мерзавец отлетел на рекордное расстояние, через два стола, за барную стойку, которая, рухнув, и похоронила его под грудой битых бутылок. Надеюсь, не насмерть? Хотя, чего врать, мне оно глубоко без разницы…

Я поправил капустный «бюст», не поленился пройти к стойке, выбрал целую глиняную бутыль литра на полтора, вытащил зубами пробку, выплюнул, попав в люстру, и сделал долгий-предолгий глоток, примерно в половину содержимого. Все затаив дыхание смотрели, как я пью…

— Гр-р-р, — закончив, срыгнул я, и в тот же миг трактир опустел.

Люди так ломились в двери, давя друг друга на выходе, словно боялись, что я их просто выпотрошу. Какие они все-таки впечатлительные, эти горожане! Чрезмерно, право, более чем чрезмерно…

— О, Малыш! Ты уже здесь, замечательно! — Стоило мне устроиться поудобнее, задрав ноги на стол, как в «Трехногого пони» сунулся граф Эшли. — Я уже начинал волноваться за тебя, все-таки в первый раз в большом городе, кругом столько опасностей и соблазнов… Там еще осталось что выпить?

А кто мешает тебе самому посмотреть? Я неопределенно передернул плечами, племянник главнокомандующего осторожно прошел к стойке, перешагнул через ногу хозяина и выкатил откуда-то небольшой бочонок.

— Выбей пробку, будем ждать наших. Там, кстати, есть сыр и ветчина, будешь?

Я поколебался для приличия и царственно кивнул. Как все-таки приятно иногда почувствовать себя женщиной — все вокруг носятся, угощают, предлагают, ухаживают…

— Я тут тоже не терял времени. — Мой столичный наниматель присел на табурет рядом, широкими пластами нарезая свинину и сыр. — Из плохих новостей — нас ищут. Причем все! Стражники втихую переговариваются о награде за поимку пяти шпионов Лавидии. Самое умилительное, что о вас толком ни кто ничего не знает, а вот мои портреты висят едва ли не на каждом углу!

Он достал из-за пазухи смятый лист желтой бумаги и протянул мне. Я скептически глянул на грубо намалеванное трафаретное изображение тощего маньяка с бегающими глазками.

— Не похож.

— Уже спасибо, я тоже так считаю, но ты надписи прочти! «Разыскивается граф Эльгенхауэр-младший за измену, убийства и подлог. Схватившему злодея пятьсот золотых монет!»