Книга Отнять всё - Джейн Лителл

Он сел ко мне, я отъехала на тихую улочку, где и остановилась, и повернулась к нему.

– Дай слово, что с Билли все хорошо.

– С ним все хорошо. Я бы никогда не причинила ему зла, – ведь он твой сын.

Помимо моей воли глаза наполнились слезами.

Маркус взял меня за руку.

– Я умираю. Слабею с каждым днем. Нужно сказать тебе сейчас… – Я замолчала и стала вытирать глаза. – Семь лет назад, вскоре после того, как ты вдруг ушел, меня стало часто тошнить, была задержка.

Он с трудом сглотнул.

– Я пошла к врачу, и он подтвердил беременность.

Лицо Маркуса исказилось. От потрясения – или недоверия?

– С нашей последней близости, после той ужасной ссоры, я носила нашего ребенка.

Мы оба помнили ту ночь. Вечно мы ссорились, а потом мирились и бешено занимались сексом. Только в тот раз все кончилось иначе. Через несколько дней он ушел.

– Маркус, мне так хотелось этого ребенка! Ты ушел, но я не сомневалась: ты вернешься. Две недели, узнав о беременности я летала от счастья. Потом начала болеть, появилась слабость, постоянная тошнота. Врач сделал анализы, и выяснилось, что у меня тот же ген, который убил Таню.

Маркус замер.

– Он сказал, что наш ребенок не выживет. «Нежизнеспособен» – вот его слова. Нежизнеспособен.

– Хейя…

– Это была самая ужасная минута в моей жизни. Я узнала, что смертельно больна, именно тогда, когда во мне зародилась новая жизнь.

У меня полились слезы – слезы, на которые раньше я была не способна. Маркус обнял меня и тоже заплакал.

Начался дождь. Капли стучали по машине, словно в насмешку над нашим горем.

Наконец я отстранилась.

– Маркус, обещай, что больше никогда меня не оставишь.

– Обещаю.

– Мне нужна твоя помощь.

– Я обещаю.

– Теперь заберем Билли. Можешь сесть за руль? У меня дрожат руки.

Мы поменялись местами, и я объяснила, как проехать к агентству.

* * *

Билли сидел на коленях у женщины.

– Такой славный парень, – сказала она.

– Большое вам спасибо, что присмотрели.

Я посадила Билли в коляску; он даже не хотел уходить. Потом пожала руки и Уэйну, и его сотруднице. На улице я подкатила коляску к Маркусу, и он опустился перед ней на колени. Билли, увидев отца, сразу широко заулыбался и потянулся к нему.

Маркус схватил его, прижал к себе. Потом отстранил – и снова обнял. И сказал мне:

– Полиция знает, что ты ездишь на «Вольво». Спрячем его где-нибудь и поедем на моей машине.

Я согласилась. Мы отогнали «Вольво» на большую автостоянку у вокзала, и Маркус заплатил за неделю вперед. Мы посидели, подождали, пока кончится дождь. Забрали вещи из багажника, опять усадили Билли в коляску. Я так ослабела, что едва дошла до «Сааба». Мне пришлось уцепиться за руку Маркуса; другой он катил коляску. Я показала ему, как доехать до коттеджа.

Когда мы вошли в дом, я сразу опустилась на диван.

– Мне нужно отдохнуть. Я совершенно без сил.

– Ложись.

Я растянулась, а он сел рядом и снял с меня туфли.

Уже корчившегося Билли он посадил на ковер.

Маркус был здесь, со мной, и я испытывала невероятное облегчение.

Он взял меня за руку.

– Любимая, вот что мы сделаем. Поедем на север Англии. Найдем, где поселиться. Только сначала отвезем Билли к матери.

– Нет! – Я резко выдернула руку.

– Да, милая. Подумай сама. Вот-вот всюду появятся ваши с Билли фотографии. Пока он не вернется, его будут искать по всей стране. У тебя есть я. Пусть Билли останется с Кэти.

Он стал гладить мою руку. Я не ответила.

– Любимая. Теперь я буду о тебе заботиться.

– Ты не догадывался, что я больна?

– Нет. В прошлый раз ты была бледной, но ты сказала, что простудилась.

– Не простудилась, у меня просто выдался тяжелый день. У меня бывают хорошие дни и плохие. Хотя теперь, кажется, чаще плохие. Ты не заваришь зеленого чаю? В кухне есть пакетики.

Маркус принес мне чай.

– Поменяю Билли подгузник.

– Все наверху, в ванной.

Маркус унес Билли, а я задумалась над его словами. Нас действительно будут искать, а за последние несколько дней я поняла, что управляться с ребенком не так уж просто.

Когда Маркус спустился, я сказала, что лучше и вправду вернуть Билли матери. Он хотел ехать немедленно. Да иначе он и не мог. Время уходило. Я решила тоже поехать – боялась оставаться одна. Маркус отнес в машину Билли, затем помог мне сесть на пассажирское сиденье, и мы отправились.

Кэти

Октябрь

Внизу, в холле, я увидела на столе письмо от Гектора. Он ведь тоже знает о похищении Билли. Я открыла и прочла прямо там. Приятное, искреннее письмо, никаких никчемных утешений. Гектор писал, что много обо мне думает, что если я захочу поговорить, могу звонить в любое время. Подписался он: «Твой друг и опытный ветеран» – так забавно… Я вспомнила нашу болтовню за обедом, и как нам было легко вместе. Гектор по-настоящему добрый человек; это я сразу поняла, когда он бросился к умирающему старику. Вот и теперь нашел время написать, поддержать.

Я поднялась на свой этаж, открыла дверь в опустевшую квартиру. Я очень остро чувствовала отсутствие Билли, не могла даже войти в детскую: его пустая кроватка была мне как упрек – упрек, что я не уберегла сына.

Нужно было сказать Маркусу про отмену обращения. Его это успокоит. Я набрала номер, однако у него с самого утра включалась голосовая почта. Он не хотел со мной разговаривать. Я оставила сообщение, рассказала последние новости и попросила его поскорее вернуться, потому что боюсь и лучше ему быть дома.

Когда он приедет, расскажу ему о своем визите к Роберту. Не могу же я говорить, что Хейя умирает, по телефону.

Я позвонила Дженни и поделилась с ней последними новостями. Она предложила приехать и побыть со мной.

И я ответила:

– Да, приезжай, пожалуйста… Я боюсь, как бы она не причинила вреда Билли…

Наконец я позвонила маме с папой.

Это был страшный разговор. Мама сильно плакала, а папа держался. Они пообещали прилететь ближайшим рейсом.

Я лежала на краю постели, уставившись на электронные часы, и смотрела, как меняются цифры. Каждая цифра состоит из прямых черточек. Единица – из двух. Ноль – из шести: по две с боков и по одной снизу и сверху. Больше всего черточек в восьмерке… сколько еще часов и минут мне предстоит жить без Билли?