Книга Капкан для провинциалки - Фредди Ромм

Вот мы заходим на посадку. Сели. Выходим из самолёта и идём по длинному туннелю. Снова паспортный контроль, теперь уже бельгийский. Ой, а бельгийская виза у меня есть?

Прежде чем я успеваю проверить, сотрудница аэропорта безжалостным движением забирает у меня паспорт, молниеносно просматривает его, шлёпает штамп – и до свиданья. С этого момента я в Бельгии на законном основании. Да, начинаю понимать Майкла: не так уж нас терзает Махмуд, чтобы убегать от него. Может, и пожениться разрешит? И что – я согласна навсегда остаться во дворце Абу-Салемов? Буду придворной танцовщицей? Чего я сама хочу, в конце концов? Я и задуматься не успеваю, так всё быстро происходит.

Да, но надо получить багаж. Вот эта штука, что-то вроде конвейера, на котором багаж всех, кто нашим рейсом. Где моя сумка?

Кто-то трогает меня за локоть: Какой-то парень в форме сотрудника аэропорта.

– Мисс, вы прилетели из Москвы?

– Да, а что?

– Пройдите со мной, пожалуйста!

Я оборачиваюсь в поисках Розалинды и Майкла, но не вижу их. Что мне делать – идти с этим типом или искать их? Караул, я ничего не понимаю!

Вот подходят двое местных полицейских и мягко подталкивают меня в ту же сторону, куда указывает сотрудник аэропорта. Неужели меня всё-таки арестуют? Деваться некуда, подчинюсь. Пока я не в наручниках…

Меня заводят в небольшую комнатку, где собрались пять человек – и в форме, и в обычной одежде, среди них женщина. На полу, высунув язык и с интересом глядя на меня, сидит большой пёс.

– Мисс, это ваша сумка?

– Да, моя, а что?

– Вы можете открыть её?

– Да, конечно.

Открываю сумку, и двое в форме принимаются рыться в моих вещах. Это очень неприятно, но худшее – ощущение того, что я снова вляпалась. Если меня собираются передать в Россию, зачем обыскивать?

Вот они вынули все вещи, разложили их кучей на столе… и начинают вспарывать мою сумку!

– Что вы делаете?! Вы с ума сошли!

– Стойте на месте, мисс, иначе мы наденем на вас наручники!

Я стараюсь взять себя в руки, всё равно драться с этими людьми нет смысла. Вот они раскурочили всю сумку… Что теперь? Подзывают собаку… Она с удивлением нюхает сумку, непонимающе смотрит на людей… Они искали у меня что-то? Контрабанду какую-нибудь, наркотики?

– Вы можете объяснить, что происходит?

– Извините, мисс, нам придётся обыскать также вас лично.

– Зачем?

Ничего не понимаю…

– Если у вас на себе имеются предметы, запрещённые к ввозу в нашу страну, предъявите их сейчас, и тогда обойдёмся без личного досмотра.

– На мне нет ничего такого! Вы же видите!

Они переглядываются. Женщина, сидевшая за столом, поднимается с места и подталкивает меня в какую-то узкую комнатку, где стоят небольшой стол и рядом стул:

– Раздевайтесь, мисс, и кладите вещи на стол! Я обязана осмотреть вас!

– Вы что, с ума все посходили? Зачем это?

– Если не подчинитесь, нам придётся применить силу!

Их много, я одна… Ничего не поделать, придётся подчиниться… Какая гнусность… Лишь бы не упасть в обморок…

У меня руки дрожат от невыносимого ощущения, но я раздеваюсь, кладу вещи на злополучный стол, а женщина в форме осматривает их и передаёт кому-то в соседней комнате. Вот я уже раздета…

– Откройте рот! Раздвиньте ноги! Шире! Наклонитесь вперёд!

Что она делает? Какая мерзость… Лучше бы я умерла…

– Можете посидеть, отдохнуть.

Я сваливаюсь на стул и мечтаю умереть сейчас же. Меня обыскали, заставили раздеться, влезли своими погаными руками ВЕЗДЕ… Не знаю и не желаю знать, как выглядит изнасилование, но вряд ли омерзительнее…

– Можете одеться!

Женщина-полицейский возвращает мне вещи, и я одеваюсь. Наверное, так чувствовали себя еврейки в нацистских концлагерях. Лучше бы меня арестовали для передачи в Россию по ложному обвинению. Я для них никто, не женщина, не человек, даже не подозреваемая. Просто – предмет для обыска, проверки, ощупывания… Как мерзко…

Слёзы душат меня, тело дрожит в ознобе. Но постепенно до меня доходит, что эта отвратительная процедура завершена. Я одета. Мне можно, наконец, выйти отсюда? Эти скоты в человеческом облике оставили меня в покое?

Слёзы высыхают. Я выхожу из комнатки, где ЭТО произошло. Они смотрят друг на друга в растерянности. Затем один обращается ко мне:

– Простите, мисс, произошла ошибка.

При этих словах у меня начинается истерика. Меня выворачивает наизнанку, я реву, исхожу слезами, ничего не вижу, падаю на пол, бессильно бью кулаками и ногами о бетон, с меня слетают туфли: то, как со мной поступили – всего лишь ошибка?! Люди, которые вокруг, поднимают меня, у моих губ оказывается стакан с водой. Я глотаю немного воды и постепенно прихожу в себя. Рядом со мной – человек в белом халате. Врач? Как мерзко – я разревелась перед этими скотами…

– Оставьте меня… Я в порядке…

– Мисс, мы очень извиняемся! Мы ошиблись!

Ошиблись?! Меня раздели, ощупали, как кусок мяса в магазине, командовали мною, как тюремщики в московском СИЗО – и это ошибка? Вроде как не там поставили запятую в предложении «Казнить нельзя помиловать»?! Я для них человек или кто?

– Мисс, нас неправильно информировали! Нам сообщили, что у вас при себе контрабанда, мы были обязаны проверить!

Я удивлённо смотрю на человека, который произносит эти слова. До меня начинает доходить, что если не простить, то понять этих людей можно. Работа такая… А если бы по работе им потребовалось убить меня?

– Вы понимаете, что сейчас со мной сделали?

– Мы очень извиняемся!

Как ни странно, его идиотский ответ действует на меня успокоительно. Они не враги мне, не преступники, а просто чиновники, которым платят за то, чтобы они со мной поступали вот так. Они искренне не понимают, отчего я чуть не сошла с ума – ведь они были вежливы, не причинили ни одной травмы. Что же, попробую говорить с ними на их языке. Трудно, но постараюсь. Вдруг на этот раз поймут?

– Как это – ошибка?! Вы мне испортили сумку!

– Вы правы, мы виноваты. Мы возместим вам ущерб.

Обида на свершившееся во мне проходит, уступает место злости. Теперь я хочу повредничать. Пусть они попляшут!

– Что значит – возместите?! Как я понесу свои вещи?

– Купите сумку, а мы вам возместим её стоимость!

– Что – я пойду покупать сумку, а мои вещи останутся без присмотра?

– Мисс, неужели вы думаете, что мы их украдём?

– А вдруг? Подумали же вы на меня, что я контрабандистка!