Книга Астра. Беспокойное счастье, или Секреты маленького дракона - Анна Гаврилова

Одна из картин привлекла особое внимание… Это был групповой портрет — мужчина, женщина и ребёнок.

Белокурый сероглазый мальчишка лет пяти был очень серьёзен и бесподобно прекрасен. Настолько, что я простояла у картины добрых полчаса и очнулась только тогда, когда одна из горничных притащила ведро воды и чистую тряпку.

Моё звонкое «нет!» эхом разнеслось по замку. Через минуту я смогла объяснить нормально, что вытирать пыль с полотен, да ещё столь варварским способом, ни в коем случае нельзя. Что для начала хочу выяснить, есть ли в Ниринсе достойные специалисты, способные оценить состояние картин, а уже потом, после консультации, решу — смахивать пыль или на реставрацию отправлять.

Если реставрация понадобится, то слой пыли лишним точно не будет. В этом случае его с большим успехом сам мастер уберёт.

Горничная слушала почтительно, в конце лекции сделала книксен и пролепетала слова извинения. А я подумала и лично ей вообще к картинам подходить запретила. Причём не только к портретам, а вообще ко всем. Нет, ну это надо же придумать! Приволочь тряпку и ведро…

На этом моё самоуправство закончилось. Я велела запереть зал и разойтись по своим делам.

Впрочем, одна из находок осмотра специалиста не требовала и помывки таки удостоилась. Это был огромный, составленный из ценных пород дерева герб герцогского дома.

Удивительно, но герб семьи Дантоса я видела впервые. И вначале подумалось, что это не случайно, более того — что блондинчик намеренно данный символ от меня скрывал!

Просто на щите, служившем основой герба, кроме всяких листочков, мечей и стрел был изображен таралис. Да-да, тот самый мифический зверь, от которого, согласно преданиям, все самые упрямые животные произошли.

Это было поводом захихикать, но насладиться разоблачением как-то не получилось. Просто на шум прихромал дворецкий и, увидав принесённый с чердака раритет, заявил:

— Когда-то этот герб висел в зале приёмов.

— А почему его оттуда убрали? — тут же поинтересовалась я.

Хирим пожал плечами, сказал после паузы:

— Регент велел снять на время ремонта. А вот повесить обратно «забыл».

Я печально ухмыльнулась. И пусть прогулка на чердак была чистым самоуправством, а мне только предстояло прощупать почву и попросить разрешения на то, чтобы влезть в болезненное прошлое Дантоса, но…

— Верните герб в зал приёмов, — обращаясь к Жакару, приказала я. — И желательно сегодня.

Распоряжение, разумеется, выполнили. Уже через полчаса огромный деревянный щит украсил одну из стен, а я с некоторым удивлением заметила — прислуга больше не кривится и недовольства по поводу затеянных перестановок не испытывает.

Наоборот — после возвращения щита от людей повеяло уважением! Но я реакцией не прониклась и надулась сильней. С огромным трудом сдержала желание показать присутствующим язык и чинно удалилась в свои покои.

Мне требовалось привести себя в порядок. Прихорошиться к ужину и появлению Дана.

С тех пор как мы покинули Рестрич, моя война со снами фактически сошла на нет. В смысле, мне больше никакие гадости вроде Ласта или болезненных эпизодов из прошлого не снились. В какой-то момент мои сновидения превратились в замечательную бессвязную белиберду, которой я прямо-таки наслаждалась. Но эта ночь стала исключением.

Мой сон начался с осознания того, что…

Сплю!

То есть иду по замковому коридору — причём здесь, в Керне, — слышу приглушенный стук собственных сапог и понимаю, что нахожусь внутри сновидения.

Привычно пытаюсь это наваждение сбросить, удрать в благословенную тьму или, наоборот, проснуться, но зыбкая реальность вцепилась оголодавшим волком и отпускать не собирается.

Внутренне злюсь. Рычу, топаю ногами, негодую! Но при этом… иду. Уверенно, но как-то устало вышагиваю по знакомому коридору, неотвратимо приближаясь к двери одной из многочисленных гостиных.

Подхожу. Выжидаю пару секунд и толкаю тяжелую створку. И лишь переступив порог, понимаю, что я — не я. То есть не Астрид! И даже не маленький золотой дракон…

Я, как это ни удивительно, не кто иной, как Дантос. Только ещё не герцог, а так… наследник древнего рода. Меньше получаса назад я вернулся из долгого изнурительного похода. Ужасно устал и очень хочу остаться в одиночестве, но если не поздороваюсь с регентом, то тот непременно расценит это как неуважение и наш крайне шаткий мир рассыплется в пыль.

Поэтому… вхожу.

Вхожу в гостиную, которую Гнитис использует в качестве публичного кабинета, и почтительно замираю на пороге.

Хочу казаться вежливым, но сдержать кривую усмешку не получается, и радует только то, что Гнитис в данную секунду копается в бумагах и выражение моего лица не видит.

Я успеваю нацепить маску приличия, а потом расположившийся за большим столом регент отрывается от бумаг, дабы взглянуть на подопечного и… тоже на мгновение скривиться. Почти слышу неприязненное: «Неужели явился?», но с губ Гнитиса слетает иное, более дипломатичное:

— Ох, Дантос… Ну надо же.

Да, регент недоволен. Причём не моим появлением, а предшествовавшим этому появлению отъездом. Ведь своим исчезновением я сорвал великолепную провокацию, призванную обязать меня жениться на Мари.

— Добрый вечер, — добавив в голос немного почтения, отвечаю я. — Как поживаете?

— Всё хорошо, мой мальчик. Всё…

Гнитис встаёт. На тонких губах появляется подобие доброй улыбки. Регент точно хочет подойти, чтобы пожать руку или обнять, но я к подобному не готов. А от прозвучавшего «мой мальчик» вообще передёрнуло.

— Я рад, — отвечаю холодно. И прежде, чем регент успевает приблизиться: — Прошу прощения, но я с рассвета в седле и очень устал. С вашего позволения, я пойду.

Гнитис замирает и делает излишне шумный вдох. А я отвешиваю кивок, разворачиваюсь и покидаю гостиную.

Настроение, которое портилось по мере приближения к родовому замку, срывается в пропасть. Я едва сдерживаю желание ударить кулаком по каменной стене и разразиться самой грязной бранью.

Ненавижу этого человека! Сильнее, чем убийц своего отца! Сильнее, чем императора Ристарха!

Я действительно устал и по-прежнему очень хочу оказаться в одиночестве, но ноги несут не к лестнице, а в другой, куда менее приметный, коридор.

Короткая прогулка, и передо мною простая и очень знакомая дверь, которую открываю не задумываясь. Распахиваю, чтобы тут же оказаться в просторном помещении кухни и остановиться, ища глазами добрую, милую Роззи.

Кухарка кормит меня с самого детства, и её стряпня всегда повышает настроение. Сейчас мне очень нужна эта пилюля радости. Мне жизненно необходимо тепло, которое дарит вооруженная половником толстушка.

Вот тут картинка немного смазывается, и восприятие меняется. Я — ну то есть Астрид — вдруг понимаю, что давно не сопротивляюсь сновидению, а наоборот, вцепилась в него всеми лапками. Второе — взглянуть на Роззи пятнадцатилетней давности страсть как интересно, и мои эмоции, мои желания перекрывают желания Дантоса.