Книга Жизнь в Древнем Египте - Адольф Эрман

Эти замечания по поводу управления храмами были бы для нас еще интереснее, если бы мы знали, как были связаны между собой эти различные ведомства и как получалось, что иногда одни, иногда другие несколько должностей совмещал один и тот же человек.

Легко понять, что сам верховный жрец должен был, помимо своего верховного сана, занимать еще ту или иную важную должность, но неясно, почему должность начальника строительных работ в одно время исполнял как дополнительную должность главный писец[275], а в другое время – «начальник житниц»[276]; и это становится еще непонятнее потому, что первый из этих двоих был еще и «начальником скота бога», а второй отвечал за казначейство и «ставил печать на всех договорах храма Амона». Характерно то, что эти высокие должностные лица храмов являлись также и государственными чиновниками[277]; такое совмещение должностей явно предвещало собой постепенное превращение прежней монархии в иерократию XXI династии, при которой власть принадлежала верховному жрецу Амона. Однако царская власть не подчинилась власти жрецов без борьбы, и возможно, что реформа Эхнатона, а также смута в конце правления XIX династии, когда «жертвы не приносились в храмы», были во многом вызваны стараниями фараонов поставить преграду на пути неудержимого потока – сдержать усиление власти священнослужителей Амона. На деле оба события (и реформа и «смута») только повредили намеченной цели.

Глава VI

УМЕРШИЕ

В предыдущей главе мы говорили о влиянии религии на жизнь народа, но не о самих его религиозных представлениях. Точно так же теперь мы поведем речь о том, что египтяне в действительности делали для своих мертвецов, но не будем пытаться понять те туманные представления, которые они имели о посмертной жизни. Однако, чтобы понять нашу тему, мы сначала должны сказать несколько слов общего характера о будущей жизни умерших.

С самых ранних времен религия египтян утверждала, что человек существует и после смерти, но где и как он существует, им было не вполне ясно. Некоторые думали, что усопшего надо искать в небе среди звезд, другие – что он сидит на ветвях деревьев среди птиц, третьи – что он остается на земле, там, где покоятся его кости. В некоторые периоды своей истории египтяне верили, что умерший человек имеет особый дар появляться иногда в одном облике, иногда в другом – в один день как цапля, в другой – как майский жук, в третий – как цветок лотоса на воде. В другие времена считалось, что он живет в царстве света, которое называлось дуат, где обитают боги, которые путешествуют вместе со счастливым умершим «по прекрасным путям, которыми ходят те, кто прославлен». Но крестьяне верили, что умерший живет на полях блаженных — Эару, где ячмень и полба вырастают до высоты в семь локтей, пашет там землю и собирает урожай, а вечерами, усталый, сидит под своим сикомором и играет в шашки со своими товарищами.

Сосуды для хранения внутренностей мумии. Крышки украшены головами четырех духов, под защиту которых отдавались внутренности

Однако египтяне не могли объяснить, как различные части личности связаны между собой после смерти человека. Они представляли человека не как что-то простое и единое: для них он состоял как минимум из трех частей, и это были тело, душа и призрак, образ, двойник или дух, как можно перевести египетское слово – ка. Последняя из этих частей была самой главной. Ка было отдельным от человека духом, живущим внутри человека, который своим присутствием давал человеку «защиту, ум, чистоту, здоровье и радость». Египтяне не могли представить себе ни человека, ни бога без его ка, которое росло вместе с ним и никогда его не покидало. Ка ребенка принимало детский облик и носило, как ребенок, боковой локон – знак молодости. Оно было верным спутником ребенка, и на рисунках, где боги несут на руках новорожденного принца, они несут вместе с ним и его двойника.

Скульптуры, изображающие ка, имели некоторые характерные признаки, одинаковые для случаев, когда изображение имело вид двух рук без туловища[278], и тех, когда оно было целой человеческой фигурой. Эти признаки – посох и знак, причем на посохе изображена голова[279], а на знаке написано имя человека, с которым связано ка. Для частного лица и имя, и лицо были те же, что у его человеческого тела. Но ка царя имело свое собственное священное имя, так называемое имя Гора; например, «живое ка государя обеих стран» Тутмоса III называется «победоносный бык, сияющий в Фивах».

После смерти человека ка так же, как и при его жизни, считалось представителем его личности; однако нам неясно, и, может быть, не было ясно даже самим египтянам, какую роль играла в этом «живая душа». Считалось, что ка после смерти существует в условиях, очень отличающихся от тех, в которых оно жило на земле, и потому необходимо принять много мер предосторожности, чтобы оно избежало всех возможных несчастий. Необходимо сохранить тело, чтобы ка могло овладевать им, когда пожелает. Надо было хранить в каком-нибудь надежном месте статую умершего, чтобы ка могло узнать в изображении те индивидуальные особенности внешности человека, которые мог утратить его труп. Нужно было поместить рядом с умершим его любимые домашние вещи, чтобы он мог жить в гробнице так же, как жил на земле. И наконец, главное: для ка надо было ставить в гробнице на стол для жертвоприношений еду и питье, иначе оно могло страдать от голода и жажды и даже, как думали египтяне, быть вынуждено питаться собственными испражнениями. Хотя эти представления были очень расплывчатыми и во многих отношениях очень противоречивыми, они все же оказывали огромное влияние на жизнь египтян. Вследствие этих верований они мумифицировали тела своих мертвецов, строили свои вечные гробницы, вносили в храмы вклады для принесения жертв умершим, сохраняли в гробницах статуи и домашние вещи; короче говоря, именно вере египтян в существование ка мы обязаны всеми нашими знаниями о домашней жизни этого народа.