Книга Орден СС. Иезуиты империи. О чем не принято говорить - Сергей Кормилицын

На этом фоне вполне закономерно выглядит изданный прусским министром внутренних дел «Основополагающий указ о предупреждении полицией преступлений». «Асоциальным является тот, кто своим антиобщественным, пусть даже и не преступным поведением, показывает, что он не желает включаться в общину. По этому признаку асоциальны, например, лица, которые незначительно, но постоянно повторяя нарушения законов, не желают подчиняться естественному порядку национал-социалистического государства (например, нищие, бродяги (цыгане), проститутки, алкоголики, переносчики заразных болезней, в особенности – лица, пораженные наследственными заболеваниями, уклоняющиеся от мероприятий здравоохранительных учреждений), лица, несмотря на возможные предварительные судимости, уклоняющиеся от исполнения трудового долга и перекладывающие заботу о своем содержании на общество (например, уклоняющиеся от работы, тунеядцы, пьяницы). В первую очередь при проведении полицейской профилактики принимать во внимание асоциальные элементы без определенного места жительства».[92]

Однако повторим: не немцы в целом и не национал-социалисты в частности были изобретателями граничащей с фобией нелюбви к народу бродяг. История «цыганофобии», так же как и корни антисемитизма, уходит далеко в глубь веков. В принципе можно смело утверждать, что отношение к цыганам как к «бичу Божьему» уже вполне сложилось в Европе к началу эпохи Крестовых походов. И присуще оно было большинству европейских народов. Начать с того, что цыгане были язычниками, а значит – уже чужаками по определению. Быть иноверцем-язычником в христианском мире Средневековья было опасно. Едва ли в меньшей степени, чем быть еретиком. Католическая церковь, стремясь упрочить свое влияние, действовала в ту пору по очень простому принципу: подмять все, что можно, а что нельзя – уничтожить. Ненависть к язычникам вкладывалась в воспитание любого приверженца христианства, сквозила в проповедях. Вполне понятно, что со временем она вошла в народную культуру. Не прямо, скорее – косвенно, в виде ксенофобии, подозрительности к чужакам, боязни их странных обычаев и ритуалов. В чем только не подозревали и не обвиняли цыган за всю историю пребывания их народа в Европе! Впрочем, признаем, что некоторые из этих подозрений и обвинений – например, в краже детей – имеют под собой некоторые основания.

Собственно, поэтому мы и можем говорить о том, что «цыганофобия» не была свойственна одной только лишь немецкой культуре. Такое отношение к цыганам было присуще народной культуре большинства европейских наций. В принципе прежде чем обвинять немцев в этом проявлении национализма, попробуйте проанализировать ваши собственные чувства, когда в общественный транспорт заходит толпа цыганок. Другое дело, что только национал-социалистам могла прийти в голову идея полной ликвидации того или иного народа. Этот план они попытались распространить и на цыган.

Впрочем, как и репрессии в отношении евреев, репрессии в отношении цыган не были достоянием широкой публики. Правда, любой желающий мог ознакомиться с вышедшим 8 декабря 1938 года указом «О преодолении цыганского бедствия», однако специальное указание, выпущенное в сентябре 1939-го, согласно которому следовало приступить к уничтожению цыган, не было известно рядовому обывателю. Правители Третьего рейха справедливо полагали, что «многие знания – многие печали», и оттого вовсе не горели желанием посвящать своих подданных в такие планы. Кампания против цыган достигла пика своего развития в годы войны. Народ, озабоченный в большей степени событиями на фронтах, просто не обращал внимания на постепенное исчезновение чужаков. К тому же – попробуй уследи, куда они делись: сегодня табор здесь, а завтра – совсем в другом месте. Цыгане не были такой органичной частью социума, как евреи. Если представителей еврейского народа, элементы еврейской культуры национал-социалистам приходилось вырывать из общества с кровью, как в прямом, так и в переносном смысле, то цыгане были этому обществу чужды, и национал-социалисты не нуждались в каких-либо особенных обоснованиях уничтожения цыганского народа. Однако вскоре это начавшееся было истребление прекратилось: вожди Третьего рейха вдруг обнаружили, что бродяги и конокрады являются большими арийцами по крови, чем они сами. Поэтому их ликвидация была свернута и о наличии цыган в империи как будто забыли. Их не упоминала пропаганда, о них не писали в газетах. Ощущение такое, что этот народ просто исчез с немецкой земли. Между тем все просто вернулось на круги своя. А руководство рейха отложило решение цыганского вопроса «на после войны». И даже народная неприязнь и «цыганофобия» как-то сошли на нет. Парадоксально, не правда ли? Собственно, в этом и заключается основная причина того, что о геноциде евреев мы знаем очень хорошо, а об уничтожении цыган – почти ничего. Собирался ли Генрих Гиммлер нордифицировать их, или же так-таки судьбой этого народа должно было стать уничтожение, – дело темное. Сегодня уже и не разберешься.

В том, что касается антиславизма – концы найти гораздо легче. Во-первых, мы смело можем снова вспомнить австрийское влияние. И это не будет пустой отговоркой. В опасливом, враждебном и в то же время высокомерно-презрительном отношении к представителям славянских народов австрийский след чувствуется весьма отчетливо. Достаточно обратиться хотя бы все к той же «Моей борьбе» – и это станет ясно как день. На протяжении всей первой части своей книги Гитлер честит славян на все корки, называя их стремление к равноправию с немцами главной причиной распада Австрии. Для него вполне обычны пассажи типа следующего: «На севере и на юге чуженациональный яд разъедал тело нашей народности, и даже сама Вена на наших глазах все больше превращалась в город отнюдь не немецкий». Ну и далее в том же духе. Удивительно было бы, если бы взгляды Адольфа Гитлера – типичного человека толпы – были уникальными и не разделялись бы определенным числом националистов австрийского и немецкого происхождения.

Но объяснять все только внешними влияниями было бы глупо. Потому что второе объяснение – сугубо германского происхождения, и имя ему – военная пропаганда. В период подготовки к Первой мировой, да и в ходе ее, государственная пропагандистская машина Германской империи работала на полную мощность, создавая соответствующий образ врага на востоке. И, надо сказать, она в этом более чем преуспела. «Рывок на Восток» – пресловутый «дранг нах Остен» – получил настолько мощную идеологическую базу, что она пережила и поражение в войне, и революцию, и многочисленные кризисы. Гитлеру не пришлось создавать ничего нового, достаточно было взять то, что лежало на поверхности, отряхнуть пыль – и использовать: массовое сознание было подготовлено к любым агрессивным действиям на востоке. Славяне воспринимались как самой природой или Богом созданные и запрограммированные сервы, призванные служить народу господ – немцам. При этом, разумеется, рядовые немцы, законопослушные бюргеры, не видели никакой необходимости в уничтожении славян, их геноциде. К чему? Они мечтали о земле, о возможности стать обладателями тучных пашен черноземья, владельцами виноградников Крыма. Статус господ, соли земли к этому прилагался, не более. Если те, кто населяет столь желанные для немцев земли, будут законопослушны и смиренно примут роль граждан второго сорта, – к чему угнетать их сверх меры?! А в том, что так и будет, подданные Гитлера были уверены безоговорочно. Как же! Ведь это сам Адольф Гитлер неоднократно подчеркивал: славяне мягкохарактерны, слабы, ленивы и необразованны. Стоит устранить еврейско-большевистскую верхушку – и они, неспособные к организованному управлению и политике, сами ринутся искать твердую руку господина. «Не государственные дарования славянства дали силу и крепость русскому государству, – писал Адольф Гитлер. – Всем этим Россия обязана была германским элементам – превосходнейший пример той громадной государственной роли, которую способны играть германские элементы, действуя внутри более низкой расы. Именно так были созданы многие могущественные государства на земле. Не раз в истории мы видели, как народы более низкой культуры, во главе которых в качестве организаторов стояли германцы, превращались в могущественные государства и затем держались прочно на ногах, пока сохранялось расовое ядро германцев. В течение столетий Россия жила за счет именно германского ядра в ее высших слоях населения. Теперь это ядро истреблено полностью и до конца. Место германцев заняли евреи. Но как русские не могут своими собственными силами скинуть ярмо евреев, так и одни евреи не в силах надолго держать в своем подчинении это громадное государство. Сами евреи отнюдь не являются элементом организации, а скорее ферментом дезорганизации. Это гигантское восточное государство неизбежно обречено на гибель. К этому созрели уже все предпосылки. Конец еврейского господства в России будет также концом России как государства. Судьба предназначила нам быть свидетелями такой катастрофы, которая лучше, чем что бы то ни было, подтвердит безусловно правильность нашей расовой теории».[93]И немцы верили, что все именно так.