Книга Клуб мертвяков - Шарлин Харрис

Эрик молчал — ждал, пока я выговорюсь. Я искоса кинула на него взгляд — в свете уличных фонарей высветился его четкий профиль и заостренный нос. Ну, спасибо, хоть не смеялся надо мной. И даже не улыбался.

Он мельком взглянул на меня и снова уставился вперед, на дорогу:

— Я внимательно тебя выслушал. И понял, что ты честно высказала свое мнение. Ведь во мне есть твоя кровь: я понимаю твои чувства.

Во тьме мы пролетели еще одну милю. Мне было приятно, что Эрик принял меня всерьез: не всегда так бывало. А иногда, казалось, ему все равно, что говорить.

— Нормальные люди считают тебя дефектной — сказал Эрик. Его легкий иностранный акцент стал заметнее.

— Не буду спорить. Хотя подумаешь, невелика потеря, мне ведь и раньше никогда не везло на мужиков. — Трудно встречаться с человеком, когда точно знаешь, о чем он думает. Когда все время угадываешь мысли ухажера, не остается никакого желания и даже симпатии к нему. — Но лучше пусть не будет ничего, чем то, что у меня сейчас.

Я вспомнила правило большого пальца старой Энн Ландерс: будет мне лучше с ним или без него? Когда мы с Джейсоном были маленькими, бабушка каждый день читала нам Энн Ландерс. Мы обсуждали все ответы Энн на вопросы читателей. Она надавала кучу советов, чтобы помочь женщинам справиться с такими ребятишками, как Джейсон, так что он, конечно, все эти беседы мотал на ус как руководство к действию на будущее.

Но в настоящий момент я была чертовски уверена, что мне лучше быть без Билла. Он меня использовал, предавал и пил мою кровь.

Но ведь он и защищал меня, мстил за меня, поклонялся мне чисто физически, часами общался со мной, принимая меня такой, какая я есть, а это — большое благо.

Ну, просто у меня не было под рукой весов правосудия. Было только уязвленное сердце и впереди — дорога домой. Мы летели во мраке ночи, каждый погрузившись в свои мысли. Движение на шоссе было небольшое, но поскольку это межштатное шоссе, то время от времени какие-то машины за окном мелькали.

Я не имела представления, о чем думает Эрик, и это было чудесно. Может, он подумывал, не съехать ли на обочину и не свернуть ли мне шею, или пытался представить себе, каков будет доход за сегодняшний вечер в «Клыкочущем веселье». Я хотела, чтобы он заговорил со мной. Мне хотелось бы, чтобы он рассказал о своей жизни до того, как стал вампиром, хотя у многих мертвяков это больное место, и мне не следовало об этом выспрашивать, тем более сегодня.

Когда нам оставался час езды до Бон Темпс, мы свернули на пандус заправочной станции. У нас заканчивался бензин, да и мне приспичило зайти в дамскую комнату. Эрик уже начал заправляться, когда я осторожно извлекло свое битое жизнью тело из машины. Он отверг мое предложение покачать насос вежливым «Нет, спасибо». На заправке была только еще одна машина, и когда я выходила из «линкольна», женщина — платиновая блондинка — как раз вешала на крюк сопло.

Был час ночи, заправочная станция (плюс кафе, плюс удобства) — была практически пустой, если не считать молодой дамы, сильно накрашенной и кутавшейся в пуховик. Краешком глаза я заметила раздолбанный пикап «тойота», припаркованный в единственном крытом месте на заправочной станции. В кабине два мужика что-то горячо обсуждали.

Мы вместе с дамой вошли в стеклянные двери.

— В таком холоде сидеть на улице в пикапе, — заметила блондинка, явно крашеная — волосы ее у корней были темными, — и картинно поежилась.

— Да уж, — отозвалась я. Когда я уже шла вниз по коридору в задней части магазина, продавец, восседавший за высокой стойкой, оторвал взгляд от переносного телевизора и стал принимать от блондинки деньги.

Дверь в туалет закрывалась с трудом, потому что деревянный порог разбух при последней протечке. Скорее всего, она даже не закрылась до конца, поэтому я, помнится, спешила. Но дверь в отсек с унитазом закрылась, и я заперлась. Внутри оказалось довольно чисто. Я не спешила возвращаться в машину к молчащему Эрику, так что от души попользовалась всеми удобствами. Я погляделась в зеркало, висевшее над умывальником, предполагая, что вид мой — господи, спаси и сохрани! — и то, что отразилось, не опровергло моих ожиданий.

Искалеченная укусом шея являла собой отвратительное зрелище, как будто я подверглась нападению собаки. Я промыла ранку мылом и влажными туалетными полотенцами и подумала — интересно, вот я выпила крови вампира, и каков механизм ее воздействия? Придаст ли она мне некое количество сверхсилы и способности исцеляться, которое скоро исчерпается, или же она действует долгосрочно, как капсула, которая иссякает со временем. Помню, когда я вкусила крови Билла, у меня было великолепное самочувствие целых два месяца.

У меня не было с собой ни расчески, ни щетки, ничего, и вид у меня был такой, будто меня кошки драли. Я постаралась пальцами пригладить волосы, но стало только хуже. Я вымыла лицо и шею и вернулась в залитый светом магазин. Я не обратила внимания, что дверь снова не закрылась плотно, а застряла на середине разбухшего порога. Я оказалась в последнем длинном проходе магазина — за полками с бакалеей, загроможденными картонными коробками овсяных хлопьев с орехами, чипсов, каких-то пирожков, «Шотландского Аромата», жестяными банками «Принц Альберт»…

…одновременно с двумя вооруженными грабителями, влетевшими в дверь магазина и подскочившими к продавцу.

Святой Моисей, почему бы просто не снабжать этих бедняг-продавцов рубашками с нарисованными на них большими мишенями? Такой вот отвлеченной была моя первая мысль. Казалось, будто я смотрю фильм про убийство в магазине дорожных товаров. Потом, как по щелчку выключателя, — я осознала, где я и что я, потому что лицо продавца стало всерьез напряженным. Он был ужасно молод — тощий прыщавый подросток. И перед ним оказалось двое вооруженных громил. Он поднял руки вверх и невероятно разозлился. Следовало бы ожидать, что он залопочет что-то насчет своей жизни или попросту что-нибудь неразборчивое, но этот парнишка просто впал в ярость.

Я тут же прочла его мысли: для него это — четвертый наезд. И третий — под дулом пистолета. Жаль, что нельзя выхватить свой дробовик из грузовичка, припаркованного позади магазина, и положить к чертовой матери этих сукиных сынов.

И никто не заметил, что я тут. Они просто не знали про меня.

Только, пожалуйста, не подумайте, что я в претензии.

Я оглянулась — хотела убедиться, что дверь в ванную все еще открыта, так что я не выдала себя скрипом. Лучшим выходом для меня было бы выползти через черный ход из этого помещения, если удалось бы найти дверь, обежать здание, и пусть Эрик вызовет полицию.

Постойте. Раз уж я подумала об Эрике, он-то где? Почему не вошел заплатить за бензин?

Если предчувствие может быть более зловещее, чем то, какое у меня уже было однажды, то это как раз тот случай. Если Эрик до сих пор не вошел, то он и не войдет. Может, решил слинять. Оставить меня.

Тут.

Одну.