Книга Чужая глубина - Константин Нормаер

— Думай быстрее, — на правах сильной стороны напомнил Ануку связной.

Ихтиан обречённо упёр взгляд в ренегата, который, тем временем, извлёк из маленькой походной сумки срезанный кристалл и, покрутив его в руке, нарисовал острой гранью на земле какой-то непонятный символ.

Он пишет на камне…

Камень впитывает в себя следы…

Следы — по ним можно найти обратный путь…

Отличные метки!

В памяти что-то шелохнулось. Старые наскальные рисунки посыпались наружу как хлам с чердака, так не вовремя распахнувшего скрипучие двери.

Лабиринт коварен — он никого не выпускает наружу. Во внешний мир…

Его хитросплетения невозможно запомнить, потому что Дух Винта постоянно их меняет расположение, тасуя словно колоду карт. Он обходится так со всеми, даже со смиренными сынами подводных покровительниц…

Ты можешь играть здесь, но главное, не заблудись. А если такое произойдёт, запомни одну вещь — выход существует. Достаточно только провести линию. Крохотную светящуюся линию. Она никогда не оставит тебя одного в темноте… Бери и бережно храни их. Шипящие мелки…

Анук едва не завыл от нахлынувших на него слов предостережения. С ним беседовал его предок, прародитель, наставник Райринс Сбир. А после того как голос стих, возникла призрачная фигурка в конце длинного извилистого туннеля. Закрыв глаза, ихтиан продолжил следить за тем, кто явился к нему из прошлого.

Крохотный силуэт осторожно продвигается по узким и пугающим коридорам лабиринта. Ихтиан слышит жадное чавканье Духа, видит его извивающиеся щупальца. Но тот не торопится пугать юного Анука. Он знает правила и чтит законы Подземья. А ихтиан ничего не боится: он слишком маленький и глупый, чтобы углядеть во мраке собственную смерть. Но помимо самоуверенности в нем также варит свой опасный напиток упрямство, именно оно завело его так далеко. И именно оно позволит ихтиану выбраться, выскользнуть из цепких лап лабиринта.

Анук не тратит мел понапрасну. Он аккуратно ставит метки, как зарубки на дереве. Крохотная линия, напоминающая забавную улыбку. Мел шипит, отдавая часть себя холодному камню. След мерцает зелёным светом, а потом резко гаснет. Но достаточно провести по нему лапой, смахнув слой пыли, и он вновь загорится ярче прежнего. Анук знает этот секрет как никто другой. И потому смело продвигается вперёд, желая достигнуть в крохотном путешествии желанной цели — стального жилища с массивными сверкающими винтами, похожими на лезвие острых сабель, которыми вооружены хмурые стражи города Ореол.

Он ещё совсем ребёнок, всего десять подводных циклов отроду[12]. Но пытлив не по годам. Путеводная нить тянется за ним шаг за шагом. Тупик — не беда, можно немного отдышаться, вернуться к развилке и двинуться в другом направлении.

В темноте время течёт немного иначе. Замедляясь, оно заставляет любое живое существо думать, что пробыл в царстве мрака всего чуть-чуть, а на самом деле прошли долгие часы. Родители Анука наверняка уже хватились его и собрались на поиски. Но искать они будут совсем не там, где находится их непослушный сын: у Речной запруды, в Покинутой заводи и даже у Храма Морян. Они и предположить не могу, что он решил поиграться в Пороговом лабиринте. Там, куда запрещено совать нос даже взрослому ихтиану. Даже тем, кто слышит голос Покровительниц. И не только потому, что выход в Большой мир охраняет великий Дух. Просто так записано в книге Существования.

Только Анук слишком мал чтобы ухитриться прочитать. Он жаждет приключений и не задумывается о каких-то там запретах. В его коротком жизненном цикле ещё не встречались крупные проступки, а мелкие шалости заканчивались лишь часовым наказанием в пещере Тысячи капель. Крохотное помещение, где царят вечная сырость и непрекращающийся отголосок моря. Потому Анук и не подозревает, что за сегодняшнее непослушание его накажут куда строже…

— Ты что застыл? — оглушительный бас мехиканца раздался так близко, что ихтиан вздрогнул и выскользнул из серого облака воспоминаний.

«Веди их внутрь. Веди прямо ко мне в гости».

Голос самого моря прозвучал так отчётливо, что Анук едва успел осознать предназначенное для него послание.

— Я вспомнил… Я вспомнил дорогу. Но я должен быть уверен…

— В чём? В чём ты должен быть уверен?! — всполошился Хоаким. — Ты уже битый час морочишь нам голову, а мы не продвинулись даже на сотню шагов. Все ходим по кругу! Лично я точно помню этот переход. И вон тот тоже.

На этот раз мехиканец успокоился сам собой, без вмешательства ренегата. Почувствовав приближение Крошина, он понизил голос и покорно отошёл в сторону.

— Что тебе необходимо, червь? — поинтересовался ренегат. Его спокойный голос дрогнул, словно натянутая до предела струна.

— Догадку, — осторожно ответил Анук. — Она возникла в моём воспоминании, но я должен удостовериться. Лабиринт содержит массу ловушек, и мне нужно подтвердить, что моё видение не заведёт нас в ловушку, где сработают тайные механизмы.

— Какое, к чертям собачим, видение? Он, что, нас всех за дураков держит?! — напряг кулаки мехиканец.

Однако ренегат резко оборвал:

— Хватит! Молчать! Мне не нужны советчики в таком простом вопросе. Гилфрид — ты за старшего. Берёшь себе в помощь стрелка, и следуете за ластоногим, пока он не запрыгает от счастья, когда перед ним откроется прямой коридор прохода…

Поражённый таким спорным решением, Хоаким разинул рот, а, выслушав ренегата до конца, едва не потерял дар речи. И если бы не скромное освещение, Крошин без труда заметил бы, как багровеет лицо мехиканца. Но тот лишь равнодушно отвернулся, упустив эту деталь из виду.

Большой Ух горделиво выпятил грудь, закинул на спину стреломёт и, пренебрежительно махнув рукой своему закадычному врагу из далёкой пустыни Мехики, толкнул ихтиана в спину.

Крохотный свет заметался среди глубокой темноты, но вскоре успокоился, расплылся светлым пятном на шероховатой стене. Кимпл почувствовал на себе колючий взгляд ренегата. На мгновение стало неуютно, словно среди пустоты завис немой укор.

— Я давно ждал этого разговора…

Ни Ольга, ни мисс Финчер никак не отреагировали на приглушенный голос ренегата. Неужели не услышали? Даже если не слова, то хотя бы голос.

— Ты ведь сам ждал его с нетерпением, — продолжил Крошин.

При этом он не разомкнул губ. Ни единой мимики — застывшее восковой маской лицо даже не шелохнулось.

— Не знаешь, как со мной заговорить? Хм… Я, если честно, был о вас, сэрг капитан, лучшего мнения.

Мыслитель! Легенда наяву! Но откуда? Здесь, под покрывалом тысяч лье противной солёной воды, существует тот, кто способен с лёгкостью желтопузого ужа заползти к тебе в душу, не потревожив воспалённого глубиной разума.

— Боишься, — догадался Крошин. И на его лице отпечаталась тень улыбки, мимолётного чувства удовлетворения.