Книга Десять маленьких вдохов - К.-А. Такер

Божетымой.

Трент мертв.

Я подбежала к Таннеру и стучала в дверь, пока она не распахнулась. За ней стоял Таннер в своих классических штанах от пижамы с Бэтменом и смотрел на меня глазами оленя в свете фар.

– Пошли! – Я схватила его за руку и выдернула из квартиры. – Тебе надо прямо сейчас открыть дверь в квартиру 1D!

Таннер использовал свой вес, чтобы мне сопротивляться.

– Подожди минутку. Я не могу просто…

– Я думаю, что Трент мертв! – взвизгнула я.

Это заставило его двигаться. Я ждала, стоя позади него и притопывая ногой, пока он дрожащими руками теребил свою гигантскую связку с ключами. Его это взволновало. Конечно, взволновало.

Когда он открыл дверь, я протиснулась мимо него, даже не думая о том, что тороплюсь увидеть. Внутри было тускло и чисто. Можно даже сказать, пусто. Я бы и не узнала, что здесь кто-то жил, если бы не ноутбук, стоящий на столе, синий свитер Трента, свисающий со спинки дивана, и аромат его одеколона, витающий в воздухе.

Таннер прошел мимо меня и быстро осмотрел спальни и ванную. Он даже открыл дверцы шкафа. Когда он вернулся, чтобы посмотреть мне в глаза, его взгляд был сердитым.

– И почему вообще ты сказала мне, что Трент мертв?

Я сглотнула, избегая его взгляда.

– Ой.

– Так, давай отсюда.

Он выпроводил меня за дверь, осторожно положив руку на плечо. Я слышала, как он неуклюже шаркает прочь, ворча себе под нос что-то о наркотиках и гормонах.

* * *

День тринадцатый.

Удар ногой. Рукой. Поворот. Удар ногой.

Груша безропотно принимала наказание. Я била и пинала ее, а вся злость и опасения ударили мне в голову. У Трента есть другая жизнь. Должна быть.

Загорелая, блондинка, с несломленной психикой. Возможно, у них есть двое идеальных детишек, которые говорят «спасибо» и «пожалуйста» и не научились материться, как матрос, из-за непрестанного сквернословия своей матери. Должно быть, он сбежал от них в Майами и завел здесь интрижку из-за кризиса первой четверти жизни. Я – не что иное, как чей-то кризис первой четверти жизни, и повелась на это, как дура.

Пивот[27]. Поворот. Удар.

Это приятно.

Я чувствую себя так, словно снова получила контроль над собой.

Позже, дома у Шторм, я сидела на диване и смотрела с Мией серию мультика «Губка Боб Квадратные Штаны». Рядом со мной на подушке лежал темноволосый Кен. В каком-то смысле он напомнил мне Трента. Я серьезно подумывала украсть его, написать на его груди имя «Трент» и поднести зажигалку к тому месту, где должно находиться его мужское достоинство.

* * *

День семнадцатый.

– Он был настоящим? – пробормотала я, глядя на телефон в своей руке.

«Не сама же я его себе придумала, так?»

– Что? – спросила Ливи, подняв на меня удивленные глаза.

– Трент, он был настоящим? Я имею в виду, что смогла бы понять, если бы он был не настоящим. Кто мог бы быть таким красивым, милым и идеальным и хотеть кого-то такого долбанутого, как я?

Последовала долгая пауза и, когда я взглянула на Ливи, она таращилась на меня так, словно я проглотила пакет с битым стеклом. Я знала, что она беспокоится за меня. Шторм тоже за меня беспокоится. Думаю, даже Нэйт беспокоится.

* * *

День двадцатый.

Удар ногой. Рукой. Еще рукой. Удар ногой.

Я злюсь на грушу.

Трент меня использовал. С какой нездоровой целью, я так и не могла разобраться. Очевидно, что у него есть какой-то ненормальный фетиш. Он нашел ущербную женщину и использовал как мишень ее слабости, применив в качестве оружия свои ямочки на щеках и очарование. Он прорвался сквозь мою оболочку, пробил себе путь внутрь, чтобы растопить лед на моем сердце. Потом он меня бросил, после того как узнал, насколько я на самом деле долбанутая. Но не раньше, чем со мной переспал, конечно же.

«И я впустила его. Это моя вина! Я – идиотка».

Я колотила двадцатифутовую грушу, набитую песком. Я люблю песок. Он, не осуждая, поглощает все мои эмоции и позволяет мне использовать его без каких-либо ожиданий.

– Из-за чего-то злишься?

Я обернулась и обнаружила стоящего позади меня Бена со сложенными на груди руками и понимающей ухмылкой на лице. Я отвернулась и выполнила идеальный удар ногой.

– Совсем нет.

Бен обошел меня, чтобы поймать грушу. Он жестом показал мне на нее, как бы говоря продолжать, пока он ее держит.

– Где твой бойфренд?

Я двинула по груше чересчур сильно, чего, как я знала, Бен не ожидал. Я надеялась, что она даст ему прямо по яйцам, только за то, что он упомянул Трента. Она не дала, но ворчание заработала.

– Какой бойфренд?

– Тот, который всегда сидит в баре.

– Ты его в последнее время в баре видел? – Удар.

Последовала долгая пауза.

– Нет, полагаю, не видел.

– Что ж, тогда, юристик, какой вывод ты из этого сделаешь? Или ты не в состоянии? Если это проблема, не стать тебе хорошим юристом.

Очередной удар ногой по груше. Очередное ворчание Бена.

– Так ты снова свободна?

– Я всегда была свободна.

– Точно. Ну, тогда как насчет прогуляться сегодня вечером?

– Я работаю.

– Как и я. Давай поужинаем пораньше и вместе пойдем на работу.

– Конечно, хорошо. Без разницы, – ответила я, не раздумывая. Я не хотела думать.

Брови Бена выгнулись.

– Серьезно?

Я прекратила бить по груше и предплечьем стерла пот с брови.

– Разве ты не это хотел услышать?

– Ну, да, но я вместо этого ожидал «отвали».

– Меня это тоже устраивает.

– Не, не! – быстро ответил Бен, пятясь от меня. – Я заеду за тобой в шесть?

– Ладно, – сказала я, пролетев в воздухе в идеальном раунд-хаус-кике.[28]

* * *

– И на что я согласилась? – спросила я себя, стоя под горячей водой и смотря на душевую лейку, представляя там очередную красную змею, готовую меня насмерть испугать.