Книга Чужих гор пленники - Артем Каменистый

Сейчас в поселке никто к решению проблем не готовился. Возле выхода вокруг кучи песка копошилась мелкая детвора; пара подростков приглядывала за гусями и козами; вдали, на озере, группа женщин таскала длинный бредень и там же возилась с уловом.

Люди, без сомнения, те самые, оставившие следы. Дети и подростки вовсе босые, на женщинах, если зрение не обманывает, есть мокасины, но далеко не на всех. Впрочем, там большинство в воду забредает, может, они потом обуваются. Как, впрочем, и одеваются: из одежды на «купальщицах» не наблюдалось ничего.

Те, кто хоть как-то прикрывали наготу, одевались тоже не от-кутюр. Серая ткань, скорее всего домотканая, пошив одинаков. Киря почему-то назвал это платье сари, но, по мнению Рогова, ничего общего с индийскими поделками не было: и длина не та, и вообще сделано не из одного куска ткани, хоть и просто. При этом все, даже «купальщицы», тщательно прикрывают головы платками. Впрочем, это касается лишь взрослых – все девчонки простоволосые.

– Ни одного мужика не наблюдаю, – заметил Киря.

– Ага. Только мальчики.

– Мало их, и самому старшему вряд ли больше десяти.

– Ну мы не всех еще видели.

– Согласен, но тебе разве не кажется это странным?

– Кажется.

– Вот и я о том же. Селение у них защищенное, а кому защищать, если мужиков нет? На амазонок они не очень-то смахивают, бабы как бабы. И живут бедно очень: хлеб не выращивают, только огороды зеленые, а из скота гуси да козы драные. Одежка некрашеная, и берегут ее, с обувкой тоже все плохо. Беднота поголовная. Ну что, Рогов, познакомимся или будем дальше кино про нудистов смотреть? Оно, конечно, бесплатно, но места нам достались в заднем ряду очень уж большого кинозала. В общем, душа требует подробностей, а не разглядеть.

– Как бы не напугать…

– А мы тихо выйдем, без криков, постоим сперва, поулыбаемся в тридцать два зуба. И заодно посмотрим, что они делать будут при виде нас, таких красивых. Если таращиться перепуганно – это одно. А если пошлют кого-нибудь вприпрыжку непонятно куда и зачем, то это точно за мужиками, чтобы те нас отдубасили за бесплатный просмотр чужих прелестей. Такой вот план у меня сложился.

– Ну тогда выходим.

Гонца за злыми мужиками не послали. Народ здесь весь на виду, держится компактно на открытых местах, незаметно такое не проделаешь. Выход Рогова и Кири засекли сразу, последовавшая реакция оказалась весьма странной. Все без исключения мальчишки подорвались со своих мест, бросившись к озеру, где их начали рассаживать на длинном плоту. Старшие женщины медленно направились к селению, выстраиваясь возле входа, остальные продолжали заниматься чем занимались или помогали отправить детвору в неожиданно устроенное плавание.

Впрочем, на лицах многих собирающихся у входа женщин Рогов замечал признаки некоторой растерянности и удивления. Складывалось впечатление, что парочку пришельцев поначалу приняли за других, хорошо знакомых личностей, и только сейчас осознали различие.

Встречающие женщины не выглядели угрожающе. Измотанные тяжелой работой, без косметики и продвинутых средств ухода за лицом и кожей, выглядели они, скажем так, не слишком блестяще. К большинству идеально подходило выражение «забитые жизнью».

Как и договаривались изначально, чуть помаячили на опушке, лишь затем направились к селению. Женщины стояли молча, ни словом не реагируя на приближение незнакомцев. Рогов остановился в нескольких шагах, кивнул и, не зная, что еще можно сказать, поздоровался стандартно:

– Приветствую.

Ноль реакции.

Ну и что дальше? Они, скорее всего, его просто не понимают. Но язык жестов ведь достаточно универсален, можно попробовать по-другому.

Рогов указал на виднеющиеся над деревьями горные вершины, изобразил пальцами шагающего человечка и описал свои действия словами:

– Мы пришли вон оттуда, от тех гор.

Одна из женщин, с виду самая старая, хотя дряхлой ее не назовешь, шагнула вперед, указала в противоположную сторону, тщательно выговаривая каждое слово, пояснила:

– Ун дурактам, пае таекасо. Токс датоо унимара ваакс. Даатин маго ду, ропис токс атоо.

Рогов оглянулся на Кирю, и тот мгновенно высказался:

– Не смотри на меня так, я не полиглот, сам хрен пойму, что она там несет.

Женщина указала на Рогова, потом в сторону озера:

– Пае атоо Грииндир?

Вот что тут ответишь? Вздохнув, Рогов опять указал на горы, и на этот раз устроил целую пантомиму, в которой пытался описать, как они оказались среди скал, вокруг упавших и разрушенных домов, мерзли и голодали, потом долго шли оттуда, спустились рядом с водопадом и, наконец, нашли это селение.

Похоже, старался зря – женщина опять начала нести свою абракадабру. Как не понимали друг друга, так и продолжали не понимать.

Тупик.

Туземки, похоже, и сами догадались, что подобные разговоры бессмысленны. Рогова с Кирей молча ухватили за руки, провели в селение, усадили за жердевой стол, укрытый под навесом. Народ, похоже, гостеприимный, так как тут же появились деревянные миски с нехитрой деревенской снедью. Успевшие проголодаться разведчики не стали крутить носами. Странно, но, выставив угощения, женщины разошлись, оставив гостей в одиночестве. Такое впечатление, что полностью потеряли к ним интерес. Или, может, у них так принято.

Попробуй разберись в чужих обычаях, если ни слова не понимаешь…

Киря, торопливо набив брюхо, мрачно заявил:

– Не нравится мне тут. Что-то они хотели нам сказать такое… очень важное. Нутром чую. И вообще ничего не понятно: кто они, чего, откуда взялись такие интересные, где их мужики и остальной народ. Пойду расспрошу одну, помоложе которая. Глаза у нее чуть поумнее.

– Как ты это себе представляешь? Думаешь, она русский знает?

– Если не совсем курица тупая, пообщаемся как-нибудь.

Рогову было скучно ждать Кирю, и он занялся исследованием селения и его окрестностей. Женщины при этом почти не обращали на него внимания. Он постеснялся заглядывать в дома, но не сомневался, что, даже если устроит там тщательный обыск, бурных возражений не последует.

Если бы Рогова попросили выразить свои впечатления от местных одним словом, он бы ответил так: «Покорность». На каждой будто печать поставлена: «Забита», «Послушна», «Нелюбопытна». Даже дети проявляли самый минимальный интерес, косились издали, избегая встречных взглядов и не приближаясь. Не очень-то похоже, что у них часто гости бывают, уж мелкота просто обязана проявлять естественную для такого возраста любознательность, однако ничего подобного не наблюдалось.

Лишь одно исключение было: самый старший мальчишка. Таращился очень даже внимательно, но издали, с полусотни шагов, не приближался, но и не уходил. Так и бродил следом далеким хвостиком.