Книга Птицы небесные - Вера Ветковская

Обе подруги прыснули от смеха. Наташа вдруг почувствовала себя совсем юной. Ей показалось, будто они сидят в общежитской комнате, как в старые времена, и ничто их не разделяет, никакие грядущие скорби и испытания.

— Так вот, сижу я в шкафу, а внутри пыльная одежда, боюсь чихнуть и вас заклинаю: катитесь поскорее вон отсюда. Слышу — наконец выкатились. Приоткрыла дверцу. Слышу — Петр Владимирович распевает в душе, у него такая привычка… «Что ты жадно глядишь на дорогу» пел. Я вылезаю со своей сумочкой, переодеваюсь в пеньюар, который для этого дела позаимствовала у Галки-черненькой, залезаю с ногами на диван и жду.

— Господи, какая же ты смелая! — Нервный смех щекотал Наташе горло, она как будто кашляла, а не смеялась.

Нет, меня бил такой озноб от страха.. Выходит Петр Владимирович, как римский гражданин, завернутый в простыню… Увидел меня, оторопел. Я ему как дура говорю: «Здравствуйте». Он: «Что ты тут делаешь?» Тут я вспомнила роль, которую твердила назубок. «Я вас люблю», — говорю и заплакала… Заплакала я от страха. Он испугался, побежал за валерьянкой, прибежал, и тут я вцепилась в него мертвой хваткой… Что ему, бедному, оставалось делать, как не уложить меня в койку? Но он ведь не знал, что я девушка… А как понял — на колени встал, принялся просить прощения, будто он и виноват. А я ему опять: люблю да люблю. Вот тут он и сделал мне предложение. Сделал не от души, это я поняла, а из порядочности, но потом мы стали встречаться, и оба друг к другу привязались… Мы были очень одинокие люди. Ему сразу понравилось, что я аккуратистка и хозяйственная… И что тихо хожу по комнатам. С разговорами не лезу, мнения своего не высказываю…

— А мы-то все гадали, когда это между вами началось…

— Ну ладно. — С лица Гали будто стерло улыбку. — Мне пора. Петр Владимирович сегодня играет в «Детях солнца», и он любит, когда я сижу в зале и смотрю на него. А ты что — случайно тут появилась или Мария Игнатьевна стукнула?.. Впрочем, не отвечай, не надо, лучше решай, что делать. Я бы на твоем месте перебралась с Веткой в эту квартиру… Старуха еле теплится, хоть и такая язва…

В дверях Галя обернулась:

— Скажу тебе напоследок, не знаю, поверишь ли… После Петра Владимировича ты для меня самый близкий человек. А насчет мужа твоего… Мухи — отдельно, а варенье — отдельно… Я уверена, мы с тобой всегда будем подругами… Пока!..

Полупустая пачка «Кэмела» осталась на столе. Наташа потянулась к ней, взяла сигарету… Когда-то она начинала курить, после Виктора, но бросила, потому что это могло повредить ребенку. Наташа закурила. И сразу нахлынули воспоминания… Она вспомнила себя одинокой и такой непоправимо несчастной, что смерть тогда казалась ей избавлением. Вспомнила Виктора, их прогулки по городу, поездки в электричке на дачу, последнюю встречу… Вспомнила Сашу, Черное море… Она вспоминала о нем как о приключении, отплывшем в глубокое прошлое.

Щелкнул дверной замок, и в гостиную вошла Мария Игнатьевна.

— Я видела, как Галя ушла, — объяснила она угрюмо.

— Для чего вы это сделали? — Наташа покачала головой. — Не понимаю. Можно было просто рассказать мне обо всем…

— Ну да, ты сейчас мучаешься, что поставила свою Галечку в неловкое положение! — вскинулась свекровь. — Да расскажи я тебе об этом, ты бы не поверила. Я и сама своим глазам не поверила, когда мы с Петенькой пришли из музыкальной школы на час раньше, чем обычно… Ты чего тут раскурилась?! Ребенок скоро придет из школы и будет тут дышать твоим дымом.

— Простите, я как-то не заметила, что курю. — Наташа погасила сигарету.

Вот что, Наташка, — сурово молвила свекровь, — как хочешь поступай с моим сыном, по мне, хоть вообще порви с ним к чертовой матери, но главное — забирай мою внучку, и поселяйтесь здесь! Петеньке нужна мать, а мне какая-никакая помощь. Я через десять шагов отдышаться уже не могу. Пройду немного — и стою, пройду — и стою. Да и не дело, что родные брат и сестра растут порознь… Ты тут прописана, наконец. Умоляю тебя, перебирайся к нам…

— Пожалуй, у меня и нет другого выхода, — проронила Наташа.

Глава 18

Прошел год. После гастролей Москалевы засобирались в Мисхор. Они звали с собой Наташу, но ей не хотелось никуда ехать. Решено было, что с ними на юг отправятся Петя и Вета, чтобы Наташа могла наконец побыть одна и как следует отдохнуть.

На вокзале Галя отвела ее в сторону и сказала:

— Придется тебе сообщить, а то через месяц сама все увидишь… Скоро у твоей дочки появится братик или сестричка.

Наташа метнула испуганный взгляд в сторону Москалева, который, стоя поблизости, расплачивался за мороженое для детей.

— Он не слышит. Он, конечно, думает, это его ребенок, хотя от Петра Владимировича я ни разу не залетала. И решила прихватить, что можно, от твоего бывшего…

— Саша знает?

— Ни-ни! — помахала пальцем перед ее носом Галя. — Саше это знать ни к чему…

У нас уже все шло к финалу. Кажется, он заинтересовался своей продавщицей, совсем юной девкой, вот и пусть дальше интересуется… Говорю тебе об этом, потому что ты все равно бы догадалась, и знаю, ты меня не выдашь.

— Ну дай тебе бог. — Наташа обняла ее и поцеловала в щеку. — Москалев будет прекрасным отцом.

— Все будут считать его дедушкой, — хохотнула Галя, — ну, да мне все равно… Теперь скажи мне откровенно, как у тебя с твоим доктором? Вы хоть за ручки уже держитесь?

Наташа, прикрыв глаза, покачала головой:

— Нет, ничего не будет. У него, слава богу, наладилось с женой. Ее где-то полечили, и она уже два года как никуда не сбегает.

Галя вздохнула:

— Жаль. А то бы я выдала тебя за доктора Он как раз твоего плана, неземное такое существо. И любит тебя.

— И я люблю его, — спокойно ответила Наташа.

— И как вы называете свои отношения? Дружбой? — насмешливо и в то же время соболезнующе глядя на нее, спросила Галя.

— Никак. Я думаю, надо перестать встречаться, вот и все.

— Ну ладно, нам пора. Москалев уже показывает на часы и еле удерживает детей. Ступай попрощайся с ними…

На другой день Наташа с Николаем поехали за город.

Они шли по лесу. День клонился к закату. Все деревья как будто насквозь были пронизаны ослепительными солнечными лучами, а между тем длинные их тени на траве становились все глубже и печальнее.

— Я знаю, о чем ты порываешься меня спросить, — сказала Наташа.

— И что ты мне ответишь?

— Ты знаешь, что я отвечу. Нет. Между нами не может быть близких отношений.

Николай искоса посмотрел на нее и отвернулся.

— Да, я догадываюсь почему, — через некоторое время произнес он, — но скажи мне это сама…

— Потому что я не могу не уважать того, кого люблю. А я люблю тебя, ты знаешь. Но мне легче расстаться с тобой, чем перестать уважать… Я не слишком косноязычна?