Книга Убийство на Потомаке - Маргарет Трумэн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мне кажется, будет интересно, миссис Смит.
— Уверена в этом, я вернусь ближе к вечеру, чтобы закрыть галерею. — Перед тем как уйти, она связалась со своим автоответчиком. Ее ждало сообщение от Мака:
Моя встреча с Венделем прошла нормально. Я только рассказал ему о письмах, но их не показывал! Собираюсь передать их полиции после работы и собрания. Сунь Беньчонг дома. Вендель говорит, что он собирается некоторое время выждать и не появляться на публике. Очень разумное решение, как мне кажется. Надеюсь, день у тебя проходит плодотворно. Жду твоих сообщений. Целую тебя.
Механический голос сообщил время и дату, после чего послышались гудки: лента закончилась. Анабела включила свой автоответчик и оставила сообщение для Мака:
Я сейчас ухожу из галереи. Договорилась с Сью Йой об экскурсии по чайнатауну. Забыла сказать тебе об этом. Хотелось бы пойти вместе с тобой. Все посмотрю и запомню, а на днях сама устрою для тебя экскурсию. Между прочим, Хейзл Бест-Мейсон и финансовый комитет пришли к выводу, что деньги присвоила Полин и приобрела на них земельный участок в Западной Виргинии. А еще у меня был любопытный разговор с Джо Честером, который очень обеспокоен, что полиция продолжает проявлять к нему повышенный интерес. Он сказал, что письма Полин написал Вендель. Я не стала его разуверять. Люблю вас, сэр, желаю удачного дня. Смотри, чтобы твои студенты уяснили, что tort[14]— не кулинарное изделие.
Тони Буффолино вовсе не обрадовался, когда Вендель Тирни поднял его с постели в шесть часов утра. Уже одно то, что он согласился жить в особняке, было достаточной жертвой, поскольку выходило за рамки служебных обязанностей. Но его сон и недовольство как рукой сняло, и на их место пришло азартное любопытство, когда Тирни сообщил ему причину столь раннего подъема.
Тирни не потрудился даже постучать, он просто вошел, невнятно пробормотав извинения, и уселся на единственный стул, выкрашенный салатовой, местами облупившейся, краской. Сквозь неплотно прикрытые веки Тони видел, что Тирни выглядит ужасно, казалось, он не спал всю ночь.
— Есть проблема? — спросил Тони, выбираясь из узкой, жесткой постели и заворачиваясь во фланелевый халат.
— Есть и очень серьезная, — ответил Тирни, его тон соответствовал понурому виду. Он рассказал Тони об аресте Сунь Беньчонга и выдвинутых против него обвинениях.
— Да… надо сказать, это действительно проблема, — согласился Тони. — Вы считаете…
— Виноват ли он? Не знаю, поэтому я и здесь.
Буффолино неожиданно почувствовал себя неловко.
Ему предстояло услышать откровения Тирни по поводу его приемного сына. Тони не без интереса относился к чужим семейным тайнам и проблемам, однако без этих секретов он вполне мог обойтись… Одно дело — обеспечивать безопасность семьи, и совсем другое — быть посвященным в ее тайны. Тони решил для себя, что Тирни сглазили или прокляли. Его секретарь убита, приемный сын попался на отмывании денег, брак под угрозой, родная дочь его ненавидит. Ему встречались такие люди, как Тирни. Они гонят поезд своей жизни на предельной скорости, пока не произойдет крушение, тогда вагоны, один за другим, начинают сходить с рельсов, пока весь состав не полетит под откос. Тони готов был уже сказать, что все это не его дело, и ему бы лучше ничего не знать.
Но он, конечно, промолчал. Он выполнял свою работу, и ему неплохо платили за нее. А значит, пусть выкладывает свои проблемы.
— Вы осмотрительный человек, — заговорил Тирни, — частный детектив, рискующий своей лицензией.
— Верно, — ответил Буффолино, сознавая, что далеко не всегда был осмотрительным и осторожным. «Письма, что он достал из отдела вещественных доказательств, организовав подкуп Фрэнка Честера, — думал Тони, — рассказал ли Смит о них Тирни? Показал ли? Объяснил ли он Венделю, как попали к нему эти письма, назвал ли он имя Антонио Буффолино, разжалованного полицейского? Да, осторожность не помешает», — улыбнулся своим мыслям Тони, а вслух сказал:
— Я могу держать язык за зубами.
Тирни смотрел на него, но, казалось, не видел. Все мускулы его лица обмякли, а само лицо напоминало воздушный шарик, из которого выпустили воздух. Его всегда тщательно уложенные с серебристой сединой волосы были всклокочены.
Буффолино ждал.
— Я верю в невиновность Суня, — наконец начал Тирни, — но беспокойство отца, даже приемного, естественно. Честно говоря, я немного знаю об их делах с Сэмом Танклофом, за исключением сделок, непосредственно связанных с моей компанией. Также не имею представления о размерах его долгов в казино. Я деловой человек, Тони, стараюсь, чтобы к моей оценке не примешивались эмоции. Мне необходимо узнать, сколько он проиграл. Вы сможете это выяснить для меня?
— Зависит от того, где он чаще всего бывал, — ответил Буффолино, пожимая плечами.
— Атлантик-Сити. Думаю, что он ездил в Лас-Вегас не больше одного-двух раз за последние несколько лет.
— Ладно, значит, Атлантик-Сити. Какое казино он предпочитал? Или играл во всех подряд?
Тирни ответил.
— Вам везет, — расплылся в улыбке Буффолино. — Я знаю там одного парня, большая шишка, мы знакомы очень давно. Это тот человек, который… ну, да неважно. Вы хотите знать, насколько рискованно… сколько денег проиграл Сунь Беньчонг?
— Да, и информация мне нужна срочно. Как я и говорил, все, что вы узнаете, останется между нами.
— Я сейчас же собираюсь и лечу, — сказал Буффолино, потягиваясь и почесывая живот сквозь халат.
— Хорошо, сделайте это сегодня. — Тирни встал, голос у него был как у больного, который пытается бодриться.
— Отлично, — согласился Тони, — приму душ, позавтракаю, и я готов.
Тирни направился к двери, взялся уже за ручку, но остановился и повернулся к Буффолино.
— Вам понадобятся деньги, зайдите ко мне перед уходом.
— Понял, — ответил Тони, подумав при этом, поднимал ли Смит в разговоре с Тирни вопрос о тысяче долларов, которые он, Буффолино, выложил, чтобы получить копии писем.
И вот в пятницу утром Тони был на месте, в казино, у стола для игры в кости — с тысячей долларов, выданных Тирни, в кармане. Он был рад, что оказался там. По крайней мере, для него в атмосфере казино было что-то располагающее. В те редкие минуты, когда он старался заглянуть себе в душу, Тони задавался вопросом, не дает ли о себе знать нереализованная часть его души в том удовольствии, которое он ощущал, находясь в замкнутом пространстве игорного зала, впитывая его застоявшийся воздух, видя рядом с собой крупье, распорядителя, неудачников и тех, кому улыбнулось счастье. А если так, то что в этом такого? Мог бы он привести сюда Мака Смита и разделить с ним азарт игры? Вряд ли. Люди определенного склада могут получать удовольствие от казино, особенно от игры в кости, которая устанавливает нечто вроде родства меду игроками, горящими желанием сделать свою игру. Для этого надо быль таким, как он, Тони Буффолино.
