Книга Смерть по сценарию - Татьяна Столбова

Наконец-то! Сначала я заметила Веронику Жемалдинову. Она была одета в длинное черное пальто и двигалась странным, неровным шагом, как пьяная. Рядом с ней шел Петя. Оба были мрачны. Петя, наверное, придумывал новое четверостишие, чтобы расположить к себе Beронику, а она испрашивала у Аллаха разрешения посетить логово шайтана, каковым является наш «Мосфильм».

Она приблизились, я выдала обоим приготовленную заранее улыбку и сказала:

— Как я рада видеть вас в этот день и в этот час.

— Душа веселия полна, — хмуро ответствовала Вероника, — ведь на дворе уже весна. А завтра мы пойдем в кино, ждала я этого давно.

Она явно намеревалась произнести целую поэму, но у меня было не так много времени. Поэтому я перебила ее и спросила прозой:

— Вера, какие проблемы?

Вероника не знала нового языка нашего времени. Не отвечая, она переминалась с ноги на ногу и непонимающе смотрела на меня. Я перевела:

— Что случилось?

— Змея... — Длинное лицо ее перекосилось, глаза наполнились слезами. — Змея, которая задушила Мишеньку, хочет убить меня... Не оставляй меня, Тоня! Не дай ей расправиться со мной...

Я в растерянности переводила взгляд с Вероники на Петю и обратно. Признаться, у меня очень небольшой опыт общения с сумасшедшими, и в некоторых случаях я просто не знаю, как себя вести и что говорить.

За спиной Вероники Петя слегка кивнул мне, сигнализируя: надо быть спокойной и снисходительной. Я и без него это понимала, только где взять терпения?

— Пойдемте на студию, там поговорим, — пробормотала я, протягивая Веронике руку.

Она отпрянула, испуганно заморгала.

— Нет!

— Отчего же? — кисло улыбнувшись, осведомилась я.

— Там плохо. Разврат. Лицедейство.

— Ну и что?

Петя нахмурил брови, качнул головой. Намек понят. С ней не надо спорить. Что ж, не будем.

— Тогда пройдемся...

Вероника сразу успокоилась и покорно пошла за мной и Петей. Брат тихо спросил, чуть наклонившись к моему уху:

— Мне пора. Без меня обойдешься?

— Обойдусь, — так же тихо ответила я.

Он вежливо попрощался с нами и ушел. Я с тоской проводила взглядом его высокую гибкую фигуру. Надо было все же попросить его остаться. Я не была уверена, что сумею справиться с припадками Вероники, если таковые последуют.

Мы прошли еще часть улицы и присели на скамейку. Под ней была большая лужа с крошечным островком. Мы пристроили ноги на этом островке, Вероника достала бело-голубую пачку, вытянула папиросу и закурила. Дым, естественно, полетел в мою сторону. Мы поменялись местами. Вот теперь все было в порядке.

— Вера, расскажи толком, — попросила я. — Откуда ты взяла, что змея собирается и тебя задушить?

— Она звонила.

— Когда?

— Вчера. Ночью. То есть сегодня. Пять утра — это сегодня?

— Сегодня, — мрачно вздохнула я. — Ты уверена, что звонила змея?

— Уверена. Кроме нее и... еще одного человека, мне никто никогда не звонит.

— И что змея сказала?

— «Закрой рот, шалава, не то отправлю на небеса».

Я заскучала. Фраза была взята из дешевого детектива.

Более того, я даже вспомнила, где ее видела: в одной из

семи книжек, разложенных Вероникой на столе и раскрытых на шестьдесят второй странице.

— Понятно... — сказала я только для того, чтобы что-нибудь сказать.

Вероника забеспокоилась:

— Ты мне не веришь? Прошу тебя, поверь, подруга, я правду говорю... — Она запнулась.

— Упруго, — подсказала я.

— Что «упруго»? — удивилась Вероника. — Нет, это слово не подходит. Лучше так: я правду говорю с испуга.

Я бы не сказала, что ее слово подходило больше моего. Но спорить, конечно, не стала. Она шмыгнула носом, оглянулась, будто кто-то мог нас подслушать, потом шепотом продолжила:

— Ты не оставишь меня, Тоня? Не отдашь на растерзание змее подколодной, которая убила Мишеньку?

— Не оставлю, — буркнула я, — не отдам. Завтра сходим в кино, потом поедем к тебе и...

— Не завтра! — взвизгнула она так пронзительно, что я чуть не свалилась со скамейки. — Не завтра! Сейчас!

— Т-ш-ш... — Я нервно посмотрела вокруг. — Мне надо идти. Честное слово. Я уже и так опаздываю.

— Сейчас! — прошипела она сквозь зубы. — Мы поедем ко мне сейчас!

Тут я рассердилась. К черту терпение. Нет его у меня, нет.

— Или завтра, — твердо сказала я, — или никогда.

Мое олимпийское спокойствие подействовало на Веронику как лекарство. Она еще раз оглянулась.

— Тоня... Ну тогда посиди со мной хоть пять минут. Я чувствую, со мной что-то происходит. Голова болит...

— Пять минут, — согласилась я. — Только ты ответь на мои вопросы, ладно?

— Ладно.

— Сначала назови имя змеи.

— Это имя нельзя произносить здесь, — важно ответила она. — Только в четырех стенах можно. В моих.

Шантаж. Чистейшей воды шантаж. Она думает, за именем убийцы я сейчас побегу к ней домой. А что, и побежала бы, если б была уверена, что она меня не надует.

— Пусть так. Тогда отложим до завтра.

В ее карих глазах мелькнуло разочарование. Тем не менее она покорно кивнула.

— Вера, ты была хорошо знакома с Мишей?

— Да.

— Он заходил к тебе в гости?

— Да.

— А ты к нему?

— Да.

— Ты звонила ему в... в тот вечер?

— Да...

— Что он тебе сказал?

— Что перезвонит мне завтра.

— Ты знаешь, кто его убил?

— Да...

— Кто?

Разумеется, она не ответила. Разумеется, она снова задрожала как осиновый лист и забормотала себе под нос то ли молитвы, то ли проклятия. Пришлось быстренько переводить разговор на другую тему:

— У тебя муж есть?

Вероника ужасно удивилась. Даже перестала дрожать. Искоса глянув на меня, она поджала тонкие губы и высокомерно произнесла:

— Мне не нужны мужчины. Меня не радует их присутствие и не беспокоит их отсутствие. Я сама по себе.

Надо же, вот так речь. Причем в прозе.

Я украдкой посмотрела на часы. Она заметила это и горько усмехнулась:

— Ступай, Тоня. Я знаю, что никому не нужна. Даже лучшей подруге... Но может быть... — скупая слеза скатилась по ее впалой щеке, — может быть, пройдет весна и лето, позабудем мы с тобой об этом. И начнем скакать и веселиться, к солнцу обратив младые лица.