Книга Идеальный любовник - Вирджиния Хенли

Эмерелд вдруг поняла, что весь Лондон знает, что она бросила своего недавно обретенного супруга, чтобы стать любовницей графа Килдэрского. Ей также стало ясно, что Шон О'Тул нарочно щеголяет этим перед столичным обществом. Какой же наивной она оказалась. Эмерелд отдавала себе отчет в том, что граф украл ее, желая досадить Монтегью, но этого ему показалось мало. Ему хотелось, чтобы весь мир узнал о том, что он сделал!

Хотя присутствующие дамы бросали на него откровенно призывные взгляды, Эмерелд заметила, что граф не флиртовал ни с кем. Весь вечер он обсуждал свои дела с мужчинами, пользующимися властью и влиянием. Ей почти хотелось, чтобы все было иначе. В ее силах соревноваться с другой женщиной. Но как ей перебороть это темное, яростное желание отомстить?

Слушая разговоры о последних скандалах, Эмерелд выпила слишком много шампанского. Так называемый английский свет пожирал сам себя, а объевшись слухами, изрыгал их, чтобы отвратительными отбросами запачкать каждого. Молодая женщина провела всего несколько часов в злорадствующей компании и почувствовала себя порочной и уязвимой.

Шон, поглощенный разговором с Ньюкаслом, оставался в блаженном неведении относительно настроения Эмерелд.

— Я полагаю, что скандал с кораблями, перевозившими рабов, сделал свое дело. Это дополнило представленные вами доказательства мздоимства и предательства. Поступило предложение, разумеется не для протокола, чтобы правительство поручило вам распорядиться с этими отвратительными судами. Мы будем очень вам обязаны.

Улыбка Шона лишь изогнула его губы, не коснувшись глаз.

— Я предвосхитил эту просьбу, ваша светлость.

Наконец Килдэр подошел к танцующей Эмерелд и дал ей понять, что готов уйти. Когда они подошли к дверям зала, молодая женщина обернулась, чтобы еще раз посмотреть на скопление гостей. А потом небрежно сорвала бархатную маску и бросила ее в толпу. Мужчины, стоящие неподалеку, тут же устроили из-за нее свалку.

С мрачным выражением лица, не отрывая руки от ее талии, Шон подтолкнул Эмерелд к выходу. Нахмурившись, сжав челюсти, он забрал у слуги накидку и твердой рукой закутал обнаженные плечи и почти выставленную напоказ грудь своей спутницы.

— Что это, черт побери, ты вытворяешь? — требовательно спросил он, когда они вышли из дворца на Пиккадилли. — Ты вела себя как маленькая шлюха, — прогремел О'Тул.

— Но, Шон, дорогой мой, я такая и есть, — нежно ответила Эмерелд. — Твоя шлюха. А ты постарался, чтобы весь Лондон узнал об этом.

— Садись в карету. — Его интонация подсказала ей, насколько он взбешен.

Эмерелд проигнорировала предупреждение.

— Милорд, угодно ли вам, чтобы я встала на четвереньки, чтобы обслужить вас в экипаже?

О'Тул схватил ее за плечи и начал трясти, пока у нее не застучали зубы.

— Немедленно прекрати. Ты выводишь меня из себя.

— Мне знакомо ваше стремление к насилию, милорд. Может быть, мне удастся его укротить! Ну же, я сгораю от нетерпения, — язвительно предложила она.

Шон силой усадил ее на скамейку и поцелуем заставил замолчать. Только это оказалось не так просто, пока она не воздала сторицей за то, что получила. Она укусила его за губу и вцепилась ногтями в щеку.

Шон отшатнулся от нее.

— Сучка! — выругался он.

Эмерелд прижалась к нему губами и попробовала на вкус его кровь.

Молча они вошли в их дом в Мэйфере. Эмерелд бегом преодолела два пролета лестницы до их просторной спальни. Она отпустила горничную, ожидавшую возвращения хозяйки. Ее ярость против Шона не только не остыла, но с каждой минутой разгоралась все жарче. Она считала бриллианты даром любви, а теперь ей стало ясно, что графу захотелось швырнуть в лицо англичанам ее саму и ее драгоценности. Несмотря на поздний час, Эмерелд не считала вечер законченным. Фейерверк еще и не начинался.

Шон остался в гостиной, пытаясь охладить свой гнев стаканчиком французского коньяка. Покончив с ним, он почувствовал, что снова полностью контролирует себя. Граф медленно поднялся по лестнице и вошел в спальню, готовый простить ее.

Эмерелд резко повернулась к нему спиной.

Он почувствовал, как его самообладание чуть дрогнуло.

Молодая женщина сняла свой парик, украшенный страусовыми перьями, но осталась в платье и ожерелье. Не обращая на него никакого внимания, она расстегнула платье и сняла его. Обнаженная, только в кружевных чулках и бриллиантовом колье, Эмерелд уселась перед туалетным столиком и взяла щетку для волос.

Она чувствовала, что его темные глаза прикованы к ней, и наклонила голову вперед, позволив волосам почти коснуться ковра, тщательно их расчесала, потом отбросила на спину, и локоны дымным облаком окутали ее плечи. Не выпуская из рук щетки для волос, Эмерелд прошествовала к кровати с грацией хищника и взяла из-под подушки ночную сорочку. Прозрачное одеяние цвета пламени казалось созданным для того, чтобы доставить удовольствие мужчине. Она не стала утруждать себя и надевать ее, а отнесла к туалетному столику и бросила на спинку стула. Потом полюбовалась собой в зеркале. Взбила локоны и еще раз провела по ним щеткой, а потом медленно причесала пушистый холмик между ног.

— Что за дьявольскую игру ты придумала? — прорычал Шон.

Эмерелд бросила щетку и, уперев руки в нагие бедра, призывной походкой подошла к нему:

— Я играю в проститутку. Разве ты не этого хотел? Я просто полюбовалась бриллиантами, прежде чем вернуть их тебе.

— Ожерелье принадлежит тебе, — рявкнул граф.

— О? Я так не думаю. Это твоя собственность, так же как и я. Мы с бриллиантами служим лишь средством для достижения твоих целей.

— Немедленно прекрати свою игру, — спокойно и властно велел Шон. Он понимал, что если не сдержится, то немедленно швырнет ее на пол и овладеет ею. К его ярости теперь примешивалось вожделение и быстро одерживало верх.

— Когда прошлой ночью ты отдал мне это колье в постели, я просто не поняла значения подарка. Я и не представляла себе, что плачу за него своим телом. Может быть, этот вечер был последней выплатой? — Эмерелд намеренно приводила его в бешенство, так же как раньше это делал сам Шон. Ей хотелось проверить свою женскую власть над ним, посмотреть, удастся ли ей разорвать его самообладание на тысячу кусков.

Его сильные руки схватили ее и крепко сжали.

— Если тебе хочется увидеть фейерверк, я начну с сигнальных ракет.

Эмерелд отбивалась, как разъяренная кошка, наслаждаясь каждым мгновением страсти. Они составляли отличную пару, где один доводил другого до безумия. Наконец они оба сдались. Шон отступил, потому что был физически сильнее и не хотел причинить ей боль. Эмерелд покорилась, потому что не хотела ущемить его гордость. В конце концов нежность к Шону победила ее гнев. Его любовь к ней была беспредельной, и она видела, как много значит для него.