Книга Архив Смагина - Юрий Пивоваров

Это не было вершиной руководящей мудрости. Там вырисовывался довольно экзотичный круг общения, и молодая броская девица, мягко говоря, в него не совсем вписывалась. К счастью, она не комплексовала по этому поводу, что Ивана, поначалу испытывающего небезосновательные сомнения, успокоило.

Ирина легко сходилась с людьми и обладала редкостным для её возраста талантом. Во взаимоотношениях с мужчинами она находила невидимую грань в поведении, отделяющую лёгкий изящный флирт – ну, чуть больше, чем дружеский, от безвкусного ремесленного кокетства со свойственными ему провокационными амурными авансами, шантажом мужской бубновой надежды и вытекающими отсюда обидами и даже озлоблением.

Она умела расположить к себе и уличного алкоголика, ещё не забывшего, что такое женщина, даже если для этого требовалось душевно, «по-братски» объяснить собеседнику, что пить в одиночку не стыдно, ибо это все же лучше, чем с кем попало, где попало и сколько в рот попало. Такой основательный взгляд на жизнь, в том числе и на её тёмные стороны, не только мгновенно возвышал её авторитет в нетрезвых глазах до недосягаемых высот, но и со всей наглядностью показывал человеку, ещё не потерявшему веру в себя: бывает и хуже, но реже, и посему шанс ещё есть.

Она могла наладить ровные отношения и со светским львом–ловеласом, даже если для этого требовалось указать визави на тот факт, что столь солидному мужественному и многоопытному мужчине вовсе не следует поддаваться слабости и уподобляться всяким там бабам–дурам, стремящимся залезть в штаны своей очередной симпатии на первом же свидании. Действовало и в большинстве случаев позволяло получить статус «умна чертовка – не из тех».

Ирина опросила двенадцать человек, входящих в круг общения мажордома. В ходе общения она проявила настолько виртуозную коммуникативность, что большинство участников опроса без какого-либо значительного сопротивления даже соглашались сфотографироваться. Необходимости в этом не было, но Ирина в работе, да и в жизни, придерживалась принципа: чем плохо, лучше никак. В ходе такой сессии, то ли с шестым, то ли с седьмым клиентом, она, неловко повернувшись и едва не сбив с ног собеседника, уронила и чуть не разбила фотоаппарат. Красноносый гражданин очень расстроился по этому поводу и витиевато извинялся. Его внешность была настолько выразительна, что и фотографировать не надо – классический генерал мусорных карьеров, хоть сейчас – в кино. Так или иначе, восемь снимков у неё было, если, конечно, после падения камеры настройки не сбились.

Общий жизненный портрет гражданина Косолапова приблизительно понятен. Он появился в «районе» четыре года назад ниоткуда. И в этом «ниоткуда» ничего удивительного нет, хотя бы потому, что подавляющее большинство опрошенных также по оценке сторонних наблюдателей появились в районе новостроек с нарушением закона «ничто не берутся ниоткуда и не исчезает в никуда».

Картинка довольно типичная. Строятся дома, появляется работа, народ собирается всякий. Приходят, уходят, статистически подбирается стабильный состав. И вот этот выживший в условиях и социальных, и бытовых неурядиц шабашнический костяк каким-то непостижимым образом закрепляется в освоенном ареале и по-своему обживает его. Разбросать чернозём по клумбам, разгрузить мебель, отремонтировать, подправить – они всегда рядом. А некоторые, самые достойные последовательные и лояльные, даже получают «постоянную прописку», долгосрочно прилипнув к хозяйскому дому: там, где хозяйство большое, всегда есть, чем заняться. К таким счастливчикам, наряду с тремя другими ценными кадрами, относился Иван Фёдорович Косолапов. Поначалу его звали почему-то на грузинский манер Вано, затем он превратился в Федорыча.

Жизнь полна парадоксов. Никто не видел его документов и не интересовался ими. Никто не знал, есть у него хоть какое-то жильё или нет. В хозяйском доме у него была комнатка в летней кухне. Но ночевал он там не всегда, хозяева этого и не требовали. Приходит человек с утра на работу, иногда ночует здесь, иногда «дома»… Сильно не пьёт, исполнителен, услужлив, не ворует, если только по мелочи, – что ещё надо? Информации много, но вся она однообразная и интереса не представляет.

Что можно было выделить?

Предварительно было известно, что незадолго до гибели завелись у Косолапова денежки. Действительно, не миллионы, но завелись. «Провернул что-то», – такое объяснение этому факту дали кореша. Не жадный – угощал. Купюры попадались крупные.

Одежда на нём постоянно была неважная, рабочая. Но постиранная и даже временами поглаженная. Хозяева его за стиркой не замечали, отметили: оно нам надо? Это уже что-то – одежда, имеется в виду.

Но есть и не «что-то». «Однополчане» Косолапова – народ наблюдательный, не лишённый склонности к праздной философии. Один отметил: стригся он аккуратно, как в парикмахерской. Привлёк этот факт внимание по той простой причине, что стрижка «цирюльне» – дело понтовое и дорогое. Есть мастер, умелый, «нашенский» – его услугами все и пользовались. А Фёдорыч – как пижон.

Курил немного, даже когда выпьет. Самоконтроль? Или психотип такой?

И ещё. Отметили кореша, что словечки он часто вворачивал умные. И не для того, чтобы грамотность свою показать, а так – естественно, без показухи, «словно это его родной язык». Интересно. Но кто знает, кем он раньше был? Шёл человек по ровной дороге, возможно, имел образование, работу интеллектуальную, споткнулся, упал, встал, но… пошёл в другую сторону. Всякое бывает. Но интересно.

И ещё. Отметили приятели Косолапова любопытную вещь. Знал он все новости. А откуда ему их знать? В комнатке его телевизора не было, это точно. Приёмника какого никто не замечал. С газетой его никто и никогда не видел. А новости знал. Пришлось уточнить: в чём это выражалось – рассказывал, лекции читал? Нет, пояснили, говорил мало, не спорил, но видно было, по курсам он. Как это? Вот так: «по курсам, и все тут…» Исчерпывающе.

Книги читал? Нет, вроде. Но нашёлся один парень, Макс, – вспомнил: видели как-то раз Федорыча за книгой. «Сидел он возле кухоньки – там такая кухонька, что роту солдат и поселить, и прокормить можно! – на порожке и читал». Какая книга? «Кто ж её знает. Не помнит, он, вернее, помнить нечего – не видел. Но читал он не так, как все». Стоп–стоп–стоп… Ирина тормознула собеседника. Что значит «не видел»? Кто видел? «Как кто? Пингвин видел и мне рассказал, – пояснил собеседник. – Они ещё и повздорили». Как это повздорили? «Ну, поссорились…» Из-за чего? «Из-за этого и поссорились! Книгу он читал быстро, другие так не умеют…» Так поссорились из-за чего? «Я ж сказал: из-за того!» Убила бы, подумала Ирина.

Макс заметил гнев её глазах. Объяснил: «Пингвин тогда ему возьми и скажи: если ты такой умный, почему не работаешь, почему не начальник или бригадир хотя бы? А тот психанул, слово за слово…» А Пингвина этого где найти, спросила Ирина. «Далеко идти, – вздохнул Митяй, – на небе он, на облаках катается…» И что ж так? «Да вот так: то ли упал на кирпич, то ли кирпич на него спланировал. Нет Пингвина, но память о нём…» Опять команда «стоп».

Что ещё примечательного? – дело расследуется серьёзное! Да ничего – такой ответ. А если подумать? Если подумать, внёс свою лепту гражданин мира по кликухе Фазан, то можно что-нибудь и придумать. Пришлось внести поправку – не надо придумывать, правда нужна и только правда.