Книга Звонок с того света - Лайза Джексон

Читая это, Бентс невольно хмурился. Хорошее времечко она выбрала, чтобы забеременеть, и хорошего папашу для будущего ребенка.

Внезапно популярная и удачливая девушка осталась наедине со своей проблемой. В отчаянии она несколько раз обращалась к «радиопсихологу», а затем покончила с собой в своей уютной, комфортабельной спаленке девять лет тому назад. В досье были фотографии Анни – в форме группы поддержки спортивной команды, заснятой в грациозной позе с барабанными палочками в руках, другие – сделанные на пикниках с семьей, с матерью, с отчимом и братом – то в бикини, то в джинсах, на фоне каких-то природных красот и, наконец, снимки трупа – руки с разрезанными венами лежат на покрытой засохшей кровью клавиатуре компьютера, и крупные планы этих рук жутко контрастировали с обстановкой комнаты, где было обнаружено тело.

Аккуратно застеленная кровать с симпатичными плюшевыми зверушками рядом с подушкой, белый ворсистый ковер на полу, собрание кассет и аккуратные ряды книжек в мягких обложках. Покой и уют. Юная девушка за компьютером, сама напоминающая прелестную куколку, обретшая в смерти избавление от душевной муки.

Бентс перевел взгляд с этих фотографий на снимки своей дочери в сдвоенной рамке у себя на рабочем столе. Он не мог представить, что пережил бы утрату Кристи. Она была главной и, пожалуй, единственной ценностью, обретенной им в его во многом впустую растраченной долгой жизни. Лишь она давала ему стимул держаться на плаву, не погружаясь на дно бутылки, действовать, отстаивать свои принципы и свое достоинство, заряжала его необходимой для этого энергией.

Перевернув следующую страницу досье, Рик обнаружил список пациентов доктора Саманты Лидс в период ее практики в Хьюстоне. Там было всего пять фамилий. Одно имя сразу бросилось ему в глаза – Язон Фарадей, врач, который по странному совпадению являлся отчимом Анни Сигер.

– Вот так так... Черт побери! – Недоумение Бентса и досада на Саманту выразились в том, что он даже дал ей оценку вслух: – Подлая дамочка!

«Почему она придержала эти сведения? По каким-то особым причинам?» – задался вопросом Бентс, но почти сразу догадался о ее мотивах. Просто она не могла заявить, что Язон Фарадей – ее пациент. Не имела права. Врачебная тайна. А в области психиатрии требования врачебной этики тем более строго должны соблюдаться. Бентс залпом выпил кофе, налил себе еще одну чашку и взял в руки заключительный лист из папки.

В докладе Монтойя сообщалось, что Эстелла и Фарадей развелись через шестнадцать месяцев после смерти Анни. Эстелла по-прежнему обитает в Хьюстоне в том же доме, где ее единственная дочь когда-то добровольно ушла из жизни. Язон, однако, покинул Техас, переехал в Кливленд, там снова женился и от нового брака имеет двух детей. Прилагались адреса и номера телефонов.

Монтойя проделал чертовски кропотливую работу. Он раздобыл фамилии всех служащих хьюстонского департамента полиции, кто хоть как-то участвовал в расследовании этого дела. Первым, кто появился на месте трагедии, был детектив Тай Уиллер. Бентсу в очередной раз пришлось удивиться такому числу совпадений.

Он быстро пробежал глазами последние абзацы доклада. Детектив Тай Уиллер весьма недолго занимался делом Анни Сигер. Его отстранили немедленно, как только он признался, что является родственником погибшей. Анни была троюродной сестрой Уиллера по отцовской линии.

Бентс почесал в затылке.

Далее следовала информация, что детектив Уиллер уволился из полиции. В настоящее время он проживает в Луизиане в округе Кембрей по адресу... Вот чем обещал удивить старшего коллегу Монтойя!

Тай Уиллер – сосед Саманты Лидс, тот, который постоянно крутится возле нее.

Опять совпадение? Нет, черт возьми!

Как это получилось, что коп с десятилетним стажем вдруг расстается со своим значком, выдает себя за писателя, да еще поселяется у Саманты под боком и вешает ей лапшу на уши!

Бентс решил, что пора взять его под колпак и выяснить, что он за птица.

Глава 23

Таю Уиллеру все же удалось выцарапать Саманту из окружения встревоженных коллег и не очень-то цепляющихся за нее полицейских, усадить в свою машину и умчать прочь, подальше от клубничного пирога цвета свежепролитой крови и лжепраздничных свечей. Саманта поддалась его настойчивости, ощущая смертельную усталость и утеряв всякую волю к сопротивлению.

– Я отвезу тебя к себе, – заявил он безапелляционно, когда машина вырвалась за пределы города на пустынную дорогу, ведущую к дому.

Она выдвинула слабые аргументы, в которые сама не слишком верила:

– У меня охранная сигнализация и чуткий сторож – кот.

– Не смеши меня. А если серьезно, то тебе необходимо где-то спрятаться... хотя бы до окончания дня рождения Анни Сигер.

– Оно было вчера, – поправила его Саманта. Опустив боковое стекло, она высунула голову и стала жадно вдыхать встречный ветер.

– Побудь у меня...

Тай уже не командовал, а просил. Он провел пальцами по ее запястью, и ее неразумные нервные окончания мгновенно откликнулись на ласку.

– Ладно, ладно, ладно, – быстро согласилась она и потрогала место недавнего укуса осы. Оно невыносимо зудело, и от него волнами распространялась боль. – Надеюсь, у тебя в доме есть аптечка?

– Я обо всем позабочусь, – заверил ее Тай. – У меня найдется все, что может тебе понадобиться.

В его мягком голосе слышалось как раз то, что Саманте требовалось в данное время – чтобы кто-то взял на себя заботу о ней, оградил от опасностей. Ей уже не хватало сил спорить, отстаивать свою независимость, доказывать, что ее мир – это ее мир и только, что она может жить сама по себе.

Радиостанция перестала быть ее родным, надежным домом. Зло, как оказалось, не пришло туда извне, оно угнездилось там, внутри. Кто-то смог проникнуть в буфет и устроить зловещую декорацию, кто-то имел доступ к линии внутренней связи, знал, как ею воспользоваться. Значит, заговор против нее был замыслен и воплощался в стенах студии. Мысль об этом пронизала ее ознобом.

Кто же из ее сослуживцев был способен на такое преступление и ради каких целей?

Определенно, не Гатор, хоть он и рвал и метал, когда его шоу урезали и сдвинули по времени из-за роста популярности передачи Саманты. Как раз не в его интересах было подобными действиями возбуждать вокруг нее еще больший ажиотаж. Это вполне относилось и к другому ведущему, Ворчуну Робу, хотя жестоко подшутить над коллегой при его циничном характере ему ничего не стоило.

Тем более что история Анни Сигер наверняка была ему известна. Ведь он был ветераном «Р-1» и работал вместе с Джорджем и Элеонор в Хьюстоне. Ворчун Роб мог подшутить, но никак не доводить коллегу до безумия. И в повышении ее рейтинга путем скандала он никак не был заинтересован в отличие, например, от Джорджа Ханна или Элеонор.

Но последнее никак не увязывалось с посланиями ей домой, с ослепленным портретом с запиской, оставленной в ее машине, со звонком «Джона» уже после окончания прямого эфира. Ведь все это не могло стать известным радиослушателям и пробудить дополнительный интерес к передаче и к личности Саманты.