Книга Любовь Стратегического Назначения - Олег Гладов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Аспид!
— Тихо, не ори! — я быстро прохожу вглубь этой старой квартиры и смотрю в комнаты, туалет, ванную.
— Нет никого… Я один…
Шушик. Старик в очках, тренировочных штанах и футболке с большими буквами «PSYCHO».
— Здравствуй, Шушик.
— Здравствуй, Аспид…
Кривда, любительница пострелять по пустым банкам из-под пива, купила свой «парабеллум» у Шушика. А потом он снабжал её патронами.
— Я думал вас всех…
— Я тоже думал.
— И твою девочку, да? Бедная… Такая красивая девочка…
— Я тоже бедный и красивый.
Шушик горестно покачал головой, холодно глядя на меня сквозь очки.
— Мне нужен «Глок» с глушителем и гранаты. — сказал я. — Вернее, два «Глока» с глушителями.
Он перестал кивать головой:
— Зачем? Ты хочешь стрелять в тех, кто убил твою девочку?
Я почувствовал как мои губы разъезжаются обнажая зубы. Мне очень хотелось чтобы это было похоже на улыбку. Шушика передернуло.
— Что ты говоришь? — прошипел я сквозь сжатые челюсти и приложил ладонь к уху, — а?
Шушик помолчал. Потом произнёс:
— Потому что, если ты таки будешь мстить за свою девочку и друзей, однажды придут ко мне и спросят…
— Два «Глока», — перебил я его, — и ты же знаешь — никто не придет после того, как я…
Надеюсь он правильно понял мой жест.
Молча смотрел на меня.
— В чём дело, дружище? — оскалился я. — Моё лицо не внушает тебе доверия?
— Оно внушает мне опасения, — сказал Шушик и, повернувшись, ушёл вглубь квартиры — одеваться.
* * *
Сейчас делают такие замечательные игрушки — просто загляденье. Дети стоят перед витринами часами, открыв рот и рассматривая сверкающие модели автомобилей, игрушечных младенцев (смотри, мама — он как живой!) и точно выполненные копии стрелкового оружия.
Все эти «DESERT EAGLE», «ТТ» и «Маузеры» в руках мальчишек, бегающих по коридорам школ, стройкам и улицам, выглядят как настоящие. Обладатели пластмассовых копий не упускают возможности устроить перестрелку в любом месте:
— Бдж-бдж! — орут они, мешая взрослым. Вот сейчас в большом «бистро» несколько сорванцов, поделившись на две группы, играют в интересную игру: «Бандиты ограбили банк, но тут приехали полицейские и бандиты не успели уехать и взяли заложников, и полицейские сейчас всех освободят».
Пока родители поглощают пищу и болтают, «бандиты» и «полицейские» уже по три раза успели перестрелять друг друга:
— Падай давай! Ты убит!
— Я в бронежилете!
— Ага! Хитренький! Бдж-бдж!!!
— Пфф-пфф! Ты давай падай!
— Не буду! Ты же не падаешь! Бдж-бдж!
Большинство столиков в этот час пусты. Посетители расположились по углам и два ряда в середине кафе — место игры. За самым дальним столом, отгородившись ширмой, сидят двое мужчин в чёрных костюмах и, не спеша, ужинают.
«Полицейские» начинают теснить «бандитов». «Бдж-бдж!!!» становится совсем уж несусветным. По проходу между рядами пустых столов, зажав своё оружие в руках и тяжело дыша, в дальний угол прибежал один из игроков.
Он остановился недалеко от столика серьёзных мужчин и приложил палец к губам:
— Тсс!
Мужчины понимающе ухмыльнулись, продолжая палочками отправлять в рот кусочки еды.
— Пацан, ты кто? — спросил один из них.
Мальчишка серьёзно посмотрел на них и нехотя ответил:
— Самурай.
Мужчины глянули друг на друга и хохотнули. Потом один спросил:
— Против кого воюешь?
— Против врагов, — ответил мальчишка.
Мужик хмыкнул и кивнул головой в сторону юного воина, обращаясь к товарищу:
— Смотри. Если бы не сказали, что кусок пластмассы, никогда не подумал бы.
Второй глянул на пистолет в руке сорванца:
— Да… «Беретта»… почти похоже…
— Глушитель, сразу видно, ненастоящий.
— Ага…
Они снова принялись за еду. Мальчишка подошёл на пару шагов ближе, встал совсем рядом со столиком и произнёс:
— Глушитель, как и пистолет, настоящие. Поэтому продолжайте держать руки так, чтобы я их видел.
В полутьме этого угла рассмотреть что-либо со стороны было трудно. Особенно если посетитель «бистро» сидит в скрытой от всех отдельной кабинке.
Один из мужиков перестал улыбаться и полез в карман за зубочисткой:
— Мальчик! Иди отсюда!
— Пиф-паф! — сказал мальчик, одновременно с каждым словом нажимая на курок.
И любитель поковыряться в зубах частично сполз под стол, предварительно забрызгав стену своими мозгами. Второй мужчина сделал движение рукой, но замер. Потому что ствол «Беретты» переместился на него.
— Сиди. И может быть останешься в живых, — проговорил мальчик спокойно. Но глаза его блестели очень странно. Никогда ещё тот, на которого сейчас было направлено оружие, не видел, чтобы человеческие глаза источали такой сумасшедший блеск.
Мой блеск.
Никто в «бистро» ничего не заметил. Потому что никто не мог смотреть сквозь ширму. Кроме меня. И когда Два сказал:
— Сейчас с тобой будут говорить, — мы с Миксой встали со своих мест и быстро прошли в отдельную кабинку.
* * *
Этот боец не был упрямым. Он просто испугался. Он понял, что мы и есть те, кто перелупил половину его «боевых товарищей».
Чтобы он окончательно поверил, что мы «те самые», я назвал ему имена всех убитых нами людей. Честно признался ему, что тех — троих в «мерседесе» — мы взорвали просто так. Для острастки. И как их звали — нам неизвестно. А тебя как зовут, милый?
— Кк-коля, — ответил милый.
— Хорошее русское имя, — сказал я, — ты же не стал брать себе мудацкое погоняло типа «годзиллы»?
Коля отрицательно помотал головой.
— Прикинь, — сказал я, — а некоторые берут и называют себя какой-нибудь Фудзиямой…
Коля вздрогнул.
— Где он?
Коля умоляюще смотрел на нас.
— Можно я выстрелю ему в колено? — спросила Микса.
* * *
Давно я не видел, чтобы она смеялась. Хороший смех. Искренний.
— Это правда? — спрашивает, отдышавшись.
— Что именно, Микса? — я тоже улыбаюсь.
Большой международный аэропорт. Мы сидим в баре на втором этаже и едим большую пиццу, запивая её сладким чаем.